Она присела к столу и склонилась над письмом. Это были последние слова, написанные 38-летней Викторией. Резкие тени усталости и изнеможения легли на ее вытянутое лицо с опущенными веками и тонкими губами, очень бледными, словно дама страдала малокровием.
«Для тебя не имеет значения, буду я жить или умру. У меня нет возможности завоевать твою любовь – я не богата, не красива и не умна. Я — никто! Без твоей любви и доброты мир для меня пуст…
Ты однажды сказал: «Единственное настоящее признание — это то, которое никогда не было произнесено».
Именно эти слова врезались мне в память, и из-за этого кажется, что все небо становится мрачным, когда ты уходишь, как будто солнце больше никогда не взойдет. И из-за этого я не могу работать. Если я узнаю, что больше никогда не увижу тебя, то для меня все будет кончено».
Виктория надписала конверт размашистым почерком: «Георгу Брандесу», запечатала письмо и задумчиво посмотрела в темноту ночи. Боже, как ей одиноко и неуютно в этом гостиничном номере отеля Leopold’s Hotel в Копенгагене». Зачем она тут?
Ей следовало проклясть это место, ведь именно здесь завязалась неразрешимая драма ее жизни. Именно здесь она потеряла почву под ногами, толком не успев ее обрести.
Сегодня, 21 июля 1888 года, ее дочери Эллен исполнилось бы двенадцать. Бедная девочка! Виктория не могла успокоиться и мерила шагами гостиничный номер.
..Виктории Марии Брюзелюс был двадцать один год, когда она окончательно выиграла битву с родителями за право вести ту жизнь, которая ей нравится. По крайней мере, так ей тогда казалось.
Виктория родилась в местечке Домме (провинция Сконе, на юге Швеции) в 1850 году в семье фермеров. Она была поздним ребенком в несчастливом браке четы Брюзелюсов. Этот союз ее отец называл «тридцатилетней войной». Старшие брат и сестра Виктории были уже взрослыми и жили отдельно.
Разлад между родителями оставил глубокий след в душе Виктории сделал ее не по возрасту серьезной, сосредоточенной и даже недоверчивой, хотя от природы у нее был открытый, жизнерадостный нрав. Девочка прекрасно рисовала и в будущем видела себя художницей. Трой Брюзелюс не одобрял увлечения дочери:
— Бросай свою мазню! Это просто блажь!
— Папа, но это моя мечта. Я хочу учиться рисовать и стать художницей.
— Запомни, я не дам тебе ни кроны на обучение. Займись-ка лучше делом, а их на ферме полно.
Но Виктория была упряма. Подростком она стала работать гувернанткой в знакомой семье, чтобы самостоятельно заработать денег и поехать в Стокгольм учиться на художницу.
Трой на время успокоился: пусть девчонка в свободное от работы время повозится с кистями, холстами и подрамником. Но как только Виктория закончила школу и накопила денег на начальный этап обучения, отец пошел на попятную:
— Не позволю! Знаю я, чем эти художники в столицах-то занимаются! Порядочная девушка твоего возраста должна прежде всего создать семью и вступить в брак с уважаемым человеком.
Вскоре такой человек нашелся. Его звали Кристиан Бенедиктсон, и он занимал должность почтмейстера и одновременно являлся заведующим отделением Сконского банка.
Седовласый, с рыжими бакенбардами, 49-летний вдовец мечтал как можно скорее вступить в брак с юной Викторией. Кристиана можно было понять: похоронив жену, он остался один с пятью детьми.
Дому нужна была хозяйка, а ему — женская ласка. Высокая, стройная, не блещущая красотой, но не по летам разумная фрёкен Брюзелюс понравилась многодетному вдовцу. Немаловажным было и то, что работая гувернанткой, Виктория приобрела большой опыт общения с детьми.
Безо всяких ухаживаний Бенедикстсон сделал девушке предложение. Трой Брюзелюс довольно потирал руки:
— Вот и славно!
Виктория ахнула:
— Папа, он же старик! На двадцать восемь лет меня старше.
— Зато человек уважаемый и степенный. Стерпится-слюбится.
Желая поскорее заполучить молоденькую девушку в жены, герр Бенедикстсон соловьем заливался. Он познакомил невесту со своими детьми и добросердечная барышня прониклась сочувствием к несчастным ребятишкам.
