Осмотр оказался унизительным — Вильгельмину заставили раздеться перед посторонними, выставив её напоказ. Спина оказалась идеальной, никакого горба не было, но унижение осталось. Прусская принцесса никогда не хотела замуж, а её детство прошло в побоях от отца.
Вильгельмина Прусская, сестра Фридриха Великого, родилась 3 июля 1709 года. Её рождению были не рады, все ждали мальчика. А её детство и вовсе прошло среди придворных интриг и унижения от отца.
Лишь к 35 годам Вильгельмина решилась записать воспоминания о пережитом. И мемуары были столь шокирующими, что люди воскликнули — «подделка, не может быть!». К несчастью, такова была горькая реальность.
По словам Вильгельмины, её отец, Фридрих Вильгельм I, был человеком противоречивым: трудолюбивый, вспыльчивый, подверженный приступам гнева, но иногда способный на доброту, если это соответствовало его интересам.
Даже к своей жене, Софии Доротее Ганноверской, он испытывал не любовь, а раздражение и ревность. Этот брак стал для него унижением. Он мстил жене всю жизнь — а вместе с ней страдали и их дети.
Фридрих Вильгельм был в ярости. Его утешили: «принцессы тоже нужны — для заключения союзов». Так с рождения Вильгельмина стала пешкой в династической игре. Мать, София Доротея, в письмах мужу называла новорождённую просто «ребёнком», избегая слова «дочь».
Единственным человеком, кто любил девочку, был её дед. Он обожал малышку, баловал подарками, в том числе золотыми серьгами с бриллиантами и жемчугом на первый день рождения.
В 1710 году родился долгожданный мальчик — Фридрих, будущий Фридрих Великий, вечный враг Российской империи. И для Вильгельмины брат стал самым важным человеком в её жизни.
Смерть деда в 1713 году изменила всё. Она писала: «При Фридрихе I Берлин был Афинами, а при Фридрихе Вильгельме I он превратился в Спарту».
Расходы на двор резко урезали, искусство и науку вытеснили, все средства направили в армию. Король фанатично собирал роту солдат ростом не ниже 180 сантиметров. Для их вербовки не гнушались ни шантажа, ни похищений.
Суровая муштра начиналась с детства: мальчиков учили стрелять уже в четыре года. Девочки воспитывались в строгости и подчинении: игрушки считались ненужной роскошью.
Фридрих Вильгельм презирал «слабого» сына и часто применял к нему жестокие наказания. Вильгельмина обожала Фрица, защищала его и помогала тайно заниматься музыкой и науками вопреки воле отца.
В три года у Вильгельмины появилась гувернантка мисс Лети: красивая и кокетливая, но злобная и мстительная женщина.
Девочка страдала от её жестокости и позже писала: «Не проходило и дня, чтобы она не испытала на мне страшную силу своих кулаков».
Позднее выяснилось, что грубость Лети имела политический подтекст: она действовала по указке королевских министров, втянутых в брачные интриги.
В 1714 году Европа изменилась навсегда — и всему виной две смерти. Сначала ушла из жизни София Ганноверская, «наследница Англии», а через несколько недель умерла её кузина, королева Анна Стюарт. София не успела получить корону, но её сын, отец Софии Доротеи, взошёл на престол как Георг I.
Георг Август, брат матери Вильгельмины, получил титул принца Уэльского, а его сын Фредерик Луи, «жених» Вильгельмины с момента её рождения, стал герцогом Глостерским. Близкое родство никого не смущало, Вильгельмина и Фредерик приходились друг другу двоюродными братом и сестрой.
София Доротея и её отец, король Георг I, готовили двойную свадьбу: Фредерик Луи должен был жениться на Вильгельмине, а сам Фридрих — на английской принцессе. За этим стоял политический расчёт: англо-ганноверский король хотел прочно привязать Пруссию.
Однако Фридрих Вильгельм постепенно начал сомневаться в брачном союзе с Англией. Ему казалось, что в этой игре Пруссия рискует потерять самостоятельность. Его сомнения подогревал фельдмаршал принц Леопольд фон Анхальт-Дессау, известный как «старый Дессауэр». Дессауэр руководствовался личным интересом: он хотел выдать Вильгельмину за своего племянника, маркграфа Фридриха фон Шведта.
Этот брак казался многим выгодным. Маркграф был близким родственником прусского правящего дома и имел реальные шансы на престол, ведь у Фридриха Вильгельма I не было наследников-мальчиков, а один сын умер в младенчестве.
Только в 1722 году появился ещё один принц, Август Вильгельм, но к тому времени маркграф Шведтский уже успел укрепить свои позиции как главный претендент на руку Вильгельмины.
