Интересно и совершенно невероятно, как затейливо переплетутся судьбы детей Константина Бальмонта и Мирры Лохвицкой… Бальмонт покинул Россию в июне 1920 года. Вместе с ним уехали Елена Цветковская и дочь Мирра.
31 октября 1922 года к Бальмонту, жившему в Париже в эмиграции, через семнадцать лет после смерти Мирры, явится юноша — поэт и бывший врангелевец Измаил Лохвицкий-Жибер. Бальмонт был взволнован этой встречей: молодой человек был очень похож на свою мать.
«Представь, кто у меня был, — писал он в письме очередной своей возлюбленной, Дагмар Шаховской, — сын Лохвицкой, моей Мирры Лохвицкой! Бывший врангелевец».
Измаил выбрал карьеру военного, как и его знаменитый дядя: выпускник Николаевской академии Генерального штаба, участник Первой мировой войны, награжденный Георгиевским оружием и орденом св. Георгия 4-й степени, один из видных генералов Белого движения на Востоке России — Николай Александрович Лохвицкий.
Вскоре Измаил стал поклонником дочери Константина Дмитриевича Бальмонта — пятнадцатилетней Мирры, тоже писавшей стихи под псевдонимом «Аглая Гамаюн». Бальмонт видел девочку только поэтессой, другого, по его мнению и быть не могло.
Удивительно, но родители словно передали эстафету любви детям. Измаил ухаживал за девушкой полтора года. По свидетельству современников, Мирра Бальмонт отвергла его. Плюс еще молодой человек, лишенный поддержки родных, не смог найти себя в новой эмигрантской жизни.
За стеною город шумный, нелепый,
А я сидел — и в горле комок,
Зная, что не вырвусь из этого склепа.
Ночь засмеялась, что я свет зажег.
Когда осветила мой стол свеча,
Вот тогда на стене
Насмешливо мне
Черная тень закивала.
Словно она не моя, чужая…
Я тихо сидел, а она шаталась
И только пламя свечи, дрожа,
Приласкало мою усталость.
Бедное пламя боялось,
Что я не захочу огней,
Что ласки не надо мне.
И плакала на столе свеча,
И маятник на стене стучал.
(Измаил Лохвицкий-Жибер)
Возможно, также испортились его отношения с сильно пьющим Бальмонтом. Константин Дмитриевич в письмах еще несколько раз упоминает об Измаиле, но со временем в его тоне сквозит раздражение: отец считает, что он не пара его Мирре.
24-летний Измаил застрелился ночью, с 11 на 12 мая 1924 года, а Мирре он завещал передать пакет со своими стихами и портретом его матери. Предсмертное письмо юноша адресует Куприну, и Александр Иванович доставит девушке пакет.
Судьба Измаила Жибера нашла отражение в потрясающем рассказе Тэффи «Майский жук», хотя обстоятельства гибели его героя несколько изменены.
В рассказе молодой человек, контуженный белогвардеец-эмигрант, оказавшийся во Франции без средств к существованию, представляет, как он придет к бывшему возлюбленному/или безнадежно влюбленному когда-то в его покойную мать, и покажет ее портрет.
«Портрет в медальоне. Он раскроет медальон дрожащей рукой, взглянет на меня и затрепещет.
— Боже! Какое сходство! Ее глаза! Простите мне, молодой человек, это так, минутная слабость.
И он вытрет слезы.
Я расскажу ему, как мама умирала…»
В действительности этот неприятный господин, похожий на майского жука в своей дурацкой кофте-разлетайке, у которого молодой человек осмелится просить денег, просто спустит его с лестницы, угрожая полицией и крича: «Я не обязан. Да какое мне до вас дело!»
Потрясенный юноша выйдет на улицу.
» Остановился он только у моста. Колени дрожали, и билось сердце неровно и сильно, отбрасывая кровь к вискам.
— Что же это — ужас какой. Он не обязан. Нет, жук, ты обязан. Ты обязан! Когда ты вывозил из России свою поганую поклажу, разлетайку свою вывозил и деньги, мы тебя, жук, своей грудью прикрывали, отдавали жизнь, пока ты грузился на пароходы, когда я твою разлетайку отстаивал, меня вот искалечили, контузили.
Ты тогда, жук, лебезил передо мной, льстил мне и сочинял про меня стихи, что я герой. А теперь тебе до меня дела нет. Как это так, а? Запоганил ты меня, жук, теперь кончено, крышка. Слабый я и больной, и напрасно ты так раскуражился, и кричал, и пугал, — с меня и половины того довольно было бы. Нехорошо, жук, нехорошо. Видишь, вот я и не могу больше. Зачем ты меня тогда обманул? Я служил тебе, жук…»
Юноша усмехнулся и, с гримасой невыразимого отвращения, неловко и торопливо приставил револьвер к виску. Финал. В рассказе Тэффи юношу зовут Константином, как Бальмонта.
Драматична судьба и других сыновей Мирры Лохвицкой.
Владимир и Евгений (любимец матери, возлагавшей на него самые большие надежды, так и не ставший поэтом) умерли во время блокады в осажденном Ленинграде; один в 1941 году, другой — в 1942.
Сын Михаил, участник Белого движения, эмигрировал сначала во Францию, потом в США, но уже в старости, в 1967 году, покончил с собой, будучи не в силах пережить смерть любимой жены.
По некоторым сведениям, младший Валерий в 70-е годы жил в Париже. Судьба его неизвестна.
В начале 1900-х годов Мирра Лохвицкая посвятила детям шутливое стихотворение, где она рассказала о своих нежных материнских чувствах и описала характеры сыновей.
Михаил мой – бравый воин,
Крепок в жизненном бою.
Говорлив и беспокоен.
Отравляет жизнь мою.
Мой Женюшка – мальчик ясный,
Мой исправленный портрет.
С волей маминой согласный,
Неизбежный как поэт.
Мой Володя суеверный
Любит спорить без конца,
Но учтивостью примерной
Покоряет все сердца.
Измаил мой – сын Востока,
Шелест пальмовых вершин,
Целый день он спит глубоко,
Ночью бодрствует один.
Но и почести и славу
Пусть отвергну я скорей,
Чем отдам свою ораву:
Четырех богатырей!
Судьба дочери Бальмонта, Мирры, родившейся в 1907 году от студентки Сорбонны Елены Цветковской, будет незавидной. У Тэффи есть воспоминания про один курьезный случай, связанный с Миррой Бальмонт.
«Как-то в детстве разделась она голая и залезла под стол, и никакими уговорами нельзя было ее оттуда вытащить. Родители решили, что это, вероятно, какая-то болезнь, и позвали доктора. Доктор, внимательно посмотрев на Елену, спросил: «Вы, очевидно, ее мать?» — «Да». — Еще внимательнее на Бальмонта. «А вы отец?» — «М-м-м-да». — Доктор развел руками. — «Ну так чего же вы от нее хотите?»
Повзрослев, Мирра перестанет писать стихи, выйдет замуж. Брак будет неудачным, всю жизнь она проведет в нищете, измученная многочисленными беременностями и родами. Разведется, выйдет замуж снова. И снова не будет счастлива. У Мирры будет десять (!) детей.
В конце жизни она попадет в автомобильную аварию, останется прикованной к постели и через год умрет от недостаточного ухода при десяти детях. В отличие от Измаила, Мирра проживет достаточно долго, до 1970 года.