В Виктории шевельнулась жалость к осиротевшим детям Кристиана, младшему из которых было шесть лет. Избегая смотреть жениху в глаза, Виктория затеяла веселую игру с младшими детьми, а мистер Бенедиктсон радовался: дело пошло!
Пытаясь избавиться от гнетущей семейной обстановки и придирок деспотичного отца, Виктория согласилась на этот брак. По молодости и неопытности ей мнилось, что это первый шаг к свободе и самостоятельной жизни. Как же она ошиблась! 22 сентября 1871 года Виктория и герр Бенедикстсон поженились.
Но замужество не принесло 21-летней Виктории счастья и это стало понятно в первую брачную ночь. Ничего кроме боли и отвращения она не испытала, уступая угрюмой страсти Кристиана. Муж хотел заниматься с ней любовью когда угодно, требуя от нее выполнения «супружеских обязанностей». От его ласк Викторию тошнило.
«Неужели с этим человеком она обвенчалась вчера? Ей казалось, что она видит его в первый раз в жизни. Она смотрела на это незнакомое лицо и дрожала всем телом; зубы ее стучали, как в лихорадке.
Вчера он казался ей почти красивым. Его могучая фигура выгодно вырисовывалась в черном, а статная осанка соответствовала праздничному характеру костюма.
Его манеры носили по временам какой-то аристократический отпечаток, и к этому еще присоединилось вчера выражение такого глубокого счастья, что все лицо его приняло отблеск ума и молодости.
Но теперь разница была просто колоссальна… Эта голова, покоившаяся на подушке с вышитою нарядной наволочкой. Эта огромная голова показалась ей ужасной. Она смотрела с испугом на ее толстые, налитые кровью вены и на загрубевшую, неровную кожу.
И потом — это громадное лицо, такое тупое, неодухотворенное, без малейшего признака жизни, кроме дыхания, со свистом вырывавшегося из его губ, красный цвет которых переходил в фиолетовый.
— Любить?… любить и в радости, и в горе?… О, Господи!…» — (отрывок из книги Виктории «Деньги»).
Закрутился-завертелся ад ее так называемой замужней жизни без любви. Буквально с первых дней брака Виктория погрузилась в работу. Она следила, чтобы вовремя был подан обед, штопала одежду, занималась с детьми, помогала со счетами Кристианом, а ночью делила с ним спальню.
Виктории вспоминалась старая сказка, которую рассказывала ей няня о короле Линдорме. Он был красив, богат и могуществен. В день свадьбы он взял со своей невесты клятву, что она никогда не будет входить в его комнату во время его сна, потому что тогда их обоих постигнет страшное несчастье.
Она нежно любила его и готова была обещать ему все на свете. Они жили счастливо, пока королева соблюдала свою клятву.
Но как-то раз любопытство одержало верх над нею. В полночь она взяла свечу и прокралась тихонько в спальню короля.
Но, вместо него, на постели лежало, свернувшись кольцом, чешуйчатое чудовище {Lindûrm — значит в переводе дракон}, и, при виде его, королеву объял такой леденящий ужас, что она едва нашла в себе силы пуститься в бегство.
Теперь ее любопытство было удовлетворено. Но она не могла забыть этого зрелища, и всякий раз, как король Линдорм обнимал ее, ей казалось, что он опять становится чешуйчатым чудовищем, таким скользким и холодным, что она не знала, как вырваться из его объятий. Виктория чувствовала тоже самое.
Брачная жизнь, не согретая искренним чувством любви, подействовала на нее таким удручающим образом, что впервые у нее явилась мысль о самoубийствe.
К детям Кристиана Виктория искренне привязалась и постаралась заменить им мать. Дети полюбили молодую мачеху, особенно Матти, самый младший из пасынков.
Через полтора года после свадьбы, в 1873 году, у Виктории родилась дочь Хильма, а в 1876 — Эллен. Двое общих детей, родившихся у четы Бенедиктсон, не смогли внести в их жизнь примирение и гармонию.
Вторые роды дались Виктории особенно тяжело. Лежа ночью без сна и по нескольку раз вставая к ребенку она думала: что же будет? Сумеет ли она справиться с той ношей, что взвалила на себя? Рядом крепко спал похрапывающий и утоливший страсть Кристиан.
