В 1858 году в селе Утёвка Бузулукского уезда Самарской губернии крестьянка Марья Журавлева заливалась слезами, глядя на своего новорожденного сына. Она так ждала его появления на свет и была сокрушена, тем что ребенок родился изувеченным. Младенец казался «гладким, словно яйцо». Руки и ноги у младенца были атрофированные.
Несчастная мать не знала, что делать. Перепуганная родня ей нашептывала, что младенца не надо кормить и «проблема» само собой решится… Кто знает, чтобы случилось бы, если бы в дело не вмешался дед младенца (отец роженицы). Так как муж Марьи в то время служил на Кавказе, Пётр Васильевич Трайкин сказал, что возьмет внука.
Мальчика назвали Гришей. Он был третьим ребенком Марьи Журавлевой. Дядя смастерил для племянника специальную низкую коляску и сестра с братом постоянно возили малыша в ней.
Гриша хоть и был физически неразвит, но его умственные способности были на высоте. Мальчик рос смышленым и очень наблюдательным. Обучать его грамоте являлся сам дьякон.
Во время обучения Гриша садился на лавку. Перед ним стоял стол с бумагой. Мальчик брал в зубы карандаш и склонившись к листам, старательно выписывал на них буквы. Кроме этого, мальчик полюбил читать. Он стремился к знаниям.
Отец Гриши так и не вернулся с Кавказа. Видимо, шальная пуля унесла его жизнь. Когда дед умер, заботу о Грише взяли настоятель храма, батюшка Василий и князь Тучков (предводитель уездного дворянства, отставной генерал).
Способности к рисованию у Григория обнаружились рано. Рисовал он также, как и писал, держа зубами карандаш.
Будущего художника притягивала церковь. Он мог долго любоваться ликами святым, чувствуя, как в душе наступает умиротворение. Постепенно у Григория родилось страстное желание — стать иконописцем.
Когда Григорию исполнилось 15 лет, он отправился в Самару и стал учеником художника-иконописца Травкина. К 22 годам молодой человек закончил экстерном Самарскую мужскую гимназию. Журавлев самостоятельно изучил черчение и анатомию. После он вернулся в родное село и стал писать иконы на заказ.
Написанные Григорием образы святых расходились мгновенно. Это были не просто иконы, они были нерукотворные. Известно, что несколько первых икон молодой художник подарил самарским чиновникам, после этого отбоя от заказов у него не было.
К талантливому иконописцу очередь была расписана на несколько лет вперед. А ведь когда-то, дядя Григория горестно причитал: «И что это за ребенок такой, один только рот.». На что ему пророчески заметил батюшка, крестивший ребенка: «Погоди, погоди, еще не ты, а он тебя будет кормить.». И действительно Григорий стал настолько востребованным, что теперь кормил все семейство.
В 1884 году Журавлев написал икону для цесаревича Николая и передал ее через губернатора Самары. За это ему было пожаловано сто рублей.
Спустя год иконописца пригласили расписывать Троицкий храм. Григория привязывали к люльке и поднимали к самому верху. Он, лежа на спине, на специальном подъемнике, держа в зубах кисть, создавал удивительные шедевры. Рядом был брат и еще один помощник, помогавшие художнику менять кисти и краски.
Работа шла несколько лет и слава об необычном иконописце гремела на всю Россию. Роспись храма была тяжелым трудом. На затылке у Григория образовались кровоточащие язвы. Передние резцы стерлись, десны болели, губы кровоточили. После работы он не мог есть, было так больно, что рот не открывался. Сестра, сидя с ним, плакала и называла его мучеником.
Когда работа в храме была завершена, туда приехали самарский губернатор, епархиальный архиерей, множество чиновников и самые известные люди города. Работа иконописца восхищала и ошеломляла. Все были потрясены. Сам Григорий присутствовать не мог, так как роспись забрала все его силы и он лежал больной дома.
Через некоторое время Журавлев встречался с царской семьей. Николай ll заказывал у него иконы. Императрице очень понравилась «Богоматерь Млекопитательница» и эта икона была ей подарена.
На следующий день Григорию Журавлеву пожаловали пожизненную пенсию.
Художник прожил мало. Всего 58 лет. В 1916 у него началась скоротечная чахотка. Зная дальнейшую историю храма, кажется, что он вовремя ушел из жизни. Дело в том, что Троицкий собор после революции был закрыт и превратился в овощной склад. Для иконописца было бы ударом узнать о подобном кощунстве. Восстановлен храм был лишь в 1989 году.
