«В опочивальне они!» — прошептал один из гвардейцев. Раздались приглушенные смешки, и адъютант резко взмахнул рукой в белой перчатке: «Тихо вы!».
Кристоф подошёл к дверям опочивальни. Тихо. Адъютанту показалось, что солдаты могут слышать, как колотится его сердце. Еще бы — не каждый день приходится арестовывать всесильного регента, да еще на ложе с супругой.
Понимая, что он начинает трусить, Кристоф отворил дверь опочивальни и вошел. В окно смотрела полная луна и адъютант тут же увидел большую кровать, на которой возлежали герцог и герцогиня. Они мирно спали.
Кристоф на цыпочках приблизился к постели и, схватившись за край одеяла, резким движением сорвал его со спящих. На какие-то пару секунд взгляд адъютанта остановился на герцогине. Белоснежная ткань легчайшей рубашки не была в силах многое скрыть от яркого света луны. Кристоф понял, что сейчас он может провалить задание, и что есть сил, закричал:
«Проснитесь!».
15 октября 1703 года в семье курляндского дворянина Вильгельма Тротта фон Трейдена и его супруги Анны Элизабет фон Вильдеман родилась девочка. Назвали малышку весьма цветисто — Бенигна Готлиба.
Детство Бенигны прошло в Дурбенском кирхшпиле (уезде) в Курляндии. Семья была достаточно богатой по меркам курляндского дворянства. Тем не менее, Вильгельм фон Трейден был вынужден постоянно занимать деньги в России, и был в долгах как в шелках.
В 1719 году Бенигне исполнилось шестнадцать лет. Красавицей она не была: болезненная, бледная девица с лицом, основательно испорченным оспою. Тем не менее, было у Бенигны одно преимущество, отмеченное позднее супругой английского посланника леди Джейн Родно:
«У нее прекрасный бюст, которого я никогда не видела ни у одной женщины».
Бенигна прекрасно осознавала это свое преимущество, всячески его подчеркивала и посему недостатка в кавалерах не испытывала. Впрочем, завидной невестой Бенигна не считалась даже в родной Курляндии.
Недостатки Бенигны сыграли ей на руку. В 1720 году дочерью дворянина фон Трейдена заинтересовалась герцогиня курляндская Анна Иоанновна, дочь русского царя Иоанна V и племянница императора Всероссийского Петра I Великого.
Анне Иоанновне, имевшей в Курляндии небольшой и небогатый двор, не нужны были блестящие красавицы-фрейлины. Герцогиня собирала вокруг себя «замухрышек», которые практически не имели шансов влюбить в себя немногочисленных кавалеров Анны.
В первую очередь, 30-летнего Эрнста Иоганна Бирона. Выходец из мелкопоместных остзейских дворян, Эрнст попал ко двору герцогини Курляндской в 1718 году по протекции канцлера Курляндии Германа фон Кейзерлинга.
Поначалу Бирон являлся личным секретарём Анны Иоанновны, а в 1720 году он был назначен управляющим ее имением Вюрцау. Герцогиня сразу же начала проявлять особую симпатию к Бирону, однако, основным фаворитом 27-летней Анны в ту пору был 56-летний граф Петр Михайлович Бестужев-Рюмин, который, по сути дела, правил Курляндией от имени Анны.
Приглашая Бенигну Готлибу фон Трейден ко двору, Анна Иоанновна никак не ожидала, что девица сможет покорить сердце Бирона. Тем не менее, это произошло. Видимо, герцогиня переоценивала значение для мужчин красивого личика и недооценивала влияние «зоны декольте».
Уже в 1721 году Эрнст Иоганн стал писать фрейлине Бенигне нежные письма, называя ее по-немецки «einzige auserwahlte Seele», что можно перевести как «Единственная избранная Душа».
