Продавец почтительно склонился перед вошедшей в магазин женщиной.
— Приветствую вас, мэм! Возьмите печенье с корицей. Только что завезли свежие ванильные кексы и пироги с абрикосовым джемом. Еще могу предложить марципаны…
Дама в строгом старом черном платье, чересчур теплом для сегодняшней погоды, резко оборвала его, даже не посмотрев на полки с красивыми упаковками.
— Взвесь-ка мне шесть фунтов вот того печенья, что у тебя внизу в коробке.
Молодой человек развел руками:
— К сожалению, это бракованная партия. Печенье при транспортировке раскрошилось.
— Ну и отлично. Беру за полдоллара всю коробку.
— Как угодно, миссис Грин.
Дама рассчиталась и отправилась восвояси, а продавец сказал тихонько помощнику:
— Считай, что ты познакомился с ведьмой с Уолл-стрит, знаменитой миллионершей.
— Она что — вдова? Ходит во всем черном. Неужели она богачка?
Парень рассмеялся:
— По-моему, это ее единственное платье, которое она носит и зимой и летом: на нем не видно грязи. Миссис Грин так богата, что тебе даже не снилось. Она весь Нью-Йорк держит в кулаке: в карманах ее юбки сотни долговых расписок.
Дама, о которой шел разговор, была действительно сказочно богатой женщиной и звали ее Хетти (Гетти) Грин.
Генриетта Хоуленд Робинсон, родилась в 1835 году в прибрежном городе Нью-Бедфорд, штат Массачусетс, в обеспеченной семье владельца китобойной флотилии. В детстве Хетти часто оставалась под присмотром деда — Гидеона Хоуленда, который организовал семейный бизнес.
Едва научившись читать, девочка начала по просьбе плохо видящего дедушки просматривать финансовые газеты и зачитывать ему биржевые сводки. Шестилетняя Хетти получала от деда 10 центов в день за читку страницы. В восемь лет девочка с разрешения отца открыла свой собственный сберегательный счет в банке, куда вносила свои деньги — оплату родственников за мелкие услуги.
Иногда отец брал Хетти с собой на работу в порт. Сидя на пирсе, просоленном морским ветром, она наблюдала за прибывшими судами, невольно вслушиваясь в перебранку «морских волков» — матросов и грузчиков.
Пока шла разгрузка судна, отец не скупился на бранные выражения, выясняя отношения с подчиненными. Крепкие словечки с тех пор намертво вошли в лексикон, казалось бы, хорошо воспитанной девочки. Жаргон настолько впитался в ее плоть и кровь, что в школе ее стали побаиваться. Что и говорить — подруг у нее не было. Чуть что не по ней, дерзкая девчонка кричала:
— Не подходи! Сейчас ты у меня огребешь!
Где-то лет в тринадцать Хетти стала помогать отцу с бухгалтерией фирмы и это получалось у нее просто прекрасно. Отец давал ей за это небольшую фиксированную оплату. Заработанные деньги Хетти по-прежнему относила в банк.
Доходило до абсурда: когда девушка окончила престижную частную школу в Бостоне, отец выдал ей немалую сумму для покупки выпускного наряда.
Бесцельно прослонявшись несколько часов по модным магазинам, барышня заскучала, потом забрела в банк и положила на свой счет все выданные деньги, а на выпускной бал явилась в старом платье. По окончании школы Хетти поступила на бухгалтерские курсы и легко овладела всеми финансовыми премудростями.
В Нью-Бедфорде у бойкой миловидной девушки, хотя и несколько полноватой на чей-то взыскательный вкус, единственной наследницы прибыльного китобойного промысла, появились женихи. Но они совершенно ее не интересовали.
Увлекшись инвестициями, и складывая цент к центу, доллар к доллару, Хетти совершенно перестала заниматься своим внешним видом: застиранные платья, стоптанные туфли, волосы, завязанные в строгий пучок. Молодые люди как появлялись, так и исчезали, поближе пообщавшись с ней. Бедная мать, мечтавшая о замужестве дочери и внуках, так и не дождалась этого дня.
После смерти матери Хетти с отцом переехали в Нью-Йорк. Отец через несколько лет внезапно заболел и перед смертью шепнул дочери: «Отравили меня, отравили… Не дай никому себя обмануть, дочка! «
Ходили слухи, что Хетти крикнула из окна врачу «Все кончено!», чтобы не платить гонорар за визит к отцу.
