— Зенки ея отрытыми держите! — гаркнул государь. — Пущай глядит на полюбовника своего!
Два солдата склонились над царицей.
— Прости, матушка, — прошептал один служивый, поднимая пальцами веки Евдокии Федоровны.
Между тем, на Лобное, где был вбит в землю заточенный кол, вывели ее драгоценного Степана. Сквозь одежду рваную видно красное. Тяжко ему пришлось в застенках-то! Но это еще что! Кол, вон, ждет!
Между тем, дьячок начал читать приговор:
-За то, что хулу возводил на государя, за то, что бывшую царицу соблазнил и жил с нею блудно…
В 1692 году 20-летний государь Петр I Алексеевич окончательно охладел к своей законной супруге, 23-летней царице Евдокии Федоровне Лопухиной. Уж очень разными оказались они: Петр, обожавший все немецкое, и Евдокия, девица из терема с нарумяненными по-русски щеками, все немецкое всею душой презиравшая.
Важнейшую роль в охлаждении Петра к Евдокии сыграли и частые визиты государя в Немецкую слободу, где он познакомился с очаровательной немкой Анной Монс, девицей нрава веселого и соответствующего поведения.
Анна, разносившая пиво в харчевне своего отца, не жеманилась со знатными да богатыми господами и сразу принимала их, даже самые неприличные, предложения.
Петру это в девице крепко понравилось.
В 1694 году скончалась мать Петра Алексеевича, царица Наталья Кирилловна Нарышкина. Именно маменька сыскала царю нелюбую жену Евдокию. Наталья Кирилловна и сама не была в восторге от упрямой и самостоятельной невестки, однако, при жизни матери царь старался относиться к жене более-менее терпимо.
Сразу после смерти Натальи Кирилловны, Петр уехал в Архангельск и перестал отвечать на письма супруги.
Евдокию все еще называли царицей, она жила с сыном Алексеем в собственном дворце на территории Кремля, но тучи над семейством Лопухиных уже сгустились. Родственники Евдокии один за другим стали терять важные государственные посты.
В 1697 году был раскрыт заговор окольничего Алексея Соковнина, который вместе со стрелецким полковником Иваном Циклером и стольником Федором Пушкиным якобы собирался убить царя и посадить на престол царевну Софью.
Всех троих заговорщиков четвертовали. В ходе следствия возникли подозрения, будто бы симпатию к заговорщикам проявляли родственники царицы Евдокии: отец Федор Авраамович и двоюродные братья Сергей и Василий.
Всех троих Петр приказал сослать подальше от Москвы воеводами как людей ненадежных.
Наказав таким образом родственников жены, Петр отправился в Европу в составе Великого посольства, и уже из Лондона отправил тайное письменное поручение своему дяде Льву Нарышкину, боярину Тихону Стрешневу, а также духовнику царицы Федору Пустынному.
Поручение государя состояло в следующем: убедить царицу Евдокию постричься в монахини.
Государыня наотрез отказалась идти в монастырь. Евдокия заявила, что у нее на руках малолетний сын, который испытывает нужду в ней.
25 августа 1698 года Петр I вернулся из Европы и отправился не к законной жене, а в Немецкую слободу к Анне Монс.
Весь день и всю ночь государь провел у немки, попутно навестил в Слободке и нескольких других знакомых красавиц. Лишь через неделю Петр Алексеевич встретился с Евдокией, причем, не в своих палатах и не в палатах царицы, а в доме Андрея Виниуса, главы Почтового ведомства.
На этот раз Петр самолично попросил жену постричься. Евдокия наотрез отказалась и в тот же день обратилась за заступничеством к патриарху Адриану. Адриан поддержал государыню, что вызвало у Петра настоящую ярость.
По некоторым сведениям, царь хотел немедленно казнить Евдокию, но Лефорт переубедил его. Через три недели государыню под конвоем повезли в Суздальско-Покровский монастырь, где 23 сентября 1698 года она была насильно пострижена в монахини под именем Елены.
Пострижение Евдокии сопровождалось скандалом. Архимандрит Суздальско-Покровского монастыря отказался стричь царицу, за что немедленно был взят под стражу.
Официальное обвинение в адрес Евдокии было сформулировано Петром значительно позже, при работе над «делом царевича Алексея: «За некоторые ея противности и подозрения».
Петр был так разозлен на жену, что даже не назначил ей положенного казенного содержания. Еду и одежду монахине Елене отправляли родственники. Царица, упрашивая родню прислать побольше гостинцев, писала:
«Здесь ведь ничего нет: всё гнилое. Хоть я вам и прискушна, да что же делать. Покамест жива, пожалуйста, поите, да кормите, да одевайте, нищую».
В обители закрывали глаза на то, что царственная инокиня живет, далеко не всегда соблюдая данные обеты. Через полгода Евдокия, и вовсе, стала жить как обычная мирянка.
В 1709 году духовник царицы Федор Пустынный и старица Каптелина тайно привели к Евдокии Федоровне майора Степана Глебова, прибывшего в Суздаль для проведения рекрутского набора.
В Москве дом семьи Глебовых находился по соседству с палатами Лопухиных, так что Евдокия знала Степана с детства. Ей было чрезвычайно приятно встретить в ссылке знакомое лицо.
Между царицей и майором возникли любовные отношения.
Позднее Глебов признавался:
«И сошелся я с нею в любовь через старицу Каптелину и жил с нею блудно».