Мечтательная Виктория надеялась, что счастье еще навестит ее. Но к сожалению, через несколько месяцев после рождения маленькая Эллен умерла. Молодая мать погрузилась в депрессию и стала испытывать физическую боль. Казалось, что у нее невыносимо болят все кости и позвоночник. Приглашенные врачи разводили руками:
— Кости действительно хрупкие. Есть склонность к патологическим переломам. Необходим покой и постельный режим. Последующие беременности нежелательны.
Виктория страдала остеопетрозом, заболеванием костей, известным как «мраморная болезнь», которое вынуждало ее подолгу из-за болей оставаться в постели и передвигаться на костылях. Молодая женщина даже немного была рада: теперь она может отказать Кристиану в близости. На два года она практически превратилась в калеку.
В это время, лежа в постели, она попробовала писать рассказы. И это у нее получилось. Спрятавшись за мужским псевдонимом Эрнст Альгрен, Виктория опубликовала сборник рассказов под названием «Из Скании», а в следующем году вышел ее роман «Деньги».
«Деньги» — это автобиография, в которой альтер-эго Виктории, шестнадцатилетняя Сельма, мечтает стать художницей, но ее отец не позволяет ей. Сельма выходит замуж за мужчину намного старше.
В своих произведениях Виктория описывала неравенство в браке, а также много писала о правах женщин. У нее появился собственный стиль — мастерски отточенные фразы, редкая наблюдательность и живость образов, приправленные долей юмора.
Разлад с мужем еще больше обострился, когда она осознала, что ее истинное призвание не живопись, а литературная деятельность.
Формального развода с мужем она не желала ради детей, но, по возвращении Виктории в 1883 году из Мальмё, где она лечилась, между супругами было заключен договор, в силу которого они давали друг другу полную свободу, и фру Бенедиктсон обязывалась не требовать содержания от мужа.
В это время молодая писательница завела знакомства в литературных кругах. С того момента ее личность словно раздвоилась: для соседей и знакомых она оставалась Викторией Бенедиктсон, а лично для себя и самых близких друзей она стала Эрнстом Альгреном.
Заработав немного денег на своих романах, Виктория решила на время оставить супруга и переехать в Данию. В Копенгагене, литературной столице северных стран, она в 1886 году неожиданно встретила любовь, датского писателя и критика Георга Брандеса, известного своими многочисленными любовными интрижками с женщинами.
Поначалу их связывал не роман, а гораздо больше волнующая Викторию возможность романа и любви. Ей хотелось почувствовать как это бывает, когда за тобой ухаживает интересный, умный и страстный мужчина.
Влюбившись в Георга, Виктория забрасывала его письмами, но не соглашалась переступить последнюю черту. Боясь потерять Брандеса, она в конце концов поддалась его уговорам и назначила ему свидание наедине.
Прежде всего Виктория сменила неприметную комнату, которую снимала, и переехала в престижный Leopold’s Hotel, где останавливалась литературная богема.
Она украсила комнату изящными вещицами и вазами с бутонами кремово-желтых роз. Согласившись на любовное свидание 19 ноября 1887 года, она была страшно разочарована. Ее тело по-прежнему, как и с Кристианом, молчало и кроме неловкости во время близости Виктория ничего не испытала.
Несмотря на это, Виктория продолжала безмерно восхищаться Георгом, хотя видела что вокруг него продолжали виться женщины, видела его тщеславие и мелочность.
В это время вышел ее третий роман «Фру Марианна», по сюжету которого молоденькая героиня, вышедшая замуж без любви, как бы перерождается из пустоголовой куколки под влиянием любящего ее, честного и преданного своему делу мужа.
Георг Брандес написал Виктории письмо, в котором посетовал, что книга ему не понравилась: «Это слишком похоже на дамский роман». На следующий день в «Политикен» появилась разгромная рецензия на «Фру Марианну», подписанная критиком Эдвардом Брандесом, братом Георга.
«Я окружена насмешками», — напишет Виктория в дневнике. После письма Брандеса она написала: «вынесла смертный приговор своему авторству, и возможно, самой себе». Ее лицо было абсолютно спокойно. Всматриваясь в зеркало, она печально констатировала: никому не нужна.
В ночь на 22 июля 1888 года она покончила с собой в своем гостиничном номере. Георг Брандес пережил бывшую возлюбленную почти на сорок лет.