Хотя доказательств тому, что отец был отравлен не было, Хетти перестала питаться в общественных местах и ела только дома. Чаще всего это была тарелка овсяной каши и сваренные вкрутую яйца. Хетти уверовала в волшебные свойства лука и чеснока, защищавших от всех микробов и болезней. Она поглощала их головками, распространяя вокруг себя нестерпимый запах.
Отец оставил ей огромное наследство — 7,5 миллионов долларов, но девушка не пустилась во все тяжкие, а удачно инвестировала их.
Когда Хетти узнала, что ее скончавшаяся богатая тетя Сильвия завещала два миллиона долларов на благотворительность, то вступила в судебную тяжбу и опротестовала завещание.
Мисс Хоуленд представила «более раннее завещание» умершей, в котором все отходило Хетти и в которое был включен пункт о недействительности всех последующих завещаний. Это завещание было мастерски подделано Хетти. Разбирательство тянулось долгих шесть лет.
В тридцать два года Хетти вышла замуж за Эдварда Генри Грина. Она очень долго присматривалась к неказистому жениху: на тринадцать лет старше, лысоват и с брюшком, но зато происходил из богатой и знатной вермонтской семьи.
Большую роль в выборе сыграл тот факт, что Грин был и сам богат, но тратил на себя немного и был весьма скромен в быту. Еще Эдвард без устали повторял как же он восхищен ее деловой хваткой, большими глазами, аппетитной фигуркой и милым личиком…
Получив колечко с бриллиантом (какая непозволительная роскошь!), Хетти, намаявшаяся в одиночестве, решила, что между ними много общего и ответила Эдварду согласием. Мистеру Грину было поставлено единственное условие: невеста заставила его подписать брачный договор и отказаться от всех прав на ее деньги.
Шикарная свадьба состоялась 11 июля 1867 года. А почему бы и нет? За все платил влюбленный жених. Потом, Хетти конечно, сто тысяч раз пожалела об этом…
Через год после свадьбы у супругов родился сын Нэд, а двумя с половиной годами позже — дочь Сильвия. Семья к тому времени уже жила в Лондоне: вокруг имени Хетти не прекращались неприятные слухи в связи с семейной тяжбой за наследство и она могла вообще угодить за решетку за подделку завещания. Поэтому любящий муж принял решение переехать в Англию и тем самым спас ее.
Эдвард поселил свою семью в роскошный апартаментах. Хетти не стала примерной домохозяйкой, она постоянно появлялась на лондонской бирже и играла на разнице между стоимостью доллара и английского фунта.
К тому времени суд по вопросу наследования принял решение: в иске отказать, но выплатить истице положенную по завещанию сумму вместе с процентами, всего 660 тысяч долларов. Вышло неплохо, хотя в целом дело Хетти и проиграла.
Мистер и миссис Грин с детьми вернулись в Нью-Йорк и продолжили заниматься финансовыми операциями на фондовой бирже. Хетти вела себя обдуманно, вкладываясь в наиболее динамично развивающиеся отрасли — строительство железных дорог, производство стали, добычу нефти и золота, градостроительство — и ей везло, а Эдвард стал больше рисковать и чаще проигрывать, теряя свой капитал и разоряясь.
Вскоре пути супругов разошлись. Хетти поселилась в дешевой гостинице вместе с детьми, ведь за собственный дом следовало платить налог на недвижимость.
Теперь ничто не мешало Хетти погрузиться в рынок ценных бумаг: муж не болтался под ногами, не мешал своим храпом и требованиями. Бог мой, сколько Эдвард тратил на аренду жилья, роскошные безделушки, дорогую еду и выпивку… Это какие уходили деньги, которые можно было удачно инвестировать!
Теперь Хетти таскалась в офис с миской овсянки, которую ставила на паровую батарею для разогрева, торговалась за каждый цент и готова была пройти несколько миль если в каком-либо магазинчике было что-то дешевле. Она торговалась в дешевых забегаловках из-за пяти центов, принципиально не оставляла денег на чай.
