Женщина вцепилась в раму, и долго не хотела отпускать руки. Она смотрела в одну точку, не сводила с неё глаз. Высокому плотному господину с большим трудом удалось уговорить её разжать пальцы. «Он выпивает душу», — прошептала Сабина, указывая на портрет.
Ужас, отразившийся в её больших чёрных глазах был таким неподдельным, что супруг вздрогнул. Но господин Ривьер ничего не ответил. Хотя в душе и он соглашался — изображение его горячо любимой умершей дочери, кажется ему слишком мрачным. А ведь когда-то он был в восторге от этой картины!
Каролине Луизе Ривьер было всего тринадцать лет, когда ее счастливые родители решили заказать портрет дочери. Крупный чиновник эпохи Наполеона, Филибер Ривьер не считал деньги. Он уже обустроил роскошный особняк в Париже и приобрёл маленький замок в провинции.
А ещё он давно лелеял мечту – обзавестись собственной портретной галереей, которую потом можно было бы с гордостью показывать потомкам. Длинные ряды полотен в золотых рамах, как у настоящих аристократов! Сам Ривьер не был знатным человеком, просто ловким дельцом, которому удалось пробиться наверх.
Обратиться решили к набирающему популярность художнику Жану Огюсту Доменику Энгру. Мастер брал дорого, но его работы всегда нравились заказчикам. Энгр не скрывал, что портреты для него – просто источник заработка. Он предпочитает творить совсем в другом жанре! Ему по душе монументальные замыслы! И все же, сговорившись о цене, художник приступил к работе.
Сначала Энгр написал весьма льстивый портрет господина Ривьера, а потом его жены. Это была картина в духе эпохи – дама в полупрозрачном белом платье и очень дорогой шали (такие были невероятно модными и стоили баснословных денег).
Взглянув на портрет мадам Ривьер каждый бы понял: у этой женщины есть средства!
А потом пригласили позировать и юную Каролину! Тоненькую девочку с темными глазами нарядили в тончайший светлый наряд. Роскошная меховая накидка снова демонстрировала богатство ее семьи… В свои тринадцать лет мадмуазель Ривьер казалась очень серьезной и даже печальной.
Позже выяснилось почему – когда картина еще не была закончена, девочка уже была больна. Года не прошло после написания портрета, как Каролина умерла.
Безутешная мать винила всех – прислугу, которая слишком долго растапливала камины, отчего Каролина простудилась. Мужа, который слишком часто задерживался по делам и мало интересовался состоянием Каролины… А потом – картину! «Он выпивает душу!» — Твердила Сабина Ривьер, показывая на портрет. У Филибера от этих слов мурашки шли по коже.
Ему самому поначалу очень понравился образ дочери на полотне. А потом и он начал признавать – что-то не так с этой картиной. Взгляд Каролины словно пронизал насквозь. Находиться в одном помещении с этим портретом было совершенно неуютно.
Казалось, что девочка буравит глазами каждого, кто находится поблизости. Когда Энгр попросил дать ему полотно для выставки в 1806 году, семья Ривьер прислала картину без малейших вопросов. И не очень торопилась забрать ее назад!
Любопытно, что и зрителям столичного салона портрет Каролины Ривьер категорически не понравился! Утверждали, что Энгр нарушил пропорции – слишком большой казалась голова. И взгляд девушки посчитали недобрым.
Мадам Сабина Ривьер не захотела оставлять портрет дочери в своем доме. Она отослала его в загородную усадьбу. «Он выпивает душу», — не уставала повторять бедная женщина. И, к слову, не только про эту картину говорили подобные вещи. Нехорошие ощущения вызывал у зрителей портрет Марии Лопухиной, написанный Боровиковским.
Очаровательная молодая женщина, только-только вышедшая замуж, вскоре после написания картины скончалась. А потом принялись говорить, что за полотном тянется «шлейф». Якобы каждая, кто подолгу любовалась им, затем заболевала. Но поэт Яков Полонский, наоборот, отзывался об этом портрете очень романтично:
Так часть души ее от нас не улетела,
И будет этот взгляд и прелесть тела
К ней равнодушное потомство привлекать,
Уча его любить, страдать, прощать, молчать.
А светская красавица княгиня Тюфякина вовсе не дождалась своего портрета – она позировала для картины сильно простуженной. Кто-то говорил, что художница экономила на дровах в своей мастерской. Кто-то – что княгиня однажды вышла, распаренная, после бала, и оттого так люто простыла.
Тем не менее, Екатерина Тюфякина заснула вечным сном, когда знаменитая Виже-Лебрен завершала работу над ее портретом.
Муж и родня княгини относились к этому полотну с предубеждением. Какое-то оно неприятное! К тому же, художница при жизни Екатерины успела сделать только основной фон и написать фигуру. А вот выражение лица, глаз – создавала по памяти. Поэтому-то у семьи княгини Тюфякиной складывалось впечатление, что у портрета мало сходства с оригиналом.
Известно, что некоторые натурщицы великого художника Серова умирали, когда картины были написаны. «Дама в голубом» — Елизавета Мартынова с полотна Константина Сомова – тоже покинула этот мир вскоре после написания портрета. Интересно, что Мартынова была категорически против продажи картины, о чем успела сообщить художнику:
«Я позировала Вам и для Вас, для чистого искусства, а не для того, чтобы Вы получили за мою грусть в глазах… деньги… Оставьте потрет у себя, сожгите его, если Вам так жаль отдать его мне, подарите его даром в галерею…»
Но сжигать или отдавать даром картину Сомов не стал, и три года спустя продал портрет в Третьяковскую галерею. Не выполнил просьбу своей музы! Мрачное лицо «дамы в голубом» потом не раз внимательно рассматривали критики. Неужели Елизавета Мартынова заранее знала, чем всё закончится?
«Он выпивает душу», — так нередко говорят про некоторые портреты. Правда, в мире написаны тысячи и тысячи картин, и на них изображено множество людей. А случаи, которые я описала, всё-таки очень редки.