Вскоре разгорелась борьба между Софией Доротеей и её мужем за судьбу дочери. В ней отличилась гувернантка Лети, подкупленная Дессауэром. Она буквально изводила 10-летнюю Вильгельмину, часами рассказывая о достоинствах маркграфа Шведта и убеждая, что он станет «великолепным королём», как будто болезненный Фриц уже умер. Чем настойчивее Лети расхваливала жениха, тем сильнее принцесса его ненавидела.
Сам маркграф тоже не вызывал симпатий: 15-летний подросток уже отличался грубостью, жестокостью и плохими манерами.
Все вокруг: министры, придворные и родственники, считали своим долгом высказывать мнение о будущем Вильгельмины. Девочка запуталась окончательно и перестала понимать, кому можно доверять.
На неё давила и мать. София Доротея осторожно спрашивала дочь, кого бы она предпочла: герцога Глостерского или маркграфа Шведта. Вильгельмина твёрдо отвечала, что Шведта не любит.
Вскоре выяснилось, что Лети пыталась выведать у Вильгельмины все секретные разговоры короля и королевы. После слёзных признаний Вильгельмины София Доротея запретила дочери доверять гувернантке и велела держаться на стороне матери.
Чтобы ещё сильнее привязать дочь к себе, королева рассказала ей страшную историю: Грумбков и Дессауэр якобы замышляли убийство короля и Фрица, чтобы возвести на престол маркграфа Шведта. Вильгельмину охватил ужас, особенно когда мать добавила, что Лети тоже участвует в заговоре.
Девочка пыталась уклоняться от расспросов гувернантки, но та не отставала, а однажды, доведённая до ярости, бросила в ребёнка подсвечник, разбив ей голову.
Вильгельмина писала позже в мемуарах: «Удары и побои были моим хлебом насущным. Моё лицо было в крови, а спина болела каждый день».
Вскоре здоровье девочки пошатнулось. Она свалилась с желчной коликой, а потом её поразила жёлтуха, надолго приковав к постели. Мать долгое время не замечала происходящего или делала вид, что не замечает. Только когда болезнь стала слишком очевидной, и придворная мадам предупредила Софию Доротею, что дочь рискует стать калекой, Лети наконец убрали от двора, чтобы та не доводила принцессу ещё сильнее.
Её заменила благородная фройляйн Зонсфельд. В отличие от Лети, она с первых минут была предана Вильгельмине и стала для неё не только наставницей, но и второй матерью, которой девочке всегда не хватало. Под её заботой Вильгельмина впервые почувствовала себя в безопасности.
Тем временем София Доротея не оставляла надежд на «английский» брак. Она отправила Георгу I портрет 14-летней Вильгельмины, но получила холодный ответ: «Принцесса кажется хорошо образованной». Королева понимала подтекст: при английском дворе уже распространили слухи, что у Вильгельмины горб.
Чтобы опровергнуть сплетни, в Берлин срочно приехала английская фрейлина, которая лично осмотрела девочку. Осмотр оказался унизительным — Вильгельмину заставили раздеться перед посторонними, выставив её напоказ. Спина оказалась идеальной, но унижение осталось.
После этого Георг I решил лично увидеть Вильгельмину и объявил о визите в Берлин. 8 октября 1723 года маленькую принцессу, туго затянутую в корсет до потери дыхания и наряженную, как рождественскую ёлку, представили её деду, королю Георгу I.
Георг подошёл к внучке с каменным лицом, взял свечу и начал внимательно её разглядывать — сверху донизу, спереди и сзади, не произнося ни слова. Бледная, как мрамор, девочка стояла неподвижно.
Закончив осмотр, Георг молча поставил свечу и, не сказав Вильгельмине ни слова, повернулся к Фрицу. С ним король тут же завязал оживлённый, дружеский разговор, словно внучки в комнате вовсе не существовало.
Судя по всему, Георг I все же был доволен встречей: позже он сказал своему внуку, что невеста выглядела «изящной и остроумной». Георг подписал бумагу о двойной помолвке: Вильгельмины с Фредериком Луи и Фрица с принцессой Амалией.
Казалось, будущее Вильгельмины решено, но судьба распорядилась иначе. В 1727 году Георг I неожиданно умер. Новым английским королём стал Георг II, брат Софии Доротеи, а его сын Фредерик из герцога Глостерского превратился в принца Уэльского. Смерть деда не принесла Вильгельмине радости: новый король относился к брачному союзу с Пруссией холодно и откладывал окончательное решение.
