В конце лета 1870 года из Парижа на северо-запад летел дилижанс. Деятели культуры торопились в Кале. Видные представители импрессионизма — новомодного направления в живописи – осознали, что им просто необходимо как можно скорее ознакомиться с творчеством британских пейзажистов.
Четырьмя годами ранее Пруссия одержала верх над Австрией и в Европе стали чётко проступать контуры Второго рейха. Франция всеми способами препятствовала объединению немецких земель, но она была слаба.
И Отто Бисмарк прекрасно понимал: нет лучшего времени для победы. Однако на тот момент прусский король был стар и всем доволен. Поэтому Бисмарк, без его поддержки, начал самостоятельно готовить провокацию.
Сначала он поддержал выдвижение кандидатуры одного из Гогенцоллернов на испанский престол. Шансов у него не было, но Франция испугалась: немцы окружают! Очень скоро «кандидат» испарился, но Париж потребовал гарантий, что ситуация не повторится. И Вильгельм I, король Пруссии, сообщил французскому послу, что пока ему нечего сказать… но он готов провести через пару недель переговоры в Берлине.
Только депеша, направленная в газеты, была так отредактирована Бисмарком, что выглядела пощечиной для французов. Из нее следовало, что посла просто выставили за дверь. Во французской прессе поднялась буря (а она имела влияние, вспомните «Милого друга» Мопассана).
Парламент негодовал. 19 июля 1870 года Франция объявила войну Пруссии. При этом депутатов не смутило, что французская армия вдвое меньше и давно не имеет боевого опыта, тогда как у Пруссии две крупных выигранных компании за последние 5 лет.
И, конечно, была объявлена мобилизация. Один миллион шестьсот тысяч французов в патриотическом порыве встали под ружье. При этом население Франции тогда было менее 40 миллионов человек.
Только у деятелей культуры часто свой путь, иногда ведущий через Верхний Ларс Кале. В статье в Википедии про импрессионизм есть такие строки: «Переход живописи к импрессионизму также подготовили английские живописцы».
А все потому, что во время Франко-прусской войны господа Клод Моне, Сислей и Писсарро отправились в Лондон, чтобы там получить возможность изучить великих пейзажистов — Констебла, Бонингтона и Тернера.
Эээээ… красиво сказано. Именно за этим, охотно верим! Тогда зачем они так долго ждали? Что раньше не поехали? Бегущие импрессионисты явно не хотели служить. У Писсарро, правда, есть оправдание – паспорт Дании. Кстати, не смог присоединиться к коллегам Сезанн – он прятался от жандармов с повесткой (а потом и с ордером) где-то под Марселем.
К слову, не все искали вдохновения подальше от дома. Огюст Ренуар был мобилизован и совершенно искренне стремился защитить свою страну. Будучи кавалеристом, он почти сразу тяжело заболел, не выдержав нагрузок учебного лагеря, и на этом его военная эпопея закончилась. Кстати, вскоре Ренуар перестал участвовать в выставках импрессионистов и пошел своим путем.
Дега и Мане также были мобилизованы, они служили под командованием Эрнеста Мейссонье – известного художника баталиста, автора таких полотен как, например, «Кирасиры перед атакой», «Наполеон в окружении своего штаба», «Наполеон III при Сольферино», «Наполеон в 1814 году». Творить шедевры теперь приходилось строго в рамках оборонзаказа.
Говоря о тройке уехавших с континента друзей – Моне, Сислее и Писсарро – надо сказать, что друзей, вообще-то, всегда было четверо. Четвертого звали Фредерик Базиль. Вместе с Ренуаром они составили костяк группы импрессионистов еще в начале 1860-х годов. В отличие от остальных друзей Базиль не испытывал финансовых проблем. Его отец был сенатором, а мать – наследницей обширного поместья.
Фредерик активно поддерживал компанию. Когда, например, у Моне случались трудности, он приобрел у него картину за сумму, эквивалентную зарплате рабочего, примерно за три года. И как раз ему мобилизация не грозила: поставки продовольствия для армии из семейных хозяйств обеспечивали бронь.
Кроме того, во Франции была доступна опция — буржуа имели возможность выставлять вместо себя заместителей. Не просто так, конечно, но с деньгами проблем не было.
Однако против воли семьи Базиль записался в полк. Его друзья изучали живопись в Англии, а он 28 ноября 1870 года в битве при Бон-ла-Роланде, несмотря на ранения в руку и живот, предпринял попытку вывести из под огня гражданских, в основном женщин и детей. Сейчас на месте его гибели установлен памятник…
После этого импрессиониста Базиля забыли почти на столетие. Первая настоящая выставка художника состоялась в Монпелье в 1992 году, а в Париже – только в 2016-м. Герой и патриот оказался на задворках живописи, в то время как картины беззаботных беглецов продавались за миллионы.
Так почему же такая разница? С одной стороны, продавцы и покупатели картин, а также кормящиеся от них эксперты – это один маленький клуб. Никто не продаст купленную за 50 миллионов долларов картину дешевле. Для этого человек из списка Форбс должен признать, что или он совершил ошибку, или его обманули. Поэтому стоимость полотен идет по нарастающей.
Но главное не это. Картина — это не полтора квадратных метра холста и фунт краски. Это, прежде всего, воспоминания. Воспоминания той группы людей, с которой себя покупатель ассоциирует, либо к которой хотел бы принадлежать. И плюс мечты! Даже ретроспективные.
Так человек, заработавший огромный капитал тяжким трудом, интригами, войной, риском, в старости, сидя в кресле, мечтает лет семьдесят назад все это унаследовать и провести жизнь с игристым и танцовщицами Мулен-Руж. Вторая половина XIX века – золотое время для поднявшейся буржуазии. Невозможное стало возможным. Купец первой гильдии, внук крепостных, гулял на Монмартре.
Скотозаводчика из Техаса, внука грабителя, принимали в своих замках британские лорды. А потом все ехали в Мулен-Руж. Веселое коллективное воспоминание!
А свистящая картечь, топот прусской конницы и пуля – это грустные-грустные-грустные воспоминания. А на мечты вообще не тянут. Герой Фредерик Базиль коммерчески провален рядом со своими веселыми друзьями, если только профессиональные пиарщики не подправят ему биографию.
