Роуз умоляла мать не делать этого. Грозила выпрыгнуть из окна. Мэри не выдержала и замахнулась на дочь. Первый раз в жизни! Спустя четверть часа Роуз со всеми вещами уже ехала в Десарт-Корт, к родственникам. Подальше от старика, который тянул к ней свои руки.
Девочка с огромными голубыми глазами вошла в гостиную и села за пианино. Ее тонкие пальчики взлетали над клавишами, а мать мечтательно прикрыла веки. Роуз великолепно играла! А ведь ей было всего десять лет. Увлеченная музыкой, Мэри Ла Туш не видела, как загорелись глаза у ее гостя – Джона Рёскина. Она пригласила его в свой дом, чтобы он обучил ее детей живописи.
— Роуз самая талантливая из троих. – Весело произнесла Мэри. – Займитесь ею в первую очередь. Маркиза Уотерфорд очень рекомендовала вас!
Так 3 января 1858 года состоялось знакомство Джона Рёскина и десятилетней Роуз. Ему было тридцать девять и за плечами у него был скандальный брак.
Дело в том, что Джон – английский писатель, художник, критик – взял в жены необычайную красавицу Эффи Грей. Он познакомился с ней, когда девочке едва исполнилось двенадцать. «Я был влюблен с того самого первого дня», — позже признавался он.
Рёскин дождался, когда Эффи подрастет и сделал ей предложение, сразу благосклонно принятое. Но… этот брак оказался неудачным. Спустя восемь лет Эффи настояла на разводе, уверяя, что муж так и не прикоснулся к ней ни единого раза.
В Харристауне, в графстве Килдэр, лондонские новости обсуждали мало. А Мэри Ла Туш так хотела, чтобы ее прекрасная Роуз стала знаменитой! Сама мать писала стихи и романы, и даже весьма преуспела в этом. Теперь она плотно занималась образованием детей.
С тех пор Рёскин давал Роуз частные уроки, и это недешево обходилось семье. Впрочем, Мэри была дочерью баронета, а ее муж – управляющим банком. Они не сразу заметили, какой еще интерес вызывает девочка у Джона. А он писал в дневниках:
«Губы совершенно прекрасны в профиль, при взгляде спереди немного шире… Остальные черты лица такие, какие обычно бывают у светлых, благовоспитанных ирландских девушек, волосы изящнее в коротких завитках вокруг лба и мягче над шеей».
Она была подвижным ребенком, но при этом могла очень много времени проводить за пианино и работая над акварелью. А еще мать прививала Роуз глубокую религиозность. Оттого-то Рёскин дал ей «домашнее» прозвище «Святая Пышка». Наблюдая, как она растет, как меняется, он убеждался с каждым днём все больше – это его судьба. С Эффи ничего не вышло, возможно, он предназначен для Роуз?
У Рёскина были дела в Лондоне, а семья Ла Туш частенько путешествовала – в Италию, в Ниццу… Тогда учитель и ученица писали друг другу бесконечные письма, в которых обменивались новостями, выражали заботу о здоровье друг друга, делились впечатлениями… Когда Мэри решила, что Рёскин уже достаточно сделал для ее дочери, Роуз была безнадежно влюблена в Джона.
И грянул гром. Узнав через общих знакомых о Роуз, первая жена Рёскина поспешила отправить послание семейству Ла Туш. Другие уверяли, что она лично приезжала поговорить. Эффи рассказала о своем неудавшемся браке и о том вердикте, который вынесли при разводе – Джон не может быть мужем во всех смыслах этого слова. «Он погубит Роуз, как едва не погубил меня», — говорила Эффи.
Когда Рёскин приехал свататься, губы Мэри были плотно сжаты. Она ответила категоричное «Нет» и дала понять, что все знает о Джоне. Роуз плакала и просила мать одуматься. Чтобы дочь не вздумала сбежать, ее решено было отправить к родне, под строгий надзор. «Подальше от старика!» — Отрезала Мэри. Рёскину исполнилось пятьдесят.
Переписка продолжалась, и Роуз жаловалась, что на нее постоянно давят. К этому добавлялась ее растущая религиозность, напоминавшая манию. В 21 год Роуз могла уже сама принимать решение о браке, и Рёскин снова приехал с предложением руки и сердца.
Ответ его удивил: девушка настаивала, что будет жить с ним «белым браком», как любящая сестра, но не более того. Теперь уже Рёскин сделал шаг назад. Один странный брак в обществе уже осудили. Второй — просто погубил бы его репутацию.
Что-то надломилось в ней, но, возможно, признаки безумия были и прежде. Роуз почти перестала есть, рассказывала о странных видениях. В конце концов, ее отправили в лечебницу, где она и умерла в возрасте 27 лет.
Джон Рёскин тяжело переживал смерть Роуз. Она осталась его главной любовью, и других попыток создать семью он не предпринимал. В 1900 году Рёскин скончался в поместье Брентвуд.