Отношения Фридриха Вильгельма I и Георга II стали враждебными, особенно когда прусский король заключил тайный союз с Австрией, и переговоры о браке окончательно прекратились.
София Доротея пришла в ярость, обвиняя во всём дочь: если бы Вильгельмина была достаточно мила и покорна, говорила она, то уже давно стала бы принцессой Уэльской.
Вильгельмина же всё больше ужасалась самой идее брака. Она знала о дурной репутации своего «жениха», который уже успел прославиться разгульной жизнью в Лондоне.
София Доротея пыталась успокоить дочь: «Да, он не красив, даже не особенно умен, но он добродушен, и ты сможешь полностью управлять им. Когда его отец умрёт, именно ты станешь королевой».
Но для юной принцессы перспектива выйти замуж нелюбимого человека была мучительной. Позже в мемуарах она призналась: «я всегда испытывала ужасное отвращение к браку».
Вильгельмина не хотела повторить судьбу матери. Родители постоянно спорили из-за её судьбы. Однажды Фридрих Вильгельм I, потеряв самообладание, заявил жене, что вправе обручить дочь с кем угодно и никакого «прощения» для неё не будет, а сыну он скорее даст кнут, чем английскую принцессу.
Отец поставил вопрос ребром. Вильгельмина должна выйти замуж либо за маркграфа Шведта, либо за принца Иоганна Адольфа фон Вайсенфельса. Выбор был предоставлен королеве, а не самой Вильгельмине.
Новый кандидат, герцог Вайсенфельс, оказался старше принцессы на 24 года, чудовищно тучен и, по словам самой Вильгельмины, обладал «отвратительно дурным характером».
Королева была в ярости. Ни один из предложенных мужчин не подходил ей в качестве зятя. Маркграф Шведта был, по её словам, «жалок», а Вайсенфельс — «бедняк и ничтожество».
Фридрих Вильгельм взбесился. Он пригрозил Софии Доротее, что «отречётся от неё и разведётся», если она будет продолжать возражать.
На следующий день Вильгельмина невольно стала свидетельницей новой сцены. Спрятавшись за дверью, она затаила дыхание и слушала бурный спор между родителями.
«Мы часто не знали, что делать, потому что не могли угодить ни одному из них», — вспоминала Вильгельмина.
«Он целыми днями осыпал меня и Фрица оскорблениями, — писала Вильгельмина. — Называл меня английской канальей, брата — негодяем. Он заставлял нас есть и пить то, что вызывало отвращение».
Однажды за столом король сам подал блюда всем придворным, но тарелки детей оставил пустыми. Им пришлось ждать, пока остальные наедятся, а затем брать остатки. Когда они наконец собирались поесть, отец демонстративно плюнул в их еду.
В другой раз Фридрих Вильгельм, разъярённый, бросался в детей тарелками. Или, сидя в инвалидном кресле, гнался по коридорам дворца за Вильгельминой, пытаясь ударить её костылём.
Фридрих Вильгельм ужасно обращался с детьми. Он уничтожил их тайную библиотеку, где дети нашли отдушину, а сына забивал палкой до синяков. Однажды Фридрих даже пытался сбежать от отца.
Вильгельмина хотела помочь брату и даже хотела согласиться выйти замуж за герцога Вайсенфельса, чтобы задобрить отца. Узнав об этом, её мать впала в истерику: «я предпочла бы видеть свою дочь в могиле», — сказала она. Вильгельмина отказалась от своего плана.
Маркграф Шведтский, один из кандидатов на руку Вильгельмины, благоразумно отозвал своё прошение о браке, не желая участвовать в королевской войне.
Это стало причиной новой вспышки ярости Фридриха Вильгельма I: он набросился на дочь, потащил её за волосы к камину так близко, что на ней загорелась одежда, и лишь потом отпустил, пообещав заточить в Шпандау до конца её дней.
Да и попытка побега Фридриха провалилась. По закону подлости одно из его писем доверенному человеку попало в руки отца.
Фридрих Вильгельм I набросился на сына и ударил его в горло. На вопрос, зачем он хочет бежать, Фриц ответил: «Потому что вы обращаетесь со мной, как с рабом». Король выхватил меч и бросился на сына, и только нескольким офицерам удалось его остановить.
«Я приказал арестовать этого мерзавца Фрица. Я больше не признаю его сыном. Этот негодяй не заслуживает жизни».
Тогда же София Доротея узнала от дочери правду о побеге. Чтобы не усугубить ситуацию, они сожгли полторы тысячи писем, где брат и сестра обсуждали отца.
Три дня и три ночи они писали новые пустяковые письма, и складывали их обратно в шкатулку. Король, прочитав письма, ничего не нашел, но понял, что его перехитрили. Тогда он ударил дочь кулаком по лицу и начал пинать её ногами.
