«Я ищу небесный идеал, — говорил своим товарищам известный литератор, революционер, сподвижник Герцена, Николай Платонович Огарев. — В женщине я, прежде всего, ценю душевные качества, а уж затем — внешность».
Николай Платонович признавался, что первую жажду небесной — возвышенной, чистой и непорочной, — любви он испытал в отрочестве. Пятнадцатилетний гимназист запоем читал французские романы, грезил об образе своей Прекрасной дамы, и, по собственному признанию, «внезапно охваченный неуловимым чувством, рыдал в подушку».
В 1829 году мечта шестнадцатилетнего отрока явилась ему в облике очаровательной барышни Машеньки Наумовой, воспитанницы Смольного института.
Машеньке было двадцать лет, она являлась дальней родственницей Огаревых и происходила из очень бедной семьи. Сближение с Наумовой, по словам Николая, «было робко и застенчиво», а закончилось все полным крахом.
Дело в том, что Мария была поразительно красива, и в своем возрасте имела целую тучу поклонников гораздо старше Николая. Застенчивый, робкий, нескладный, не слишком красивый юноша терялся на фоне гораздо более эффектных кавалеров. Николай ужасно страдал от недостаточного внимания со стороны Машеньки.
Однако вскоре девушку скоропостижно унесла чахотка. Огарев был шокирован случившимся, но, к его ужасу, испытал и нечто похожее на «постыдное облегчение»: Мария не досталась ни одному из соперников Николая.
В возрасте семнадцати лет мечта Николая о небесной любви сменилась на гораздо более приземленные желания. Позднее Огарев писал:
Побывав впервые в купринской «яме», Огарев впоследствии неоднократно туда захаживал, но, при этом, продолжал мечтать и о небесной любви:
«Меня не могла привлечь женщина, лишенная развитого ума, не носящая в себе любви к прекрасному и великому, чья любовь не возвышается до истинной любви, но есть лишь инстинкт, лишь предчувствие чего-то лучшего, чем она сама”.
Эти строки 23-летний, уже испытавший «хлад разочарованности жизнью» Николай написал в 1836 году своей невесте Марии Львовне Рославлевой.
19-летняя Мария Львовна была дочерью саратовского помещика, совершенно разорившегося и отправившего дочь жить «в бедных родственницах» в доме ее дядюшки, пензенского губернатора и тайного советника Александра Алексеевича Панчулидзева.
С очаровательной бесприданницей Огарев познакомился в Пензе, — сюда, в имение отца, Николай Платонович был сослан за вольнодумство.
Мария поразила молодого поэта в самое сердце, и Огарев решил — вот он, наконец, его небесный идеал!
В 1838 году был заключен брак, который, к удивлению всех, оказался исключительно несчастливым.
Мария, ранее разделявшая взгляды мужа, сразу после свадьбы с богатым человеком, разительно переменилась. Оказалось, что молодую женщину интересовала только светская жизнь. Николай Платонович не мог принять этого, в семье начались скандалы, а вскоре в жизни Марии Львовны появились алкоголь и другие мужчины.
В декабре 1844 года Мария Львовна уехала за границу с любовником, потребовав от супруга полного обеспечения не только при жизни Огарева, но и после его смерти. Николай Платонович, человек мягкий и неконфликтный, согласился обеспечить жену, оформив это как долг в 50 тыс. рублей, который поэт якобы взял у супруги.
С тех пор Огарев исправно отправлял Марии Львовне по 3000 рублей в год: эти деньги женщина тратила на алкоголь и на мужчин.
Дать Николаю Платоновичу развод супруга наотрез отказалась.
Жестоко обжегшись в любви, Николай Платонович все же продолжил поиски своего «небесного идеала». Таковым Огареву показалась Евдокия Васильевна Сухово-Кобылина, сестра известного драматурга. Увы, испытывая по отношению к этой женщине сильное чувство, поэт так и не посмел ей открыться, ведь формально он был женатым человеком.
В 1849 году 36-летний Огарев познакомился с 20-летней красавицей Натальей Тучковой, дочерью соседа по пензенскому имению. Роман развивался стремительно, и вскоре Наталья переехала в дом Николая Платоновича.
Это вызвало резкий протест как законной жены Марии Львовны, так и родственников Огарева. Однако на этот раз поэт проявил твердость характера и наотрез отказался разъехаться с Натальей.
Более того, в отместку за нежелание жены дать развод, Огарев отказался платить Марии Львовне 3000 рублей в год. Женщина с помощью своей близкой подруги Авдотьи Панаевой подала иск в суд.
