Тробрианцы — одни из самых улыбчивых людей на свете. И тому есть причины, у них царят свободная любовь и равноправие, отцом всех детей считается дух по имени Балома, а денег и чиновников нет совсем.
Можно сказать, что этим ребятам, в отличие от большинства традиционных сообществ, повезло по-настоящему. Французы открыли острова, на которых они живут, в 1793 году и не нашли там ничего для себя интересного.
Архипелаг состоит из двадцати восьми небольших островов, буквально выросших из кораллового рифа, и окрестности их весьма непросты для судоходства.
Поэтому до поры до времени было решено туда цивилизацию не нести, что позволило тробрианцам спокойно жить вплоть до начала двадцатого века.
Слово «тробрианцы», кстати, происходит от названия архипелага, которое тот получил в честь первого лейтенанта, а вовсе не капитана корабля, открывшего эти острова. Да, все сложно.
Формально их колонизировали англичане в 1894 году, но они так незаметно это сделали, что островитяне об этом толком и не узнали.
В начале двадцатого века на этих островах основали свой гарнизон миссионеры из Австралии, потом приехали торговцы, построившие небольшую факторию. Первую начальную школу на Тробрианских островах построили в 1930-ые годы католические миссионеры.
Впрочем, сколько бы миссионеры ни старались, но католичество на островах Тробриан не прижилось категорически, но кое-что важное колонисты на острова принесли – игру в крикет. Тробрианцы привнесли в нее свой местный колорит, танцы и песнопения и используют ее сейчас для решения различных споров.
Эдакий аналог народного суда, если можно так сказать. Мне кажется, очень мудрое и красивое решение.
Административно с 1975 года это часть Новой Гвинеи, но ни одного государственного учреждения ни на одном из островов до сих пор так и не открыли. Надо же, какие крутые с точки зрения свободы от любой бюрократии государства есть на Земле! Никаких губернаторов, чиновников и прочих администраторов!
Да и денег у них нет. Вместо них — ямс и банановые листья. Похоже на наше беззаботное детство, когда, чтобы «заработать денег», нужно было всего лишь нарвать их с соседней березки, да?
Впрочем, все немножко сложнее. Центральное понятие, вокруг которого закручена вся общественная жизнь тробрианцев, называется «кула» или «обмен дарами». Меняются подарками островитяне постоянно, но не с кем угодно, конечно, а только с самыми близкими людьми или с теми, с кем хотелось бы подружиться.
Это примерно, как подарки на день рождения у нас. Если вам подарили что-то хорошее, вы знаете, что вы тоже морально должны «отдариться» в ответ чем-то равнозначным. Но делать это нужно так, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что вы как бы «возвращаете» моральный долг.
Вот и у тробрианцев так.
При этом главная цель всего действия — это все-таки сделать человеку приятное. На подготовку к обмену подарками уходит львиная доля времени и моральных переживаний тробрианцев.
А самое ключевое из всех событий общественной жизни — экспедиция с дарами на соседний остров. Интересный момент — в одну сторону «передаются» белые браслеты на предплечье, а в другую — красные ожерелья, которые носят местные старейшины. И те, и другие постоянно курсируют по кругу.
Кстати, про старейшин. Во главе каждого клана стоят не только вожди, но и маги. Да-да, все процессы у них неизменно сопровождаются волшебством, несмотря на все старания христианских проповедников.
Отношение к магии у тробрианцев очень интересное.
С ее помощью, по их мнению, можно существенно улучшить свою жизнь по всем фронтам. Но есть одно неприятное обстоятельство — новых заклинаний придумать уже нельзя, все ритуалы уже давным-давно придуманы, их количество на земле ограничено.
Их молодым людям могут передать старики, просто так они этого делать не хотят, только в обмен на табак или еду. Если отдавать заклинание не целиком, а по несколько строк, можно довольно неплохо жить за счет желающих обучиться магии.
Правда, есть шанс умереть, не успев рассказать заклинание целиком, поэтому очень многие из них частично или вообще полностью утеряны.
Должность старейшины, как и главного мага племени, передается по наследству, причем по материнской линии. Как и вообще принадлежность к роду, кстати.
Настоящий матриархат во всей своей красе.