Анна Иоанновна, конечно, узнала об этом, но, вместо того, чтобы осерчать, обрадовалась. К тому времени в России уже ходили слухи о романе царевны с ее «конюхом» Бироном, и пресечь дурную молву можно было, женив Эрнста. Конечно, не на ошеломительной красавице с кукольным личиком, а на «замухрышке».
Герцогиня посчитала, что «привязав» фаворита к некрасивой фрейлине, она всегда сможет держать его «под рукой».
Родители Бенигны Готлибы кандидатуру Бирона не одобрили, так как считали жениха чуть ли не нищим. Однако при активном участии герцогини Курляндской свадьба состоялась.
15 февраля 1724 года в столице Курляндии, городе Митау (ныне Елгава), Бенигна родила супругу сына Петра. Еще через три года у пары появилась дочь — Гедвига Елизавета, а 11 октября 1728 года — младший сын Карл Эрнст.
Последний ребёнок супружеской четы Бирон пользовался невероятной любовью Анны Иоанновны. Дошло до того, что герцогиня приказала поставить детскую кроватку с Карлом Эрнстом в своей опочивальне и ухаживала за ним вместо матери. Такое отношение Анны к отпрыску Бирона впоследствии вызывало определенные подозрения.
15 февраля 1730 года герцогиня Курляндская становится Императрицей и Самодержицей Всероссийской Анной Иоанновной.
Сразу после этого милости посыпались на чету Бирон, как из рога изобилия. Уже на коронации Эрнст Иоганн присутствовал в качестве обер-камергера с рангом действительного генерала; Бенигна Готлиба в перечне гостей была отмечена в качестве статс-дамы Императрицы.
Так небогатая курляндская чета оказалась в самом центре придворной жизни Российской империи. Бироны вовсю пользовались свалившейся на них удачей и жили в невиданной роскоши.
При дворе Бенигну ненавидели, считали надменной, угрюмой и высокомерной. Однако влияние мадам Бирон на Анну Иоанновну было настолько велико, что все фрейлины заискивали перед статс-дамой. Вот как писала об этом Джейн Рондо:
Если признаться, то я, которая считаюсь её любимицей и, как думаю, больше всех пользуюсь её благосклонностью, я не чувствую к ней в сердце своём того, что называется почтением…
Она не вмешивается в государственные дела, но показывает, что всё время, остающееся от личной службы Императрице, употребляет на воспитание детей и на работу; она редко бывает в обществах, не отличается особенным умом, однако ж и не глупа; любит наряды.
Наряды Бенигна, и правда, обожала. На платья тратились огромные деньги. Проведя юность и молодость в бедной Курляндии, мадам Бирон стремилась наверстать упущенное. Как, впрочем, и ее муж и сама Императрица.
В 1737 году императрица сделала своего фаворита герцогом Курляндии и Семигалии. Бенигна стала герцогиней, что сподвигло ее увеличить траты на одежду и украшения. Наряд, в котором Бенигна прибывала в императорский дворец, редко бывал дешевле пятисот тысяч рублей, а стоимость бриллиантов, которые она надевала, достигала двух миллионов.
Для Бирона жена была средством контроля над Анной Иоанновной. Уезжая куда-то по делам, Эрнст Иоганн поручал Бенигне следить за императрицей и затем докладывать ему обо всем, что говорила и делала Анна.
Царица, по всей видимости, об этом не догадывалась и относилась к герцогине Бирон с большой любовью, баловала ее дорогостоящими подарками.
В октябре 1740 года Анна Иоанновна скончалась в возрасте 47 лет. Перед смертью императрица назвала своим преемником 3-месячного младенца Иоанна Антоновича, сына своей любимой племянницы Анны Леопольдовны. Регентом при малолетнем правителе государыня поручила быть Эрнсту Иоганну Бирону.
Бирон, став, по сути дела, правителем империи, со всей ответственностью и добросовестностью взялся за государственные дела. Вопреки распространенному мнению, первые меры регента были исключительно ответственными, полезными и отличались несвойственной предыдущим правителям гуманностью.