София Доротея металась по комнате, крича и размахивая руками. Маленькие братья и сестры Вильгельмины, младшему из которых было всего четыре года, вцепились в колени отца и плакали, умоляя остановиться.
«Король называл её словами, которые мне стыдно повторять. Намотал её волосы на руку, протащил через гостиную и так жестоко с ней обошелся, что с тех пор она прикована к постели».
В Европе это вызвало бурю возмущения: протестовали почти все правящие дома, а император Карл VI лично заступился за прусского кронпринца. Фриц был помилован, а его сообщника казнили на его глазах.
Вильгельмину же продолжали держать под домашним арестом. Отец решил морить её голодом: на обед давали лишь суп на воде и рагу из старых костей. Совсем истощённая, она едва могла держаться на ногах.
София Доротея отправила в Лондон отчаянные письма, умоляя о помощи. Она надеялась, что положение дочери смягчится, если Георг II согласится официально просить Вильгельмину выйти замуж за принца Уэльского.
Но Фридрих Вильгельм I теперь решил выдать дочь за наследного принца Байрейта. Ради свободы брата Вильгельмина смирилась и согласилась на брак, несмотря на протесты матери.
Будущий муж Вильгельмины был моложе её на два года — добродушный, но незрелый юноша, которому никто не дал выбора. Его даже не спросили, хочет ли он старшую дочь прусского короля. Но это был не самый плохой вариант.
Первая встреча прошла относительно нормально. При встрече она лишь слегка кивнула, не сумев вымолвить ни слова. Однако Вильгельмине он понравился с первого взгляда. Как она позже признавалась, лицо его не было красивым, но он оказался весёлым, добросердечным и любезным собеседником. Лёгкая шепелявость его речи её не смутила.
Королева же в бешенстве слегла в постель, объявив себя больной, и запретила дочери разговаривать с женихом, приставив к ней придворных дам-шпионок.
Помолвка состоялась 3 июня 1731 года в большом зале дворца, в присутствии двора и дипломатов. Вильгельмина была взволнована и расстроена: мать не сказала ей ни слова за весь день.
Однажды принц узнал, что Вильгельмина гуляет в саду по утрам без охраны. Он подошёл к ней и тихо спросил, хочет ли она выйти за него или он ей неприятен. Вильгельмина покраснела, но не отказалась от брака.
С тех пор он посылал ей письма, а на её 22-й день рождения, 3 июля 1731 года, подарил брошь из бриллиантов и изумрудов. Наследный принц старался понравиться будущему тестю: участвовал в его попойках и даже получил похвалу за стойкость — тайком меняя бокалы и выпивая сок вместо вина.
Свадьба состоялась 20 ноября 1731 года, после долгих споров о брачном контракте. Накануне свадьбы София Доротея отвела дочь в сторону и умоляла её жить с мужем «как брат и сестра» в надежде однажды аннулировать брак и выдать её за принца Уэльского.
После последнего танца невесту по старинному обычаю сопроводили на роскошное ложе и переодели в ночную рубашку.
Утром наследный принц уже покинул опочивальню, когда появился король в сопровождении генералов и преподнёс дочери серебряный сервиз. Но Вильгельмина хотела совсем иного — чтобы отец сдержал обещание и освободил её брата.
Наконец-то Вильгельмина была счастлива. Она блистала на балу рядом с её мужем. Взгляды молодых отнюдь не был как между братом и сестрой.
Внезапно в зал вошел бледный парень в простом тёмном костюме. Он выглядел как серая мышь среди пышно разодетых гостей. Это был её дорогой брат Фриц!
Вильгельмина кинулась к брату. Он был отчужден и холоден, практически не смотрел на сестру. Лишь спустя время и благодаря терпению Вильгельмины их отношения восстановились.
Но Вильгельмина все ещё была несчастна. Отец не выплатил обещанной суммы и приданного.
«Я ненавидела Берлин так же сильно, как когда-то любила его», — признавалась Вильгельмина.
В начале 1732 года она упала в обморок прямо во время церковной службы. Причина оказалась радостной — она была беременна. София Доротея восприняла новость как катастрофу: мечты о браке дочери с английским принцем канули в Лету.
В январе 1732 года, в лютый холод, кортеж из девяти карет двинулся в Байрейт. Путешествие оказалось мучительным: отваливались колёса, а обоз застревал в снегу. Однажды карета Вильгельмины перевернулась, чемоданы придавили её, подошвы примерзли к полу, и её вырывали буквально силой.