Хетти пренебрегала личной гигиеной (тратить воду — она же не валялась в грязи!), стиркой (зачем — стирать все платье, если можно застирать подол и воротничок!), посещением дантиста (у нее от природы отличные зубы) и вообще врачей (смертельные болезни не лечатся, а остальные проходят сами собой)…
Миссис Грин часто меняла жилье, скрываясь от налоговых инспекторов, и, переезжая на новое место, в целях конспирации иногда даже называла себя чужим именем, а когда обман раскрывался, приступала к поискам другого жилья. Детям она игрушек не покупала, считая это пустой тратой денег.
Несчастье случилось внезапно. Сын Нэд, катаясь на санках с горки, въехал ногой в дерево. К вечеру нога опухла и нестерпимо заболела. Мальчишка не мог на нее наступить. Хетти приказала:
— Приложи холод и ложись спать!
Утром ситуация не изменилась. Оставив дочку Сильвию приглядывать за братом, Хетти отправилась по делам. Девочка делала Нэду компрессы и давала обезболивающие. Так прошло несколько дней.
Стало понятно, что без врача не обойтись. Тут Хетти обратилась к помощи бывшего мужа. Эдвард привез сына в госпиталь. Врачи были единодушны: ногу уже не спасти — нужна ампутация, началась гангрена. Хетти в своем черном платье, похожая на ведьму, кричала, что разнесет больницу к чертям…
К ней вышел заведующий отделением:
— Миссис Грин, нужна срочная операция. Вы можете потерять сына.
Хетти кляла всех и вся. Нэда прооперировали. С тех пор она возненавидела бывшего мужа, обвиняя его в том, что послушался докторов. Сын на костылях и с протезом был ей вечным укором и единственным человеком перед которым она пасовала. От жалости к нему у нее разрывалось сердце.
Мучительное и сложное чувство, которое она испытывала к сыну, вылилось в чрезмерную заботу о нем. Парень стал капризным и неуправляемым, а мать воспитывала его кнутом и пряником. Она заставляла его продавать прочитанные ею вчерашние газеты и платила ему жалование.
В день совершеннолетия она взяла с Нэда расписку, что он не вступит в брак в ближайшие тридцать лет, чтобы какая-нибудь вертихвостка не разорила бы их семейство.
Сколько денег хранилось на банковских счетах Хетти Грин, никто в точности не знал. Говорили, что сумма равна примерно 200 миллионам долларов. Бывший муж просил у Хетти помощи, но так и не дождался. В 1902 году Эдвард Грин умер в полнейшей нищете.
Хетти Грин пережила его на четырнадцать лет. 3 июля 1916 года на 82-м году Хетти повздорила с кухаркой: та переплатила за бутылку молока несколько центов. Вдоволь наоравшись миссис Грин почувствовала плохо, тут с ней и случился инсульт.
Наследовали состояние дети: сын Нэд и дочь Сильвия. Торопясь наверстать упущенное в молодости, Нэд купил роскошный особняк с сантехникой, инкрустированной бриллиантами, автомобиль, передвижную радиостанцию, огромную яхту и женился на девице легкого поведения, с которой познакомился много лет назад.
Тихая и скромная Сильвия долго жила при матери старой девой, но все-таки вышла замуж (естественно, с одобрения матери!) за немолодого миллионера Мэттью Астор Уилкс, который был правнуком знаменитого Джона Джейкоба Астора.
Жених был старше Сильвии почти на двадцать лет, так что Хетти могла не волноваться, что ее дочь умрет раньше мужа. До свадьбы миссис Грин подписала с будущим зятем соглашение о том, что он не будет претендовать на деньги ее дочери. Сильвия умерла бездетной и оставила наследство благотворительным организациям.
Согласно записи в Книге рекордов Гиннесса, Хетти Грин известна как «Самый скупой человек в мире».
Ее жизнь была полна противоречий. Она родилась в богатой семье и получила наследство, но работала всю жизнь, практически с детства.
«Покупай дешево, продавай дорого, будь проницательным, упорным и бережливым» — было ее девизом.
Она не стремилась замуж и практически смирилась с участью старой девы, но стала женой и матерью.
Хетти была одной из самых богатых женщин мира, но материальное благополучие не принесло ей счастья.
Ее боялись — потому что дела она вела напористо, грубо, безжалостно.
Ее ненавидели — потому что в этой борьбе она не знала пощады и могла разорить любого, кто пытался перейти ей дорогу.
«Это была такая скряга, просто скряга из скряг, всем скрягам скряга» — цитата из рассказа О. Генри «Волшебный профиль», которая очень подходит Хетти Грин.
