Вернувшись вечером в свой дешевый пансион на окраине, Эвита скинула стоптанные туфли и обессилено упала на кровать. С самого утра, наскоро выпив чашку кофе в уличном кафетерии, она весь день безуспешно изучала объявления и моталась по кастингам в поисках хотя бы какой-то работы — модели для глянцевого журнала, актрисы театра с небольшой ролью типа: «Кушать подано» и рекламных съемок чего угодно…
Сбежав за лучшей долей в Буэнос-Айрес с первым подвернувшимся молодым человеком, шестнадцатилетняя Эвита так надеялась на счастье… Она простодушно верила, что в Буэнос-Айресе у всех в карманах звенели деньги, мужчины были богаты, а женщины носили великолепные наряды.
Эва принялась отчаянно искать знакомств с каждой театральной труппой, приезжавшей в город; может быть, ее и вправду убеждали их громкие речи о триумфах в столице, а может быть, она смотрела на театр как на первую ступеньку по пути к богатству.
В их провинциальный городишко Хунин заехал танцор танго Хосе Армани. 16-летняя Эвита вцепилась в него, как утопающий за соломинку. Девчонка так липла и страстно прижималась всем телом, так преданно и многообещающе смотрела на него своими горящими глазами, что Хосе решил: пусть малышка прокатится с ним до Буэнос-Айреса, а там видно будет.
Схватив небольшой чемоданчик, пару платьев в цветочек, два комплекта белья, яркую помаду, она была готова…
Девчонка поселилась с Хосе Армани в номере отеля, была страстной, покладистой, услужливой, но быстро наскучила. Эва Дуарте родилась в деревне Лос-Толдос в Аргентине в 1919 году и была младшей из пяти внебрачных детей Хуана Дуарте, владельца небольшой скотоводческой фермы, и его служанки.
Ее провинциальность и деревенский акцент, полное отсутствие манер, привычка чавкать и жевать с открытым ртом быстро наскучили танцору. А больше всего его бесил ее ищущий взгляд, словно у преданной дворняжки. В Буэнос-Айресе были девочки и покруче, чем эта крошка. Без сожаления через несколько месяцев Хосе оставил Эвиту.
Придя вечером в отель после очередного кастинга, Эвита не обнаружила ни вещей, ни самого Хосе. Номер был великодушно оплачен до следующего утра. Всю ночь она думала, а не вернуться ли к матери в деревню?
Но пути назад не было. Она еще завоюет столицу, будет красивой, богатой и успешной… Теперь перед ней предстала во всей красе жизнь высших слоев общества, жизнь, которую она так вожделела.
Она могла лицезреть неприступных матрон из числа аргентинской аристократии с их притворно скромными и утонченно-холеными дочерьми, мчавшихся на своих «даймлерах» в оперу; могла втягивать носом восхитительные запахи, витающие у ресторанов, в освещенных витринах которых выставляли цыплят и уток, медленно вращающихся на вертелах.
Эвита могла прогуливаться по Калье Флорида мимо окон Жокей-клуба, под которыми в один прекрасный день она прикажет устроить рыбный рынок, чтобы аристократы внутри имели реальную причину воротить носы, и внимательно разглядывать красивые платья, которые, словно бесценные бриллианты, развешивали по одному за витринами маленьких бутиков.
О, все это было так близко — и так далеко, словно она и не покидала Хунина!
Вот только с работой не ладилось — везде получала отказ… Но какая-то неумолимая сила гнала ее вперед. Сегодня она пожертвовала обедом, потому что деньги почти заканчивались и осталась всего одна пара целых чулок.
Она мечтала о карьере киноактрисы, хотя не обладала ни выдающимися способностями, ни идеальными внешними данными: ее нос был крупноват, грудь небольшая и плоская, а зубы неровные…
Но однажды Эва заглянула в парикмахерскую. Ее внешность была довольно посредственной, пока она не обесцветила свои темные волосы.
Став блондинкой, она то и дело ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин всех возрастов и социального положения. По мнению большинства биографов, юная Эвита занималась уличной проституцией недолго, встреча с первым состоятельным клиентом изменила ее жизнь…
Однажды, когда белокурая Эвита рассматривала витрину дорогого магазина из соседнего ресторанчика вышел синьор. Эмилио Корстулович, издатель газет и журналов глядя на высокую молодую девушку, улыбнулся и предложил подбросить, благо был при машине с шофером, а в салоне, на заднем сиденье, принялся лапать девушку. Эвита возмутилась:
— Синьор, я не с панели…
— Малышка, ты села в мою машину. Так чего же ты хочешь?