Бирону не удалось добиться расположения народа. Более того, он рассорился с родителями императора Иоанна Антоновича — принцессой Анной Леопольдовной и принцем Антоном Ульрихом Брауншвейгским. Анна и Антон Ульрих считали, что Бирон узурпировал власть.
Брауншвейгские нашли поддержку в лице фельдмаршала, «птенца гнезда Петрова», графа Христофора Миниха.
Поздней ночью 9 ноября 1740 года во дворец герцога Курляндского в Санкт-Петербурге вошли 20 солдат во главе с гвардейским полковником Кристофом фон Манштейном, адъютантом фельдмаршала Миниха. Манштейн получил от Миниха приказ арестовать Бирона прямо в его спальне.
Стража Эрнста Иоганна сопротивления не оказала: Манштейн беспрепятственно вошёл прямо в опочивальню хозяев дворца. Бенигна и Эрнст лежали на большой постели посреди помещения и спали настолько крепко, что не расслышали шагов полковника. Подойдя к самому изголовью, фон Манштейн кромко крикнул:
«Проснитесь!».
Регент сел на постели и, осоловело оглядевшись, сердитым голосом сказал:
«Что? Что тебе нужно? Как ты смеешь?»
Между тем в опочивальню вошли вооруженные гвардейцы. Бирон, наконец, полностью проснулся, все понял и, закричав от ужаса, полез под кровать. Солдаты со смешками вытащили регента, заткнули ему рот платком.
Бенигна все это время сидела на постели, как будто окаменев. Лишь после того, как ее супруга потащили к дверям, герцогиня вышла из оцепенения и, выскочив из постели в одной легкой ночной рубашке, бросилась за фон Манштейном и его солдатами.
Женщина плакала, рвала на себе волосы, вопрошала в чем провинился ее муж и требовала отпустить Бирона. Один из солдат схватил Бенигну в охапку и заткнул ей рот ладонью.
Бирона погрузили в карету и увезли. Гвардеец, державший на руках окоченевшую, полумертвую от пережитого ужаса даму, спросил у Манштейна, что с ней делать. Полковник приказал отнести ее обратно во дворец. Солдат не захотел топать до дворца, и пройдя с герцогиней на руках пару десятков шагов, бросил ее в снег: метель, никто не заметит.
К счастью, лежащую в сугробе даму в одной легкой рубашке обнаружил караульный капитан. Капитан приказал двум солдатам поднять Бенигну и отнести во дворец. В теплом помещении герцогиню одели, уложили в постель и приставили к ее опочивальне часовых.
Наутро пришел приказ от Миниха: «бироншу» привезти в Шлиссельбургскую крепость. В тюрьме Бенигна и воссоединились с супругом.
На суде Бирону предъявили целый перечень обвинений, включая то, что он и его супруга принимали подарки от императрицы. Основное же обвинение звучало следующим образом:
«Герцог Курляндский желал удалить царскую фамилию из России с целью завладеть престолом и притеснения русских».
Суд продолжался несколько месяцев. Лишь 18 апреля 1741 года был опубликован манифест «О винах бывшего герцога Курляндского», в котором, помимо перечня прегрешений Бирона, содержался приговор: смертная казнь четвертованием.
Вскоре, впрочем, казнь была заменена на вечную ссылку в город-острог Пелым, расположенный далеко за Уральскими горами в трех тысячах верст от Петербурга.
Бирона замена казни на ссылку не обрадовала: он находился в крайне мрачном настроении, дух его был сломлен и бывший всесильный временщик искренне желал смерти. Супруга, как могла, пыталась его утешить.
В Пелыме Эрнст Иоганн, Бенигна и их дети поселились в маленьком домишке. Пелымские ссыльные не любили «немчуру», и однажды только чудом подоспевшие солдаты спасли герцогиню Курляндскую и ее 15-летнюю дочь Катерину от бесчестья со стороны лихих людей прямо на глазах у «каторжного герцога» Бирона.