Мужская задача в тробрианской семье — строить жилища, охотиться и ловить рыбу, дома строят на сваях, чтобы их не подтопило в сезон дождей, а крышу делают из травы. В центре деревни — амбар с ямсом, а хижины стоят полукругом вокруг него.
Перед рыбалкой мужчины делятся на экипажи по количеству имеющихся в деревне лодок, а улов делят поровну. Разве что хозяину лодки достается чуть больше, чем остальным.
Но при этом основные кормильцы в семье — это все-таки женщины, потому что мясо и рыбу тробрианцы не очень-то и любят, а едят преимущественно растительную пищу. Что интересно, в деревнях живут собаки и свиньи, но и к тем, и к другим островитяне относятся исключительно, как к домашним любимцам.
Выращивают здесь манго, фасоль, таро, хлебные деревья, бананы, кокосы и ямс.
Ямс, кстати, интересная штука. Собственно, он и составляет основу рациона тробрианцев, является основной их валютой. Он отдаленно напоминает нашу картошку, только клубни у него могут весить до шестидесяти килограммов и длиной быть до метра.
Хорошенькая такая картошечка, да?
С этим ямсом вообще все очень интересно, по поверьям его посылают людям духи. Значит, чем у какой-то женщины его больше, тем сильнее их покровительство, тем значительнее ее влияние в обществе.
Раз в год тробрианцы празднуют праздник ямса с песнями, танцами и весьма пикантными играми. Логика у островитян такая: ямс имеет форму мужского органа, значит, тесно связан с плодородием.
Значит, чтобы на следующий год получить богатый урожай, нужно богов задобрить, а задабривают их весьма пикантным способом.
Девушки во время этого фестиваля могут выслеживать незнакомых (это важно!) мужчин, устраивать на них засаду и нападать с целью добиться интимной близости. Согласия мужчин при этом никто не спрашивает, кстати. Если напали — уж будь добр выполнить условие.
Впрочем, никто из этой традиции секрета не делает, от костров в укромные места отходят только те, кто желает быть пойманным.
Сакральный смысл традиции — благословение и богатый урожай на следующий год. Ну а если уж кому из девушек в этот день забеременеть получится, тут уж точно никакой нужды ее семья в ближайшее время знать не будет.
Дети, кстати, считаются посланниками духов в прямом смысле этого слова. Ну а мужчины — всего лишь проводники их воли, отношения к ребенку они почти не имеют.
Чисто с биологической точки зрения смысл традиции в том, чтобы «обновить» кровь и повысить генетическое разнообразие внутри небольшой и, в общем-то, замкнутой общины.
Тробрианцы считают раннюю «взрослую» жизнь полезной для здоровья.
Дети начинают играть в «эти» игры и подражать взрослым лет с восьми, а лет с двенадцати уже ищут себе партнеров, чтобы перейти от игр к действию.
Но при этом островитяне неплохо разбираются в контрацепции и детей этому тоже учат сызмальства. Личные отношения островитяне любят, уважают и относятся к ним с легкостью, никто не запрещает внебрачных связей, например. Настоящий рай для сторонников свободной любви.
Правда, знаете, у меня плохая новость для любителей «клубнички», с иноземцами связь заводить никто не торопится. Во-первых, неприлично брать себе в пару чужака, а во-вторых, мы для местных жителей ужасно некрасивы.
Белая кожа и светлые волосы — это фу.
А вот по-настоящему личный процесс — это принятие пищи.
Если вдруг тробрианцам придется есть в одной комнате, они стыдливо поворачиваются друг к другу спинами и делают все, чтобы никто не увидел, как они обедают.
Семейной парой же люди начинают считаться после того, как девушка переночевала у парня, а с утра осталась, чтобы открыто и беззастенчиво разделить с ним завтрак, приготовленный его матерью.
Дальше пара должна прожить вместе год, после чего можно уже и разводиться, если кто-то кого-то в чем-то не устроил. Или нашел себе другого партнера.
Вот такие они, эти необычные и удивительные тробрианцы. Очень здорово, что это сообщество, в отличие от многих подобных ему, не уменьшается, а наоборот, растет. Если в начале двадцатого века тробрианцев было примерно восемь тысяч человек, то сейчас их уже около двадцати тысяч.