Старица Каптелина рассказала о связи царицы-инокини и майора еще подробнее:
«Инокиня Елена пускала к себе днём и ночью, и Степан Глебов с нею обнимался и целовался, а нас или отсылали телогреи кроить к себе в кельи, или выхаживали вон».
Когда майор отбыл из Суздаля, между ним и царицей завязалась трогательная переписка. Евдокия Федоровна писала возлюбленному:
«Свет мой, батюшка мой, душа моя, радость моя! Знать уж злопроклятый час приходит, что мне с тобою расставаться! Лучше бы мне душа моя с телом рассталась! Ох, свет мой! Как мне на свете быть без тебя, как живой быть? Уже моё проклятое сердце да много послышало нечто тошно, давно мне всё плакало. Ах мне с тобою, знать, будет роставаться.
Уж мне нет тебя милее, ей-Богу! Ох, любезный друг мой! За что ты мне таков мил? Уже мне ни жизнь моя на свете! За что ты на меня, душа моя, был гневен? Что ты ко мне не писал? Носи, сердце моё, мой перстень, меня любя; а я такой же себе сделала; то-то у тебя я его брала»…»
В 1710 году отношения царицы и Глебова по неведомой причине оборвались. 15 февраля 1718 года началось расследование Дела царевича Алексея, в ходе которого царю Петру стало известно об отношениях Евдокии Федоровны с Глебовым.
Государь, который с 1712 года был официально обвенчан с Мартой Скавронской (Екатериной Алексеевной) и имел от нее двух дочерей, взбеленился. Петр считал, что в монастыре его отвергнутая жена должна была жить в строгости, соблюдать все православные обряды. Кроме того, царь заподозрил Евдокию в сговоре с его противниками.
Петр Алексеевич немедленно отправил в Суздаль капитана-поручика Скорнякова-Писарева, которому было дано указание:
«Ехать тебе в Суздаль и там в кельях бывшей жены моей и ея фаворитов осмотреть письма, и ежели найдутся подозрительныя, по тем письмам, у кого их вынул, взять за арест и привести с собою купно с письмами, оставя караул у ворот».
Скорняков-Писарев на месте обнаружил, что слухи не врут: царица, действительно, состояла в связи с Глебовым. Тут же Евдокия Федоровна была арестована и отправлена в Москву.
Там, в Преображенском застенке уже томился майор Глебов, которого пороли кнутом и каленым железом, держали на дыбе: Степан наотрез отказался признать отношения с царицей.
В конце февраля была проведена очная ставка. Перепуганная Евдокия не стала отрицать отношения с майором, после чего и Глебов, наконец, заговорил.
Для Петра признания Глебова было более чем достаточно: царь приказал казнить полюбовника бывшей супруги лютою казнью. 15 марта 1718 года в двадцатиградусный мороз Глебова вывели на заполненную народом Красную площадь.
Государь прибыл в отапливаемой карете. Евдокию на площадь привезли на телеге. Правда, царице позволили хорошо утеплиться, надеть шубу. Глебов же был в одних изодранных портках.
По обе стороны от Евдокии стояли два солдата, которым Петр приказал держать голову бывшей государыни так, чтобы она все видела. Также служивые должны были следить, чтобы царица не закрывала глаза.
Посреди Лобного места торчал кол, который вскорости и занял бедный Глебов. По приказу царя на Степана Богдановича надели тулуп и заячью шапку: Петр Алексеевич не желал, чтобы его враг быстро помер от холода. В результате Глебов промучился больше четырнадцати часов.
16 марта 1718 года майор Степан Глебов скончался в возрасте 46 лет.
На следующий день казнены были духовник царицы Федор Пустынный, ростовский епископ Досифей и другие обвиняемые в деле о «блудодействе в обители».
Позднее Петр приказал Святейшему Синоду, предать «злолютого закона Божия преступника» Степана Глебова анафеме. Что и было сделано.
Ну, а что же Евдокия? Бывшую жену Петр казнить не стал, но наказал примерно. Помимо того, что бывшая царица своими глазами видела смерть возлюбленного, Собор священнослужителей приговорил ее к избиению кнутом, и Евдокия Федоровна была выпорота в присутствии духовных особ.
26 июня царица узнала о смерти любимого сына Алексея, по слухам — от руки своего жестокосердного отца.
Евдокию государь сослал подальше на север, в Ладожский Успенский монастырь, где она семь лет жила под строжайшим надзором вплоть до смерти Петра.
Екатерина I боялась Евдокию еще сильнее, чем Петр: право Скавронской на престол при живой Лопухиной было крайне сомнительным. По приказу Екатерины, Евдокию поместили в Шлиссельбургскую крепость как государственную преступницу, называемую в документах «известная особа».
Мучения Евдокии Федоровны закончились с воцарением ее внука Петра II. Царицу с почетом привезли в Москву, выделили ей шикарные палаты. Честь и достоинство государыни были полностью восстановлены, а порочащие документы — изъяты и уничтожены.
Петр II выделил бабушке огромное содержание — 60 тысяч рублей ежегодно! — а также огромный двор. Однако никакого участия в политике и государственных делах Евдокия Федоровна не принимала.
Скончалась русская царица Евдокия Федоровна Лопухина в 1731 году в возрасте 62 лет. Перед тем, как навеки закрыть очи, государыня прошептала:
«Бог дал мне познать истинную цену величия и счастья земного».
