Лариса Шепитько эффектно выглядела. На съемочной площадке она могла носить валенки 45-го размера, превращаясь в рабочую лошадку. Но на премьерах появлялась исключительно при полном параде…
ИСПЫТАНИЕ
В 1973 году судьба приготовила Ларисе Шепитько суровое испытание. Беременность протекала тяжело, а неожиданное падение привело еще и к сотрясению мозга и повреждению позвоночника. Несколько мучительных недель режиссер провела в больничной палате, лишенная возможности не только работать, но и просто двигаться.
В это время ее муж Элем Климов находился в экспедиции по сибирским деревням, собирая материал для своего будущего фильма «Агония» о Распутине. Из покровского села, где тот родился, он отправил жене телеграмму, стилизованную под распутинские послания: «Солнце засияет цветы расцветут вижу встанешь и принесешь ЦАлую ГрЕгорий».
Работники почты долго не решались принять это странное послание, то ли принимали за бред сумасшедшего, то ли за секретную шифровку. Но когда телеграмма, наконец, достигла адресата, эффект превзошел все ожидания. Шепитько смеялась до слез. И, о чудо!, буквально через неделю смогла встать на ноги. А еще спустя время родить здорового ребенка — сына Антона.
Позже, работая над своим главным шедевром «Восхождение», Шепитько часто повторяла, что считает своим долгом перед сыном создать эту картину. Возможно, пережитые страдания и чудо выздоровления помогли ей снять один из самых пронзительных фильмов о войне, где тема жертвенности и духовного подвига обрела невероятную глубину и силу.
Лариса вообще жила и работала по принципу: каждый фильм как последний. Для нее это было не красивой метафорой, а жизненным кредо. Она отказывалась идти на любые компромиссы, заявляя:
— Лучше я не буду снимать совсем, чем снимать то, что дадут. Лучше уеду к себе во Львов и буду шить шляпки.
Многие режиссеры и сценаристы вынужденно шли на уступки, чтобы просто продолжать работать. Шепитько же отказывалась, и потому оставалась одинокой в своей бескомпромиссности.
«ВОСХОЖДЕНИЕ»
Разрешение на съемки «Восхождения» Лариса выбивала четыре года. Она не собиралась снимать очередную героическую картину о войне — для нее это была история о нравственном падении и восхождении души. Но каждый элемент будущего фильма становился камнем преткновения.
Повесть Василя Быкова «Сотников» уже считали сомнительной. Слишком много в ней было этого «абстрактного гуманизма», слишком человечным выглядел предатель Рыбак. Музыка Шнитке с ее колоколами раздражала чиновников: какая еще мистика в рассказе о партизанах?
Им виделся ясный, простой сюжет о борьбе с фашистами. Шепитько же настаивала на притчевом, почти религиозном звучании. Переименовала фильм, чтобы сместить акцент с конкретного персонажа на метафизику. Отстояла сцену, где Сотников поднимается на виселицу, как на Голгофу. Говорила с цензорами их же языком: «Разве стойкость не героизм?»
И в конце концов прорвалась, пусть и с компромиссами, пусть и в урезанном виде.
На площадке Шепитько была стихией. Все знали: попадаться ей на глаза в гневе равносильно самоубийству. Она не стеснялась в выражениях, не признавала полутонов — либо восторг, либо ярость.
Когда картина была готова, показать ее решили первым делом тогдашнему главе Белоруссии Петру Машерову, мать которого казнили фашисты за связь с партизанами.
Еще не утвержденную копию фильма тайно привезли в Минск. Машеров сначала был в приподнятом настроении, угощал Климова сигаретами. Но уже через 20 минут перестал замечать окружающих, а к середине открыто расплакался.
Когда супруги вернулись в Москву, в Госкино уже знали: фильм принят на высшем уровне. И она тут же ушел в широкий прокат.
Картина «Восхождение» получила Гран-при Берлинского кинофестиваля — высшую награду, которую до этого вручали лишь единицам. Шепитько стала второй женщиной-режиссером в истории Берлинале, поднявшейся на этот пьедестал.
Западные критики, особенно на волне феминизма 70-х, восхищались «мужской» энергией советского режиссера. Впрочем, еще со времен дебютного «Зноя» они писали, что она снимает без дамских сантиментов.
Нужно отметить, что при этом Лариса эффектно выглядела. На съемочной площадке она могла носить валенки 45-го размера, превращаясь в рабочую лошадку. Но на премьерах появлялась исключительно при полном параде.
Еще 60-е Шепитько и Климов подружились с Вячеславом Зайцевым, став одними из первых, кто оценил его талант. Лариса просто обожала его эксперименты: участвовала в домашних показах, пародировала походку манекенщиц. А Зайцев не на шутку заявлял, что его платья по-настоящему смотрятся только на ней.
