Посмеиваясь в усы, купец назначил цену. Лицо Архипа стало бледным – таких денег у него не было. Да и откуда у бедного ретушёра из фотостудии сто рублей золотом! Именно такую сумму назначил греческий купец за право жениться на его дочери.
«Соберёшь – благословлю», — пообещал он. И почти сразу забыл об этом. И был уверен, что забудут все – включая молодого потенциального жениха. Но не тут-то было!
Нетвёрдая рука вывела в метрике – Архип Еменджи, сын сапожника. На эту ошибку, сделанную в 1842 году, не сразу обратили внимание. А потом было не до того: родители мальчика скончались и его забрали родственники отца.
Выучили грамоте, отправляли пасти гусей, а он каждую свободную минуту что-то чертил и рисовал. Однажды добрый сосед предложил Архипу – а не поехать ли тебе в Крым? К Айвазовскому? Тот бы помог стать художником. Видно же, способности есть!
В Феодосии юноша не застал знаменитого мастера. Дожидаясь его, красил заборы. А когда Айвазовский прибыл и посмотрел на Архипа, то сдержанно сообщил – он не сможет взять ученика. Если есть желание учиться, надо ехать в Петербург.
Такое путешествие было Архипу не по карману, и он перебрался в Мариуполь, где его способности очень пригодились местному фотографу. С помощью Архипа Куинджи (такой была его настоящая фамилия) горожане преображались: их фото он мастерски ретушировал.
Елеферий Кечеджи, греческий купец, на многих в городе посматривал свысока – его дело процветало, и капиталы приумножались. По одной из версий, он познакомился с Архипом, когда тот предложил написать портрет его хорошенькой дочери.
Вера была еще совсем ребенком, позировала с радостью. А когда картина была готова, заявила со взрослой серьезностью: «Или за Архипа пойду, или в монастырь».
Отец расхохотался: мала еще для таких мыслей! Но и Архип спокойно сообщил – когда Вера подрастёт, он готов взять ее в жёны. Подождет, сколько требуется.
От этих слов Кечеджи нахмурился, а потом сказал, то ли в шутку, то ли всерьез – если у Архипа наберется сто рублей золотом, так и быть, сыграют свадьбу!
В 1863-м году такая сумма для Архипа была, что сто миллионов. Но отказ купца раззадорил его. Делом чести стало заработать сто золотых рублей. Собрав все, что у него имелось, он поехал в Петербург. Искать славы и богатства. Как настоящий художник, а не ретушёр!
Три первых года в столице стали для него самыми тяжелыми. Ни признания, ни нормальной работы. А потом его заметили, и Куинджи стал именоваться «свободным художником».
Вскоре судьба свела его с другими мастерами, Репиным и Крамским. На выставке Товарищества передвижников Архип впервые познал успех. Постепенно стали появляться заказы, но вырученные средства он старался расходовать крайне экономно.
«В первое время в Петербурге я нуждался так, — писал Куинджи, — что не имел средств купить даже чаю. И пил кипяток без сахара с черствым хлебом».
Греческий купец недооценил Архипа – тот всегда помнил про Веру. С мыслями о ней он принимался за работу, и цель, наконец, была достигнута: заветная сумма золотом, и еще достаточное количество денег, чтобы обзавестись своим углом.
Счастье художника зависело от ста рублей, и он смело предложил их пожилому Кечеджи. А тот заупрямился: мало!
Настоящий делец, отец Веры был уверен, что профессия живописца – дело крайне ненадежное. Он бы с радостью выдал дочь за такого же купца. Или фабриканта. Ему казалось, что в Петербурге Вера пропадет, а Архипа постигнет неудача.
Он дорожил Верой: она обучалась в институте благородных девиц, прекрасно говорила по-французски, музицировала на фортепьяно… Грек намекнул, что вздохнет свободно, если у Куинджи будет тысяча рублей свободных денег.
Так прошли еще несколько лет. В 1874-м, побывав во Франции, Архип приобрел свадебный костюм – он ни на секунду не сомневался, что выполнит когда-то данное обещание.
Удача улыбнулась ему в 1875-м: два полотна его работы купил Павел Третьяков. Вырученная сумма – 1500 рублей – сломила сопротивление отца Веры. 23 июля того же года Куинджи обвенчался со своей любимой. Купец не поскупился на приданое, а на свадьбе гулял весь город. После торжеств молодожены переехали в Петербург.
Отец новобрачной мог быть спокоен: отныне Архип двигался только вперед. Его приглашали участвовать в многочисленных экспозициях, он был на Всемирной выставке в Париже, о нем много говорили за рубежом и у него появились состоятельные и знаменитые почитатели. Одну из его картин приобрел великий князь Константин Константинович.
У него водились деньги, и немалые. На Васильевском острове он купил доходный дом, а за участок в Крыму Куинджи заплатил тридцать тысяч рублей. Однако никто не смог бы упрекнуть его в стремлении к роскоши – ни он, ни жена, не были любителями светских развлечений и пустой траты денег.
Вот на благотворительность Архип жертвовал охотно и помногу. Вера Куинджи была равнодушна к украшениям и всю работу по дому старалась выполнить сама.
Архип продолжал работать и обзавелся многочисленными учениками. Вера была рядом с ним неотступно. «Об одном жалею, — говорила она, — что у нас нет детей».
Он заболел неожиданно – сильно простыл, а организм ослаб. Все произошло очень быстро. Художника не стало в июле 1910-го, и практически все его капиталы – по завещанию — перешли Обществу художников имени Куинджи. Вера должна была получать пожизненную пенсию в две тысячи пятьсот рублей.
А дальше… вихрь событий. Пришел революционный 1917-й. Капиталы Архипа превратились в пыль. Художники, не уехавшие из России, многие из которых лично знали Куинджи, позабыли о вдове знаменитого живописца. А Вера не умела просить.
Она умерла в 1920-м, в Петербурге, от голода. Та, счастье с которой однажды оценили в сто золотых рублей, перед своим уходом не имела даже копейки.
История последних дней Веры вызывает вопросы до сих пор.
