«На тебя уходят все наши деньги, — шипел юноша, — ты здесь чужая». Губы Ани дрожали от несправедливых упрёков. Она крутилась все утро: прибирала в кабинете мужа, сбегала за сливками, которые Паша то ли выпил накануне, то ли просто вылил. Она старалась, но сын Достоевского был непреклонен: это чужая, лишняя «мама» для него.
«Надеюсь, вы не запьёте?» — Иронично сказал писатель, когда встретил Аню в первый раз. Она рассмеялась. Её прислали к Достоевскому, потому что тому потребовалась стенографистка. Надо было спешно заканчивать книгу, и писатель не успевал. Аня Сниткина оказалась очень кстати.
4 октября 1866 года двадцатилетняя девушка первый раз переступила порог его квартиры, и трудилась вместе с ним над «Игроком» 26 дней подряд. Сначала стенографировала мысли писателя, затем превращала их в текст. Вдвоем они справились.
— Напрасно, Неточка, ты так увлекаешься Достоевским, — сказала Ане — её сестра, — он такой больной, обременённый долгами человек!
Слова сестры растревожили Аню. «Неужели это начало любви, — писала она в «Воспоминаниях», — которой я до сих пор не испытала?»
Это была она. Та самая большая любовь. Восхищённая произведениями Достоевского, молодая, открытая, очень искренняя, Аня Сниткина теперь опасалась только одного: работа закончилась, и она больше не встретит Фёдора Михайловича.
Оказалось, она переживала напрасно! Достоевский попросил разрешения приехать к ней в четверг 3 ноября. А потом ещё раз. И 8-го ноября уже сделал Ане предложение. Взволнованная, раскрасневшаяся девушка бросилась к матери: «Мама, я — невеста!».
Решили, что обвенчаются в феврале, и 15-го числа таинство свершилось. Гости пировали до полуночи, а после их отъезда новобрачные сидели в креслах, взявшись за руки, и долго перебирали в памяти обстоятельства своего знакомства и счастливого дня, объединившего их навеки.
Фёдор Михайлович жил в квартире не один. Хозяйством занималась служанка Федосья, а одну из комнат занимал хмурый молодой человек – Павел Александрович Исаев. Он был сыном покойной жены Достоевского, но только от первого брака.
Отправляясь к Всевышнему, женщина просила Федора Михайловича позаботиться о мальчике. И тот сделал, что мог. Но характер Паши сложился пренеприятный: его выгнали из гимназии за плохое поведение. Никаких особых талантов он не выказывал. И с первого мгновения отчаянно невзлюбил «лишнюю маму».
По привычке он называл Достоевского отцом, а Фёдор Михайлович очень тепло относился к юноше.
— Эта нелепая женитьба, — громко рассуждал Паша, разговаривая с родственниками и знакомыми, — совершенно расстроила наши дела. Жена папы постоянно тратит, и очень много! Хозяйство в полном расстройстве, как она переступила порог нашего дома! Мне думается, что отец совершил огромную ошибку, когда приблизил её к себе!
Аня клялась, что не потратила ни единой копейки, не спросив у мужа. Что старалась быть самой рациональной, самой экономной женой, но убедить в чем-либо Пашу было невозможно. Он высокомерно отдавал Федосье приказы, не забывая прибавить, что именно он хозяин в этом доме. И завёл привычку отсылать служанку поутру с каким-нибудь поручением.
Так что Ане, оставшейся одной, приходилось выполнять все обязанности прислуги: она и подметала в кабинете, и варила кофе, и бегала в лавку за сливками, которых обязательно не оказывалось на месте.
«Он изображал из себя жертву, — писала Аня в «Воспоминаниях» про Пашу, — начинал разговор о тяжелом положении сироты, который до сей поры жил счастливо в семействе…. И вдруг чужой человек вторгается в дом, рассчитывает занять первое место».
Все дерзости говорились Ане, разумеется, за глаза. Паша не упускал случая пожаловаться отцу на мачеху, отчего Достоевский хмурился и просил Аню «не обижать доброго юношу». Всё это приводило Аню в состояние совершенной растерянности.
Она не умела ставить на место, быть резкой или грубой. Детство и юность этой девушки прошли в обстановке любви и взаимопонимания, ведь в её семье всегда царило согласие! Не хотелось ей и лишний раз огорчать мужа – ему следовало думать о творчестве, а не о мелочных конфликтах…
Но однажды пасынок перегнул палку. Было сказано столько неприятных слов, что Аня расплакалась. Когда Достоевский вернулся домой, Федосья бросилась к барину с просьбой вмешаться: ей самой поперёк горла встала эта напряженная борьба в доме.
Именно в тот день Аня высказала все, что накопилось у неё на душе. И Достоевский понял жену. Он предложил ей уехать ненадолго в Москву, к его родственникам. Познакомиться с ними – они ведь еще никогда не виделись!
«Это было настоящее избавление, — писала Аня. – На душе у меня наконец-то стало спокойно».
Они уехали в Москву вдвоём, а потом оттуда – за границу, где провели четыре года. Там Аня стала настоящей мамой, уже не лишней: мамой двух дочек. По возвращении в Россию у Достоевских родились еще два сына.
