— Только через мой труп! — отражался от каменных стен замка громогласный голос Иоганна. — Княгиня Лихтенштейна ни за что не будет еврейкой!
Эльза мяла в руке кружевной платок. Слезы градом катились из глаз, и она даже не пыталась их сдерживать. Все, о чем она мечтала, рухнуло в один миг, и от наивных надежд остались одни обломки…
Вильгельм фон Гутманн мог по праву гордиться собой: он прошел путь от оборванца из нищей еврейской семьи до руководителя крупнейшей угольной компании Австро-Венгрии. Его имя стояло в одной череде с Ротшильдами и другими достойными представителями древней нации.
Да что говорить — сам император Франц Иосиф возвел его в рыцарское достоинство! Великая честь, которой были удостоены редкие единицы.
Время, которое не уходило у магната на приумножение солидных капиталов, он тратил на общественную жизнь: поддерживал некоторые гуманитарные и социальные проекты, возглавлял Еврейскую общину Вены, входил в парламент… Собственным детям — а их у Вильгельма от двух браков было семеро — внимания отца практически не доставалось.
Господину Гутманну некогда было тратить драгоценные часы на разные глупости, с которыми вполне справлялись многочисленные няньки и учителя или уж, на худой конец, супруги, если у них самих не находилось более важных дел.
Сыновей Вильгельм ещё как-то привечал — ведь им предстояло взять на себя бразды правления его угольной империей — а дочерей видел лишь мельком, и нисколько не интересовался их жизнями.
Так, Элизабет — или Элиза, — рождённая в 1875 году, гораздо чаще видела отца на портретах в холле или на первых страницах газет, чем вживую. Когда же это все-таки происходило, то родитель мог разве что потрепать ее по щеке и попросить сыграть на фортепиано.
Но даже одаренная лишь крохами внимания Вильгельма Элиза выросла настоящей копией своего отца. Это касалось не столько внешности, сколько пробивного, упрямого нрава и умения добиваться своего в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях.
Господин Гутманн и его вторая жена людьми были достаточно прогрессивными и не стали бы устраивать браки своих детей против их воли, однако все же настоятельно советовали отпрыскам присмотреться к наиболее перспективным кандидатам, которых отбирали сами.
Старшие дети с радостью соглашались на выбранные для них партии, и только Элиза простетовала против любого юноши, с которым ее пытались познакомить.
— Слишком высокомерен, слишком глуп, слишком лысоват! — безапелляционно отрезала она. — Я сама выберу себе жениха!
Вильгельм дочь не подгонял: возраст вполне позволял Элизе не торопиться в выбором. Он не мог даже представить, что его упрямая кровинушка уже давно нашла себе жениха и просто тянула время. Ее избранник был всех отношениях хорош — и богат, и знатен, да только исповедовал совсем другую религию.
Элиза не боялась скандалов и пересудов, но пожалела пожилого отца — такого потрясения он мог просто не пережить.
Когда Вильгельм в достойном возрасте отправился в мир иной, Элиза тотчас же перешла в католицизм. В 1899 году она отпраздновала свою свадьбу с венгерским бароном Гезу Эроса из Бетленфальвы. Молодые были очень счастливы и безумно любили друг друга… По крайней мере, поначалу.
Потом супруги начали ссориться — в основном, потому, что Элиза никак не могла забеременеть и отказывалась печалиться по этому поводу. Возможно, разочарование друг в друге рано или поздно привело бы к разладу, но трагедия случилась раньше: всего через девять лет после свадьбы Гезу неожиданно скончался.
Элиза было нелегко справиться со своим горем. Несколько лет она почти не выходила из дома и не принимала у себя посетителей кроме самых близких членов семьи.
— Совсем сгубишь себя! — качала головой ее матушка. — Ещё такая юная, столько сил, а уже готова в гроб ложиться!
Но Элиза совсем не чувствовала себя юной и полной сил — ей казалось, что свет во всем мире погас окончательно, и ни что не способно было вернуть ее жизни краски.
Через пять лет обеспокоенные родственники почти силой заставили вдову заняться хоть чем-то — хотя бы благотворительностью. Они надеялись, что, помогая раненым солдатам, Элиза вновь почувствует радость к жизни. Так, впрочем, и вышло: в военном госпитале молодая женщина познакомилась с принцем Францем Лихтенштейнским, который так же приезжал туда в целях благотворительности.
Брат принца к тому времени уже больше полувека сидел на троне маленького, но гордого Лихтенштейнского княжества. Иоганн за всю жизнь не обзавелся ни женой, ни детьми, и очень надеялся, что хотя бы брат одарит его племянниками, которым можно будет передать престол.
Однако Франц, как и он сам, не спешил связывать себя узами брака. Сначала Иоганна это не беспокоило, но годы шли, здоровье начало шалить, да и Франц был уже совсем не мальчишкой… Все разговоры на матримониальную тему брат отметал на корню, и князь почти смирился, когда Франц неожиданно появился на его пороге с радостным известием.
— Дорогой брат, я наконец женюсь! — заявил он, сверкая улыбкой.
Иоганн сначала очень воодушевился — он никогда ещё не видел брата таким счастливым, — но очень быстро его радость переросла в гнев. Подумать только, кого его родственник надумал повести под венец! Разумеется, правящий князь совсем не желал видеть матерью своих предполагаемых наследников какую-то еврейку — пусть и из очень богатой и уважаемой семьи.
Так что Иоганн категорически запретил брату даже думать о браке с Элизой и заявил, что никогда не желает видеть ее в их родовом поместье в Леднице.
Князь был уверен, что брат быстро остынет и одумается, но Франц с завидной регулярностью появлялся у него в кабинете и задавал все тот же вопрос. Вскоре это стало своеобразной традицией, и Иоганн говорил «нет», ещё до того, как брат успевал что-то спросить.
Иоганн скончался в 1929 году, став одним из самых долго правящих монархов в истории — всего на троне он просидел более 70 лет. Первое, что сделал 76-летний Франц после того, как вступил в права наследования — сыграл свадьбу с Элизой, которая была на 22 года его младше.
Князя не смущало молчаливое неодобрение ближайших советников и даже прямое негодование немецкой стороны. Он знал, чего хотел и не собирался отказываться от возлюбленной.
Элиза оказалась мудрой женой и княгиней. Она вернула традицию регулярных встреч с населением и постоянно посещала госпитали, приюты и другие социальные заведения. Народ полюбил её, но тучи вокруг пары сгущались: влияние нацистов становилось с каждым месяцем все сильнее.
В конце концов, в 1938 году совершенно больной Франц принял решение отказаться от престола — он не желал управлять княжеством под нацистским командованием. Приемником стал его внучатый племянник Франц Иосиф II.
Через несколько месяцев Франц скончался. Элиза пережила любимого мужа на девять лет. После вторжения Третьего Рейха в Лихтенштейн она была вынуждена переехать в Швейцарию, где и умерла. До самой смерти она повторяла, как рада тому, что Франц не застал того ужаса, который творили нацисты в том числе и на его земле.
