Умываться, причесываться, одеваться – всё это без посторонней помощи Юлии было очень трудно сделать. Но она научилась. Без рук. «Во всем виноват её отец», — говорили в округе. Девочка молчала. Действительно, помещик Жадовский имел отношение к тому, что его дочь родилась увечной.
В селе Субботино стихали голоса, если помещик Валериан Никандрович оказывался поблизости. Бывший морской офицер, а отныне чиновник по особым поручениям при ярославском губернаторе, держал в узде и домашних, и прислугу.
Кроткая жена, смолянка Александра Ивановна, не смела произнести и слова поперек. Когда муж запретил ей играть на клавикордах – его раздражали звуки музыки – тихонько поплакала. В доме царила образцовая армейская дисциплина: по свистку сбегались дворовые, по грохоту рынды можно было отправляться обедать.
По приказу Жадовского перестроили дом. Теперь лестница на второй этаж была такой высокой и крутой, что прислуга ломала ноги. Один из лакеев упал с горячим самоваром и сильно обжегся. А потом упала и Александра Ивановна.
Она была в положении, на третьем месяце. Ребенка удалось спасти, и 29 июня 1824 года на свет появилась девочка Юлия, но… у нее не было кисти одной руки. А на второй – только три пальчика. Малышка часто плакала, и, как выяснилось позже, у нее постоянно болела голова.
Без рук она рано научилась обходиться. В три года ножкой подавала гостям вазочку с конфетами. Отец фыркал и морщился. Дочь вызывала у него отвращение. Впрочем, вскоре девочку у него забрали – Александра Ивановна скончалась после рождения сына. Теперь Юлией занималась бабушка.
В уютном доме Готовцевых, в Костромской губернии, малышку окружили любовью. Бабушка сама учила Юлю читать и писать, а затем открыла в ней музыкальный и живописный талант. Карандаш выпадал из трех слабых пальчиков Юлии, и она снова использовала ножки. «У нее превосходно получается!» — Восхищалась тетушка, Анна Ивановна, которая взяла девочку к себе после смерти бабушки.
Анна Ивановна была поэтессой, держала литературный салон, была знакома с Пушкиным и очень гордилась стихотворной перепиской с ним. Впитывая атмосферу этого удивительного дома, Юлия и сама попробовала писать стихи. И у нее получалось! Когда девушку отправили в пансион, оказалось, что она гораздо образованнее, чем многие ученицы на курсе!
Но все прекрасное когда-нибудь заканчивается. Отец забрал Юлию обратно в Субботино, когда ей исполнилось шестнадцать лет. Правда, согласился нанять учителя, который бы и дальше занимался с девушкой. Это был сын священника, Петр Перевлесский.
Казалось, он не замечал, что Юлия без рук. Между маленькой начинающей поэтессой и ее молодым учителем вспыхнуло чувство. Перевлесский же помог отправить в журнал «Москвитянин» стихотворения Юлии. Одно из них было напечатано в номере за 1843 год:
Лучший перл таится
В глубине морской;
Зреет мысль святая
В глубине души.
Надо сильно буре
Море взволновать,
Чтобы оно в бореньи,
Выбросило перл.
Надо сильно чувству
Душу потрясти,
Чтоб она в волненьи
Выразила мысль.
— Я прошу у вас руки вашей дочери! – С сияющими глазами, произнёс Пётр однажды после обеда. Помещик Жадовский побагровел. В три минуты приказал учителю собираться и покинуть его дом. Юлию заперли на ключ. Отец не желал даже слышать о браке девушки…
Это была самая настоящая домашняя неволя. Жизнь по свистку, обед и ужин по удару рынды… Отдушиной оставались стихи, которые Юлия тайком отправляла в столицу и в Москву. И вдруг – признание! Сам Гоголь высоко оценил их! Она получила письмо!
«Хорошо, — процедил отец, которому Юлия решилась показать послание, — мы поедем в Петербург».
Эта девушка без рук потрясла литературные круги. Трогательная, серьезная, грустная, она появлялась в гостиных и срывала аплодисменты, когда начинала читать. Юлия познакомилась со множеством писателей и поэтов, а в 1846 году вышел сборник ее стихов. Она писала о мечтах, о несбывшихся надеждах, о робких чаяниях на лучшую долю – все то, что испытывала сама. Критика была благосклонна.
Потом был еще один сборник, а затем – внезапная, случайная встреча с Петром. Им хватило пятнадцати минут, чтобы наговориться. «Отец был прав», — с горечью записала Юлия в своем дневнике.
Когда к ней посватался доктор Карл Богданович Севен, вдовец с пятью детьми, Юлия согласилась. В тот момент ей удалось опубликовать свой роман «В стороне от большого света» о бедной сироте. И снова множество положительных отзывов…
Юлия воспитывала детей мужа и племянницу, дочь своего брата. Она же заботилась об отце – он умер на ее руках. Перед кончиной помещик Жадовский просил у дочери прощения, и ей же завещал все свое имущество. И тут Юлия поступила благородно! Она разделила все поровну, между собой и братом.
Муж приобрел усадьбу Толстиково, которую Юлия обожала и называла своим раем. Там у нее был обустроен собственный кабинет, хотя в те годы она уже мало писала. Там же, в Костромской губернии, она и скончалась в 1883 году. Полное собрание ее сочинений составило 4 тома, и было опубликовано одиннадцать лет спустя – творчество девушки, всю жизнь прожившей без рук.
