Узнав о красоте русской княгини, хан облизнулся, точно меда испил, и переспросил: «Неужто и вправду телом прекраснее всех?». «Прекраснее, повелитель! — затарахтел перебежчик-предатель. — Не сыщешь таких изгибов на Руси-матушке!».
Хан смежил веки, представив княгиню Евпраксию. За время похода немало знатных дев приволокли верные нукеры в шатер повелителя, но настоящей красавицы среди них не было. К тому же, про Евпраксию говорили, что она набожна весьма и мужу верна, что дополнительно распаляло хана.
Открыв глаза, Батый сказал стоящим по правую руку нукерам:
«Добудьте мне ее! Изведать желаю красоту княгини».
В начале зимы 1237 года хан Батый с несметным своим полчищем подошел к границам Рязанского княжества и разбил лагерь на реке Воронеж.
Великий князь Рязанский Юрий Ингваревич задолго до подхода Батыя к Воронежу отправил гонцов во Владимир с просьбой о помощи. Но владимирский великий князь Георгий Всеволодович не прислал свою дружину на подмогу соседу, опасаясь, что потом свои земли защищать будет некому.
Только братья Юрия Ингваревича, да несколько мелких князей откликнулись на зов.
Пока дружины из Мурома, Коломны и Пронска шли к Рязани, Юрий Ингваревич решил выиграть время, отправив к Батыю посольство с богатыми дарами. Главою посольства великий князь после мучительных сомнений назначил своего сына Федора.
Юрий Ингваревич не мог поступить иначе: Батый не принял бы особу не княжеских кровей и, скорее всего, сразу бы приказал казнить посланника. С князем Федором у посольства был небольшой шанс на успех.
Вернее, он был бы, когда б не злостный предатель в дружине Юрия Ингваревича:
«И некто из вельмож рязанских по зависти донес безбожному царю Батыю, что имеет князь Федор Юрьевич рязанский княгиню из царского рода и что всех прекраснее она телом своим».
Княгиня из царского рода — «греческая царевна» Евпраксия, ставшая женой Федора Юрьевича в 1230 году, и в 1231-ом родившая супругу сына Ивана-Постника.
После того, как отец сообщил Федору о своем решении отправить его к Батыю, князь пришел попрощаться с женой. Молодая красавица-княгиня горько заплакала, но благословила мужа на отчаянный поступок.
Бедная Евпраксия еще не знала, что Федор Юрьевич уже обречен, и всему виной — она, его прекрасная жена.
Батый, узнав от предателя о красоте Евпраксии, как сказано в «Повести о разорении Рязани Батыем», «распалился в похоти своей».
Когда Федор Юрьевич прибыл в лагерь хана, тот сказал:
«Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей».
Федор, молодой и горячий, засмеялся недобро:
«Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и жёнами нашими владеть будешь».
Таким образом, посольство Федора было полностью провалено, но поступить иначе он не мог. Не отдавать же, в самом деле, «нечестивому царю» княгиню Евпраксию.
Слова молодого князя стали для него смертным приговором: Батый немедленно приказал казнить Федора и всю его свиту, а тела мучеников «велел бросить на растерзание зверям и птицам».
Расправившись с рязанскими послами, хан приказал готовиться к битве. Батыю не терпелось не только разграбить богатый город, но и самолично узнать, правда ли Евпраксия «всех прекраснее телом своим».
Ранним утром 16 декабря 1237 года татаро-монгольские полчища двинулись на Рязань. На границе княжества их во всеоружии встретило войско Юрий Ингваревича с подоспевшими благодаря самоотверженности Федора Юрьевича, дружинами.
Отец сполна поквитался с Батыем за гибель сына:
«Была сеча зла и ужасна. Много сильных полков Батыевых пало. И едва одолели их сильные полки татарские».
Наверное, впервые, татары получили такую трепку, потеряли такое количество великолепных воинов.
Однако силы были слишком неравны. Смяв рязанское воинство, татары заставили Юрия Ингваревича с остатками дружины отступить за стены города.
Пять дней продолжалась героическая оборона Рязани. Снова татары несли тяжкие потери: их разили стрелами, выливали на них со стен кипящую смолу, бросали в нападавших тяжелые камни.
В ночь на 21 декабря татары проломили крепостную стену и ворвались в город. Все было кончено.
Осатаневшие от крови, от своих огромных потерь, кочевники крушили все на своем пути.
Великий князь Юрий Ингваревич с несколькими воинами оборонял княжеский терем, в котором укрылась красавица Евпраксия с шестилетним сыном Иваном-Постником, а также другие рязанские женщины.
Русские бились героически, но они ничего не могли поделать с черным потоком всадников, сеющих смерть на своем пути. Юрий Ингваревич пал в жестокой битве сразу с несколькими татарами.
Перед битвой Батый приказал своим нукерам, по возможности, живою взять Евпраксию: у хана были свои планы на красавицу-княгиню.
Евпраксия оказалась в тереме, точно птица в клетке. Когда монголы ворвались в светлицу, перебив немногочисленных защитников, Евпраксия с сыном на руках вышла из окошка на крышу деревянного здания.
Княгиня слышала за спиной крики женщин, оказавшихся в руках захватчиков. Один из сподручных Батыя, заметив Евпраксию, кинулся было к ней, но княгиня, крепко сжимая Ивана в руках, шагнула с крыши вниз.
Трагическая гибель Евпраксии и ее маленького сынишки, стала своего рода символом одного из самых драматических событий мировой истории — разорения Рязани Батыем.
Батый, узнав, что Евпраксия упорхнула от него словно птичка, пришел в ярость. Мы точно не знаем, как хан наказал своих нукеров, но обыкновенно в таких случаях монгольский правитель приказывал ломать нерадивому слуге позвоночник.
Вопреки православной традиции, согласно которой самоубийство — смертный грех, русская церковь стала почитать Евпраксию как святую мученицу. Святыми были признаны также ее сын Иван-Постник и благоверный героический супруг Федор Юрьевич.
Так сложилась жизнь женщины, перед которой судьба поставила страшный выбор: стать утехой хана или погибнуть. Евпраксия выбрала второе — и шагнула в вечность.