Новую наследную принцессу встречали громом пушек и звоном колоколов, но уже в Байрейте её ждало разочарование. Замок был полуразрушен: рваные занавески, грязная мебель и лютый холод. Еда оказалась несъедобной, Вильгельмину вырвало уже после первого ужина, а её неотапливаемая комната была с разбитыми окнами.
«Повсюду царила нищета», — писала она.
Свекор не стал для неё утешением и с самого начала был ей неприятен. Худой, длинноногий, самовлюблённый и высокомерный, а ещё почти всегда пьяный. Антипатия была взаимной. Маркграф Георг воспринимал невестку, навязанную ему Берлином, как обузу и обращался с ней не лучше, чем её собственные родители.
Он цинично намекал, что она симулирует беременность, а когда её состояние стало очевидным, заявил, что предпочёл бы внучку — по брачному контракту он был обязан содержать принца, но не принцессу.
Наследный принц встал на сторону жены, и разъярённый маркграф, перебрав вина и пива, ударил сына тростью. Но в отличие от Фрица, который терпел всё от своего отца, её муж не смирился и нанёс ответный удар.
Не нашла Вильгельмина поддержки и у сестёр мужа. Амалия страдала тяжёлым расстройством психики, а другая мечтала выйти за прусского кронпринца и винила невестку в том, что этот брак не состоялся.
Сама Вильгельмина признавалась: «Моя жизнь была ужасным рабством. Я не смела ни выйти на улицу, ни сделать малейшее дело без разрешения».
Финансовое положение молодой пары было тяжёлым. Вильгельмина задолжала даже своим фрейлинам и писала письма в Берлин. Отец прислал лишь пятьсот талеров, пообещав, что позже она сможет жить за его счёт. Позже, это когда?
30 августа 1732 года она родила дочь. Вскоре мужа вызвали в Пазевальк к полку, но его отец Георг отказался оплатить дорогу. Сыну пришлось занимать деньги у камергера. Через месяц Вильгельмина последовала за мужем, тоже влезая в долги. На просьбу помочь свекор ответил холодно: «в брачном контракте ничего не сказано о путешествиях ради удовольствия».
Будучи в Берлине мать приняла её холодно. Она сказала, что Вильгельмине должно быть стыдно, что она вышла замуж за «голодающего». Любое проявление нежности к мужу считалось преступлением.
В июне 1733 года прусский двор отправился в Брауншвейг на свадьбу Фрица с принцессой Елизаветой Брауншвейгской. Вильгельмину и её мужа не пригласили. В брачную ночь Фриц писал сестре, что «церемония закончена» и он «полностью её», но союз оказался катастрофой. Представив супругу сестре, он подчеркнул, что любит Вильгельмину больше всех, а про новобрачную сказал: «к чёрту эту гусыню».
Да и брак Вильгельмины стал трещать по швам. Маркграф всё больше времени проводил с Вильгельминой фон Марвиц, юной фрейлиной своей жены. Она умело играла роль невинной жертвы, плакала, клялась в преданности — и наша Вильгельмина утешала её, даже не подозревая, что теряет самое дорогое: сердце мужа.
Вскоре пришли вести из Берлина: Фридрих Вильгельм I смертельно болен. Вильгельмина спросила мать, ехать ли к одру отца, но София Доротея холодно ответила: «не приезжай. Здесь ад и одни несчастья». Король умер 31 мая 1740 года, и Фриц стал королём Фридрихом II.
Но отношения брата и сестры испортились. Марвиц фактически управляла двором и даже вышла замуж за австрийца Бургхауса с согласия Вильгельмины. Это вызвало гнев Фридриха, он обвинил сестру в предательстве.
Вильгельмина оказалась в одиночестве: брат холоден, муж предан фаворитке, близкая подруга умерла. В 1747 году она всё же помирилась с Фридрихом. Вернувшись в Байрейт, Вильгельмина набралась смелости и после чудовищной сцены выгнала Марвиц из замка. Но хитрый маркграф поселил фаворитку рядом с замком.
Отчаявшись, Вильгельмина написала Фридриху: «я сожалению что вышла за него замуж, помоги мне». Король помог избавиться от фаворитки мужа сестры, передав им щедрые отступные.
Здоровье Вильгельмины ухудшалось. Болезни, скандалы и войны истощили её силы. 14 октября 1758 года, в день поражения Фридриха при Хохкирхе, она умерла в Байрейте, до конца зовя брата. На момент смерти ей было всего 49 лет. Через десять лет Фридрих воздвиг в Сан-Суси храм в её честь, сказав: «у нас два тела, но одна душа».
После смерти Вильгельмины её муж женился на её же племяннице.