— Господи! — удивилась пассажирка. — Вы первый человек, который спросил, чего хочу я…
Почти месяц отражала Эва настойчивые атаки издателя. Видно, и впрямь таился в ней актерский талант — она разыгрывала свою пьесу, сочиняя сюжет по ходу действия, где наивную девственницу соблазняет опытный сластолюбец. Как ей это удалось, неизвестно, но когда Эва сдалась, Корстулович, уверенный, что лишил ее невинности, благодарно взял на себя роль доброго покровителя.
Осознав, что такое деньги и власть, Эва стала выбирать для себя только состоятельных и влиятельных мужчин. Череда случайных связей привела к беременности. Эвита сделала подпольный аборт, навсегда лишивший ее надежды стать матерью.
Известно, что владелец популярной столичной антрепризы Рафаэль Фирдузо после нескольких недель тесного общения с Эвой дал ей роль в одном из спектаклей своего театра, а хозяин парфюмерной фабрики Педро Умберто Мадрид, любовная связь которого с Эвой продолжалась несколько недель, обеспечил девушку самой лучшей косметикой.
Эва бралась за любую работу: снималась в каких-то сомнительных роликах и журналах, рекламировала мыло. Наконец ее, не имеющую специального образования, приняли в театральную труппу.
Эва также стала работать диктором на радио. В 1943 году Эве предложили поучаствовать в проекте на радио «Великие женщины в истории», где она исполняла главные роли, играя Елизавету I, Жозефину, Сару Бернар, пани Валевскую, Александру Федоровну, леди Гамильтон. После успешного запуска постановки на радио «Эль Мундо» она смогла снять себе приличное жилье в Буэнос-Айресе.
Восемь лет нищеты в столице закончились. Когда ей было 24 года, то судьба дала Эвите карт-бланш: знакомство с Хуаном Пероном. Хуан был красивым 48-летним мужчиной, любимцем женщин и безудержным поклонником юных девушек.
Эва в составе группы артистов была приглашена на официальную встречу по организации сбора средств в помощь жертвам землетрясения в Сан-Хуане. Однажды, находясь на работе, Эва услышала разговор двух коллег: «Говорят, что завтра на благотворительном вечере будет Перон. Надо сказать фотокорреспондентам…»
Через секунду Эва уже знала: завтра она пойдет на встречу и будет выглядеть восхитительно. Год назад газеты запестрели фотографиями Хуана Перона, и Эва сразу обратила на него внимание. Красивый мужчина, уже семь лет как вдовец, сделавший карьеру от младшего офицера до министра труда.
Перон часто и горячо выступал на митингах, призывая покончить с нищетой и несправедливостью. Эва, оказавшись недалеко от Перона на одном из таких выступлений, сраженная его харизмой, смутно почувствовала к нему влечение.
Бытует легенда, согласно которой после первой минуты общения с Эвой, пришедшей на благотворительный вечер, Перон воскликнул: «Эта девушка похожа на Богоматерь!» Она потрясла его кротким видом, ореховыми глазами, таким чистым лицом с белоснежной кожей и волнующим голосом.
Мало кому известно, что весь день перед судьбоносной встречей с Пероном Эва репетировала одну только фразу. Это должна была быть фраза короткая, отточенная, которая угодит в самую глубину его души: фраза, которая будет будоражить его память и заставит думать о ней снова и снова.
Эвита проговаривала эту фразу и четким хорошо поставленным голосом и воркующим интимным полушепотом на разный лад, пока звучание и смысл фразы не были отточены до совершенства, а нужный тембр не был найден.
Войдя в зал и направившись к Перону, Эвита в легком порывистом движении, заставляющем волноваться вокруг стройных ног шелковую ткань расклешенного платья, посмотрела ему прямо в глаза и с улыбкой на устах многозначительно произнесла: «Полковник…» Он изумленно ответил: «Да, синьорита?» — «Спасибо, что вы существуете». И нежными пальчиками тихонько дотронулась до его плеча…
«Спасибо, что вы существуете» — это фраза, рассекающая на две части судьбу Эвиты. Не зря Эва в полной мере владела искусством обольщения. Между ними сразу возникла химия, в тот же вечер они поехали в квартиру Перона, стали любовниками и уже не расставались никогда. Это была взаимная страстная любовь с первого взгляда. Он сказал про Эву: «У нее были горящие глаза и ледяные руки…»
Перон оказался тем единственным мужчиной, о котором она мечтала всю жизнь — мудрым, сильным, способным защитить и возвысить. И Эва сделала все, чтобы остаться с ним навсегда. Все силы она бросила на то, чтобы вникнуть в его дела и политическую борьбу; стать не просто очередной игрушкой в постели, но другом и соратником, понять, чем она может быть ему полезна.