ЖЕСТОКИЙ КОНТРАСТ
1977 год стал для супругов временем жестокого контраста. Лариса парила в лучах славы, светилась и ликовала. Элем в это же самое время переживал творческий кризис. Его выстраданная «Агония» была запрещена цензурой. Другой проект «Иди и смотри» рассыпался прямо перед началом съемок.
Климов погрузился в пучину отчаяния. Успех жены, ее разъезды по фестивалям, цветы и восторженные рецензии — все это становилось для него мучительным напоминанием о собственной неудаче. В его воспоминаниях звучит почти исповедальная боль:
— Я возненавидел Ларису, ее «Восхождение», все эти ее командировки… В каждом ее взгляде мне чудилось самодовольство, презрение ко мне — несчастному, который проиграл.
Их брак дал трещину. Климов бежал из дома, ночевал у друзей, пытаясь спрятаться от собственной тени.
ТРАГЕДИЯ
Летом 79-го Шепитько начала работу над тем, что могло стать ее главным проектом. Прочтя распутинскую повесть «Прощание с Матерой» она увидела в ней не просто историю о затоплении деревни, а притчу о вечном: как сохранить в потоке времени то, что дороже жизни: память, традиции, саму душу земли.
Утром 2 июля ее ждала важная поездка — выбор натурных локаций. Накануне съемочная группа отмечала чей-то день рождения, и многие, включая водителя, поздно легли спать. Несмотря на просьбы перенести выезд, Шепитько настояла на соблюдении графика. В 5:30 утра их «Волга» выехала по Ленинградскому шоссе.
Трагедия произошла около 7 часов утра под Звенигородом. По основной версии, водитель легковушки уснул за рулем. Машина вылетела на встречную полосу, где столкнулась с груженым кирпичами грузовиком. Удар был страшный «Волга» превратилась в груду металла.
Лариса Шепитько погибла мгновенно. Вместе с ней ушли оператор Владимир Чухнов и еще три члена съемочной группы…
Гибель Шепитько мгновенно обросла мифами. Якобы раннюю и трагическую смерть ей предсказала болгарская прорицательница Ванга. Хотя Климов позже яростно это отрицал. Но разве нужны были пророчества, когда сама жизнь ставила такие знаки?
В Берлине, празднуя «Золотого медведя» за «Восхождение», Шепитько вдруг заговорила о скорой кончине, прямо во время поздравлений. В последних интервью ее слова звучали как эпитафия:
— Когда мой сын вырастет… покажите ему мою последнюю картину.
А в тот роковой день, садясь в «Волгу», она обвела машину взглядом и тихо сказала:
— Словно гроб на колесах.
Киношники любят мистику, но здесь замолчали даже скептики. Слишком много совпадений. Слишком точные подсказки судьбы. Как будто сама она была не только режиссером фильмов, но и собственного прощального кадра.
Не обошлось, конечно, и без суеверий.
— Дух Распутина мстит за сожженную листвень,- судачили в кулуарах, хотя многовековое дерево в «Прощание с Матерой» уничтожили уже после ее смерти.
Все эти разговоры возникли не на пустом месте. Супруги очень живо интересовались всеми возможными проявлениями высших сил. Так, на съемках «Агонии» в павильоне был замечен сам Вольф Мессинг, а на пробах «Иди и смотри» рядом с Климовым сидел экстрасенс Марк Марков.
Шепитько не раз признавалась, что верит в реинкарнацию. Однажды в австрийском замке она «узнала» себя в портрете неизвестной герцогини.
— Здесь играли в карты, — уверенно заявила Шепитько, указывая на антикварный стол.
Когда с него убрали скатерть, все увидели зеленое сукно.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ
Через неделю после похорон Климов собрал осиротевшую съемочную группу «Матеры». Но то, что получилось в итоге, уже не имело ничего общего с замыслом Шепитько.
Он полностью переписал сценарий под себя, сохранив только актеров. Зато за год до премьеры вдовец смонтировал пронзительный 30-минутный фильм «Лариса», где его жена смеется, курит, снимает… и словно дразнит смерть своей жизнерадостностью.
Элем Германович никогда больше не был женат. А сняв в 1985 году «Иди и смотри», замолчал навсегда и как режиссер. Дальше снимать было нечего и не о чем. Возглавив Союз кинематографистов, пытался реформировать систему, но быстро понял: это не его война. Когда начались склоки и подковерные игры, просто ушел со своего поста. Его не стало в 2003 году.
Сын Шепитько и Климова по стопам родителей не пошел, а выбрал музыку. Окончив журфак МГУ, Антон начал с журналистики. Но вскоре ему стало мало писать о музыкантах, захотелось создавать их имидж. Он работал с разными артистами: с Данко, Дельфином, Линдой и Михаилом Шуфутинским. Сегодня Климов-младший позиционирует себя больше как писатель.