Бенигна, впрочем, не озлобилась. В Сибири она заинтересовалась рукоделием и вместе с дочкой стала вышивать на шелковой материи представителей сибирских малых народов: алтайцев, барабинцев, гогулей, кержаков, манси и т.д.
Ткань, которую создавала бывшая герцогиня и ее дочурка, была настолько красивой, что жители Пелыма с удовольствием ее покупали у «немчуры», давая Бенигне и ее семье возможность выжить.
25 ноября 1741 года в результате дворцового переворота, завершившегося пожизненным заточением Анны Леопольдовны и несчастного младенца Иоанна Антоновича, престол заняла «дщерь Петрова» Елизавета.
Эрнст Иоганн Бирон в свое время относился к новой императрице по-доброму, и даже оказал ей несколько значимых услуг. Царица в благодарность распорядилась перевезти семейство свергнутого временщика из Пелыма в Ярославль. Полную свободу, впрочем, Биронам государыня дать не решилась.
Лишь при Петре III семья была возвращена в Петербург. Государь вернул Эрнсту Иоганну все ордена, но Курляндское герцогство возвращать отказался.
Восстановление Бирона на курляндском герцогском престоле случилось в 1763 году, уже при Екатерине II.
Так престарелые, сломленные жизнью Эрнст Иоганн и Бенигна Готлиба возвратились к истокам — в Митаву. Но и здесь их уже не ждали. Курляндское дворянство, считавшее Бирона чрезмерно пророссийским, было настроено против нового герцога.
Эрнст Иоганн был вынужден лавировать между требованиями местной аристократии и приказами из Петербурга. В 1769 году Бирону пришлось отказаться от герцогского престола в пользу сына Петра.
17 декабря 1772 года бывший всесильный регент Российской империи Эрнст Иоганн Бирон скончался в возрасте 82 лет в Митаве.
Похоронив мужа, Бенигна Готлиба осталась жить в Митавском замке при дворе своего сына, герцога Курляндского.
Увы, сыновья не радовали мать. Герцог Петр оказался пьяницей. Нещадно злоупотреблял горячительными напитками и младший брат, генерал-майор Карл Бирон, о котором князь П.В. Долгоруков писал следующее:
«В обществе за ним установилась репутация величайшего «плясуна и повесы»; никакой общественной деятельностью он не занимался».
Поначалу приносила огорчения матери и единственная дочка, Гедвига Елизавета. Еще весной 1749 года, когда Бироны жили в Ярославле, 22-летняя Гедвига сбежала от родителей в Санкт-Петербург, и, упав к ногам императрицы Елизаветы Петровны, попросила спасти ее от самоуправства отца и матери, не позволяющих ей перейти в православие.
Елизавета Петровна взяла над девушкой покровительство, окрестила ее Екатериной Ивановной и выдала замуж за барона Александра Ивановича Черкасова. Брак оказался счастливым. У Черкасовых родилось двое детей, которых Екатерина Ивановна с удовольствием возила в гости к их бабушке в Курляндию.
Бенигна во внуках души не чаяла и с удовольствием нянчилась с ними.
В конце жизни Бенигна Бирон увлеклась написанием духовных стихов, которые в 1777 году вышли в Москве в виде отдельного сборника, озаглавленного «Великий Крестоносец». Говорят, что престарелая герцогиня радовалась как ребенок, держа в руках собственную книгу.
5 ноября 1782 года в Митаве кавалерственная дама Бенигна Готлиба Бирон урожденная Тротта фон Трейден тихо скончалась в возрасте 79 лет. Похоронили герцогиню в Митавском дворце рядом с ее супругом.
Так сложилась жизнь женщины, которая умудрилась высоко взлететь, низко упасть, но в конечном итоге закончить жизнь как достойный уважения человек.