Через полгода Эва и Хуан поженились.18 октября 1945 года Перон узаконил свои отношения с Эвитой в районном отделении регистрации браков — они жили тогда в квартире на улице Посадос, — а через два месяца их союз был освящен в одной из церквей Ла-Платы.
Как говорят, Эва стала главным активом мужа в предвыборной кампании, получив голоса так называемых «безрубашечников» — термин, который она ввела в обращение для обозначения рабочего класса. В 1946 году Хуан Перон выдвинул свою кандидатуру на президентские выборы и победил.
Во время пребывания на посту первой леди Эва финансировала школы, детские дома и больницы, а также ускорила принятие закона об избирательных правах женщин. Близость к Перону увеличивала ее влияние. Некоторые высокопоставленные чиновники назначались на должности с ее одобрения, не забыла она и о своих родственниках.
Брат Хуан стал личным секретарем Перона, мужья старших сестер получили соответственно посты сенатора, председателя Верховного суда и директора Центральной таможни.
Подобно принцессе Диане для англичан, Эвита была национальной любимицей для каждого аргентинца. В народе Эвиту называли «принцессой нищих», «несущей надежду», «духовной руководительницей нации».
Эва выходила в свет в нарядах от Диор, мехах и бриллиантах, но простой народ прощал любимице вызывающую роскошь, считая ее буквально святой.
Высшее общество Аргентины недолюбливало первую леди. Ее называли «кукарачей», «кобылой», копались в ее прошлом, пытаясь найти грязные подробности, и не могли простить, что ей, обычной провинциальной девчонке, досталось больше денег и славы, чем местным аристократкам.
Эва мстила изящно, но очень зло. Так, например, (вернусь к началу повествования): она выкупила землю рядом с элитным клубом, где собирались сливки общества, и за бесценок продала ее торговцу рыбой.
Не всем в аргентинском высшем обществе нравилась активности первой леди. Влиятельный аргентинский дипломат как-то сказал Эвите Перон: «Не забывайте, сеньора, что во время моих заграничных поездок президент мне каждый день пишет». На что Эвита парировала: «А вы не забывайте, что со мной президент каждую ночь спит». Дипломат был отправлен в отставку.
Неслучайно после замужества все компрометирующие ее журналы и ролики были уничтожены. Эву частенько называли женщиной легкого поведения, иногда обидное прозвище выкрикивали прямо ей в лицо. Так случилось во время одной из поездок в Италию.
Первая аргентинская леди ехала в кабриолете вместе с отставным адмиралом по улицам Милана, приветливая улыбка украшала ее лицо. Неожиданно из толпы раздались громкие крики, среди которых отчетливо слышались слова: «Эва Перон — потаскушка!»
Ошеломленная Эвита обернулась к спутнику и произнесла: «Вы слышите, что они говорят обо мне». В ответ прозвучали такие слова: «Мадам, я их прекрасно понимаю. Меня до сих пор называют адмиралом, хотя я пятнадцать лет не был в море».
Эва хранила верность супругу на протяжении всех лет их совместной жизни. Лишь однажды Эвита изменила мужу, не сумев устоять перед богатством, властью, мужской харизмой и… деньгами. Она по-прежнему была столь же алчна, сколь и тщеславна. Героем любовного свидания синьоры Перон стал знаменитый Аристотель Онассис.
Онассис тогда занимался поставками продовольственных товаров из Аргентины в оккупированную фашистскими войсками Грецию, а Эва Перон имела в этом прибыльном бизнесе свою долю. В 1947 году Аристотель и Эва встретились вновь для обсуждения поставок, на этот раз в Италии, куда олигарх прилетел специально для встречи с супругой аргентинского президента.
После официального обеда Онассис и Эвита уединились на вилле, где провели ночь. Утром Эва приготовила Аристотелю омлет, в благодарность за который он передал ей чек на сумму 10 тысяч долларов. Как сказал потом Онассис: «Это был самый дорогой омлет, который я когда-либо ел в своей жизни…»
«…Возможно, это было результатом болезни, — сказал гример, работавший с ней в двух ее последних фильмах. — До того, сколько ни клали ей на лицо краски, за километр было видно, что она совсем заурядная особа, — никак нельзя было научить ее изящно садиться, правильно пользоваться столовым прибором, жевать с закрытым ртом. Но когда через год-два я снова ее увидел… Что вам сказать?
Богиня! Лицо так похорошело, что словно бы излучало какую-то аристократическую ауру и изящество сказочной принцессы. Я разглядывал ее — что за волшебный грим? Но ничего не находил: все те же кроличьи резцы, мешавшие сомкнуть губы, выпуклые и вовсе не дразнящие глаза, в довершение мне показалось, что ее нос стал еще крупней.