Так началось знаменитое «огаревское дело», ставшее одним из самых скандальных в литературном мире Российской империи.
После двух лет изнурительной тяжбы Панаева, выступавшая от имени Марии Львовны Огаревой, одержала победу. Суд потребовал от Николая Платоновича единовременно погасить долг перед женой в размере 50 тыс. рублей. У Огарева таких денег не было, поэтому ему пришлось пойти на мировое соглашение — Мария Львовна получила имение Огарева, а также два векселя на 12,5 тыс. рублей каждый.
«Небесный идеал» Николая Платоновича, по сути дела, пустил его по миру!
Впрочем, воспользоваться деньгами мужа в полной мере Мария Львовна не смогла. В 1853 году в Париже женщина скоропостижно скончалась.
Николай Платонович немедленно подал иск к Авдотье Панаевой, которая два года назад обязалась обналичить имение и векселя и передать подруге 50 тыс. рублей, но так этого и не сделала.
После изнурительного скандала Огареву все же удалось истребовать от Панаевой 12,5 тыс. рублей. Долг за Александру Яковлевну выплачивал ее сожитель Николай Александрович Некрасов, также причастный к «огаревскому делу».
Получив хоть какие-то деньги, Огарев отправился с Натальей Тучковой в Париж, где пара сочеталась законным браком.
Казалось бы, «небесный идеал» найден — но не тут-то было! Наталья нанесла Огареву удар гораздо болезненнее, чем покойная жена Мария Львовна.
В 1856 году из Парижа молодожены отправились в Лондон, где Николай Платонович воссоединился со своим другом детства Александром Ивановичем Герценом.
Главный царский диссидент, революционный демократ Герцен был счастлив увидеть Николая Платоновича и его очаровательную супругу Наталью Алексеевну.
Очень скоро Николай Платонович с ужасом заметил, что между его лучшим другом и женой что-то происходит. Впрочем, Герцен, пропагандировавший любовь открытую и свободный брак, не видел нужды скрывать от Огарева страстного романа с Натальей Алексеевной.
Герцен во всем признался другу и предложил его оставаться третьим углом в этой странной любовной конструкции. С 1857 года Наталья Огарева стала фактической женой Герцена.
Николай Платонович, принявший условия Александра Ивановича, все-таки сильно страдал. Огарев начал много пить, у него начались приступы падучей болезни.
Вскоре Николай Платонович заявил, что он окончательно разрывает и с Тучковой, и с Герценом. Так в один день разбилась и многолетняя дружба, и мечта о «небесном идеале» женщины.
Очередная семейная трагедия нанесла тяжелый удар по психическому состоянию Огарева. Поэт стал проявлять признаки чудачества. Николай Платонович с утра до вечера бесцельно бродил по лондонским улочкам, неоднократно попадая в разные скверные ситуации.
В поисках утешения Огарев неоднократно навещал свою старую знакомую Мэри Сэтерленд. С Мэри Николай Платонович познакомился восемнадцать лет назад, и, бывая наездами в Лондоне, непременно заходил к этой женщине, уличной «ночной бабочке».
Мэри, которая ранее была весьма симпатичной особой, спилась, стала грубой и жестокой, любила распускать кулаки.
Тем не менее, Огарев стал жить с Сэтерленд как с женой, взял на воспитание ее сына Генри.
Мэри и Николай вместе выпивали, затем дрались — их драки стали для жителей улицы своего рода шоу. Жила «семья» на пенсию, назначенную Огареву Герценом.
Мэри часто колотила поэта, но в минуты просветления Николай Платонович находил именно со стороны грубой английской женщины именно ту нежность и понимание, что он так давно искал. В какие-то моменты «уличная девка» Сэтерленд казалась ему тем самым «небесным идеалом» женщины:
«Он искал небесный идеал, а нашёл уличную девку, — писал в Россию знакомый поэта. — Страшно и тяжело смотреть на то, что случилось с Огаревым. Он уже дряхлый старик, с медленною речью, мерцающими воспоминаниями в голове и всё-таки спокойный и равнодушный к лишениям. Он добродушно посмеивается только над своею негодностью к чему бы то ни было и над формой, какую принял конец его жизни»».
12 июня 1877 года мертвецки пьяный Огарев упал в придорожную канаву, сломал ногу и спинную кость. Мэри Сэтерленд привезла возлюбленного в лечебницу в Гринвиче, где русский литератор скончался в возрасте 63 лет.
Не найдя на земле небесного идеала, мятежный поэт отправился на небо…
