Он строго запрещал своим крепостным выходить замуж. Нарушить приказ барина было просто невозможно – за этим хорошенько следили. Так и получилось, что у генерала Измайлова на пятьсот дворовых не было ни одной семейной пары. «Молодиц не брюхатить», — изрек помещик. Между тем сам генерал ни в чем себе не отказывал. В 1827 году в его рязанском поместье подрастали около двадцати незаконных отпрысков.
Жениться крепостным или нет – решали сами хозяева. Одни приветствовали такие союзы и даже поощряли их, другие вводили категорический запрет. Александр Суворов не только настаивал, чтобы его крестьяне и дворовые шли под венец, но и даровал новобрачным небольшие суммы «на хозяйство». А в доме орловской помещицы Сосновской мужчинам и женщинам не разрешалось даже смотреть друг на друга.
Барыня приходила в ярость, поскольку считала: каждый должен безукоризненно выполнять свои обязанности. А если горничная родит ребенка, какая из нее работница? Она же будет постоянно думать о младенце! То же с кухарками, и с нянями…
На первом месте всегда был помещик и его семейство. Обеспечение их интересов. Свои собственные нужды и потребности дворня должна была отодвинуть на второй план.
Когда Арину Родионовну определили работать в дом Надежды Осиповны Пушкиной, четверо ее собственных детей остались в поместье Ганнибалов, откуда она была родом. А потом семейство и вовсе разделилось: дочь знаменитой няни Александра Сергеевича была продана вместе с другими крепостными из усадьбы.
«Такое положение вещей непременно вызывало всеобщее возмущение!», — часто можно услышать от наших современников. На самом деле, такого не было. Жаловаться на хозяев, пытаться разрешить конфликт с помощью третьей стороны (церкви, губернского руководства или полиции) начинали только в самых крайних случаях.
А нежелание барина давать разрешение на брак просто считали проявлением вздорного характера. К тому же, это касалось исключительно домашних слуг. Да и дворня, находившаяся в барском доме, свое положение считала куда более выгодным, чем у крестьян.
«Люди эти, — писал Д.А.Милютин, — находились в доме от рождения и до смерти. Некоторые до того свыкались с положением, что смотрели на себя как на неотъемлемую принадлежность «барской» семьи».
В Хитровщинской усадьбе генерала Льва Измайлова среди домашних слуг было двести семьдесят мужчин и двести тридцать две женщины. От десяти до пятнадцати девушек постоянно жили в отдельном помещении, флигельке, откуда им запрещалось самовольно выходить.
Это был «личный штат» генерала, и он постоянно обновлялся. Тех, кто прогневал барина или надоел ему, он отсылал в дальние усадьбы. Фаворитки же находились на особом положении: им покупали новые платья и периодически они получали от Измайлова подарки.
Попадали в «личный штат» исключительно по воле генерала, и возразить было совершенно невозможно. А ведь при этом Измайлов запрещал своим слугам создавать семьи! К началу 1820-х все дети, появившиеся в его поместье, были его собственными бастардами.
Вполне возможно, никто не обратил бы на это внимания (у одного из предков Александра Сергеевича Пушкина тоже было много незаконных детей от крепостных), но Измайлов «прославился» не только повышенным интересом к дворовым. За каждый неверный шаг его слуг ожидало суровое наказание. Так что в 1826-1827-х годах коллективная жалоба все-таки была составлена:
«Он крепостным жениться не позволяет, — писали дворовые, — а сам держит в запертых комнатах дев до тридцати, нарушив девство их силою».
Этот крик души могли и не услышать, но Измайлов успел нажить врагов не только среди собственных крепостных. Два помещика – Огарёв и Салтыков – мечтали поквитаться с генералом за разные обиды. Через жадного до денег управляющего, они раздобыли важные сведения об Измайлове: жесток, непримирим, ведет себя, словно… какая-то Салтычиха!
Дополнительным проступком генерала было и то, что он не позволял «личному штату» появляться в церкви. Опасался, что фаворитки пожалуются священнику на свою неправедную жизнь. И этот нюанс оказался очень важным. Делом Льва Измайлова, наконец, заинтересовались власти.
Сопоставили факты. Оказалось, что впервые на генерала пожаловались еще в 1802 году. И что тогда император Александр I лично потребовал от губернатора «разведать без огласки, и с достоверностью донести» о делах Измайлова. Но тогда, в начале XIX столетия, всё как-то замяли…
Опрашивались соседи, родственники, дворовые. Показания Мавры Феофановой сохранились до наших дней:
«На тринадцатом году жизни… была взята из дома отца своего. Отдана была во флигель к барину Измайлову, а потом подарена им гостю, Степану Козлову».
Разбирательство шло с 1827 по 1830 год. Над Измайловым учредили опеку – то есть, он не мог воспользоваться своим имуществом и отдавать приказы в поместье. Губернской власти объявили выговор за укрывательство.
Только в 1861 году крепостные получили возможность избавиться от зависимости. И хотя отмена крепостного права не проходила гладко, миллионы людей обрели, наконец, право, на собственную жизнь. Право устраивать ее так, как им хотелось. И не опасаться, что вздорный барин снова провозгласит: «Молодиц не брюхатить».
