Когда фонари на улицах гасли, его ждали юные актрисы, такие похожие на его пятнадцатилетнюю дочь.
Он начал задыхаться, газета выпала из рук, а сознание помутилось. Гюго отказывался верить в написанное, этого не может быть. Только не она, не его девочка, смысл всей его жизни…
Как ни тяжело было в это поверить, но в газетах не ошибались – Леопольдина Гюго утонула.
Когда в семье Гюго родилась дочь ,он был счастлив. Пока Адель приходила в себя после родов, Виктор непереставая напевать себе под нос что-то счастливое и милое, не спускал ребенка с рук. Такая милая, такая красивая девочка, ее назвали Леопольдиной, в честь отца Виктора Гюго.
У писателя и журналиста Виктора Гюго уже был старший сын, а после Леопольдины на свет появятся еще два брата и девочка Адель, но именно Леопольдина всегда будет любимицей отца. В семье ее ласково звали «Дидина», баловали и любили. Ей Гюго читал свои произведения, для нее писал стихи и сочинял сказки.
Первый раз у Гюго перехватило дыхание, когда он понял, что его девочка влюблена. В четырнадцать лет всегда послушная Леопольдина сделалась совершенно несносной. Объектом первой любви ее стал брат друга отца, Шарль Варки.
Юноша был не намного старше нее, прихрамывал и был скромным и спокойным. Чувство было взаимным и несколько месяцев молодые люди передавали друг другу тайные записки и назначали свидания, о которых Виктор Гюго конечно же знал, поскольку он перехватывал всю переписку дочери.
Отцу было тяжело осознавать, что его Дидин повзрослела. Теперь Виктор иначе глядел на всех молоденьких актрис, которым назначал свидания в театре, ведь они были не намного старше его дочери.
Сперва Гюго находит причину для отказа – его дочь еще слишком юна для брака. Но он не запрещает влюбленным встречаться, хотя дает понять, что против этого союза. Целых пять лет продолжались торги Леопольдины с отцом.
Она уговаривала его дать согласие сперва ласками, потом слезами. Но когда Леопольдине исполнилось девятнадцать, причин для отказа уже не было. Как мог Виктор затягивал переговоры и подписание брачного контракта, а в назначенный день у него так тряслись руки, что пришлось перенести встречу с нотариусом. Потом этот эпизод найдет отражение в романе «Отверженные».
Благодарностью опечаленному отцу стали счастливые глаза Леопольдины. Свадьба состоялась 15 февраля 1843. Молодая чета поселилась в доме отца Шарля в Гавре. Гюго слал туда бесконечные письма:
«Милое дитя, если ты получаешь все письма, которые я тебе посылаю, почтальон наверняка отвлекает тебя от твоих сладких удовольствий в любой час дня и ночи. Весь последний месяц, несмотря на вихрь, когда враги снова нападают со всех сторон… когда зрение мое ослабло, а разум рвется на части, признаюсь откровенно, милое мое дитя: не проходит ни секунды, когда бы я не думал о тебе…
Твое прекрасное голубое небо утешает меня, разгоняет тучи. На сердце у меня тяжело, но сердце мое и полно: я знаю, что твой муж добр, мягок и обаятелен… Счастье покоится в единстве. Охраняйте свое единство, дети мои».
Счастье новобрачных было полным, они души не чаяли друг в друге и мечтали, что однажды смогут жить собственным домом, где будут бегать и смеяться их маленькие дети. Осенью было решено отправиться в небольшое свадебное путешествие. Виктор Гюго не смог присоединиться к дочери и ее мужу.
4 сентября 1843 года Леопольдина, Шарль и его дядя Пьер Вакри с сыном Атруром отправились кататься в лодке. Но на обратном пути начался сильный шторм, легкое судно перевернулось. Шарль был отличным плавцом и пытался спасти жену, но ее кринолин зацепился за лодку, а в воде невозможно было понять этого и отцепить юбку. Девушка была обречена.
Шарль пять или шесть раз выныривал на поверхность и нырял вновь, пытаясь отыскать свою любимую. В конце концов он увидел ее, но вытащить на поверхность воды не мог, лодка тянула ее ко дну. Несколько секунд потребовалось влюбленному, чтобы выбрать между жизнью и смертью. Он обнял Леопольдину и погиб вместе с ней.
Печальную новость Виктор Гюго узнал из газет. Он был совершенно потрясен и разбит и винил себя, что не вернулся из путешествия по Испании, где прекрасно проводил время с Жюльеттой Друэ, своей давней возлюбленной, и не присоединился к Леопольдине.
«Он выглядел так, словно вот-вот умрет… Потом он захотел прочесть все ужасные, трогательные подробности той чудовищной катастрофы», — вспоминала Жюльетта Друэ. Следующие семь лет Виктор Гюго не напишет ни строчки.
Платье, в котором утонула Леопольдина в семье Гюго хранили как семейную реликвию. По легенде, тела возлюбленных в воде так переплелись, что их не смогли разделить, а потому похоронили в одном гробу.
За тринадцать лет до этой трагедии Виктор Гюго написал в романе «Собор парижской Богоматери»: «…нашли два скелета, из которых один, казалось, сжимал другой в своих объятиях. Один скелет был женский, сохранивший на себе еще кое-какие обрывки некогда белой одежды…». И эти строки стали пророческим проклятием для любящего отца.