Волосы действительно стали другими: прямые, покрашенные в белокурый цвет, коса закручена простым пучком. Красота шла у нее изнутри, самопроизвольно…»
Она уйдет с самом расцвете красоты и молодости. В январе 1950 года супруга Перона упала в обморок во время публичного выступления. Ее доставили в больницу, где было проведено тщательное обследование.
Вначале была выявлена тяжелая анемия, а потом врачи нашли причину этого — рак шейки матки.
В те годы не догадывались о вирусном происхождении заболевания. Приглашенные американские врачи пообещали сделать все возможное. Через несколько месяцев Эвита перенесла серьезную гинекологическую операцию, но время было упущено, болезнь распространилась.
Так долго, как только могли, от нее скрывали диагноз и приговор. К концу жизни женщина весила меньше 36 килограммов. Она таяла на глазах, но весы скорректировали, чтобы они показывали обычные для Эвиты цифры.
4 июня 1952 года, последний раз выйдя на балкон Каса-Росада обреченная Эва, превозмогая сильнейшую боль, произнесла: «Не плачь по мне, Аргентина! Я ухожу, но оставляю тебе самое дорогое, что у меня есть, — Перона!»
Она была была настолько слаба, что не могла стоять самостоятельно — под одеждой у нее был каркас из гипса и проволоки. Ее жизнь оборвалась в 1952 году, Эва Перон скончалась в возрасте 33 лет.
Все радиостанции и телеканалы страны прервали свое вещание 26 июля 1952 года, в день смерти Эвиты, чтобы сообщить гражданам страны печальное известие. Диктор сквозь слезы объявил: «Духовный лидер нации, первая леди Аргентины Эва Перон ушла в бессмертие».
В Аргентине был объявлен двухдневный траур, а люди собирались вокруг дома Эвиты Перон, чтобы попрощаться с ней.
Людей было так много, что 27 июля произошел несчастный случай — восемь человек затоптали в толпе во время прощания с Эвитой. Однако это не остановило скорбящую толпу — люди продолжали приходить к дому погибшей супруги президента еще две недели, оставляя цветы.
Люди приезжали проститься с ней из разных концов страны, а кто не мог приехать — отправляли письма в президентский дворец и получали ответ с фразой: «Я целую тебя с неба».
Ее тело забальзамировали, выставив на всеобщее обозрение в одной из часовен столичного Буэнос-Айреса. Безутешный супруг постарался — пригласил лучшего специалиста по мумификации, врача Педро Ара.
В 1955 году, когда диктатор Перон в ходе путча был свергнут, тело несколько раз пытались украсть. Опасаясь того, что тело превратится в святые мощи, его решено было спрятать. Тело почти на двадцать лет было отправлено в трансатлантическую одиссею, сея несчастье всюду, где появлялось. Но в стеклянном гробу 33-летняя женщина выглядела так, будто только что покинула этот мир.
Один офицер, который охранял забальзамированное тело, случайно выстрелил в свою беременную жену: по непонятным причинам принял ее за вора. Затем тело Эвы похоронили в Милане под чужим именем Мария Маджи де Маджистрис.
В 1971 году ее тело снова эксгумировали и перевезли в Мадрид, где оно было встречено Хуаном Пероном и его новой женой Исабель, которые после путча бежали в Испанию.
В 1974 году Хуан Перон умер, а тело Эвиты снова перевезли в Аргентину. Но и в этот раз не все прошло спокойно: по дороге в аэропорт Мадрида, охранники переругались и устроили перестрелку, а машина врезалась в стену, но сам гроб при этом каким-то образом совершенно не пострадал.
Новое правительство решило похоронить тело Эвиты в семейном склепе Дуарте на кладбище Реколета. По дороге на кладбище грузовик с телом попал в аварию: у водителя за рулем случился инфаркт… Ее, наконец, похоронили. Рядом с отцом, который при жизни так и не признал своего ребенка.
Теперь Эвита лежит в пяти метрах под землей, а ее могила укрепленной под двумя массивными свинцовыми плитами, на стене за решеткой склепа написано: «Я вернусь и стану миллионами».
Жена диктатора, ставшая популярнее его самого, неудавшаяся актриса, о которой писали мюзиклы и снимали фильмы, духовный лидер Аргентины, который даже после смерти имеет огромное политическое влияние, провинциалка с сомнительной репутацией, готовая идти по головам ради своей цели, — это все о ней, о Эвите.
Эва Перон прожила всего 33 года, из них она шесть лет была первой леди Аргентины. Эва в интервью называла чудом тот день, когда они с Хуаном встретились.
