Дверь хлопнула, и она вздрогнула всем телом. А потом услышала – шёпот, смешки, возню. Послышался лёгкий треск ткани, а потом тихий заразительный смех. Уединение Катишь было резко нарушено, но в этом была её вина: она сама позволила. Превратила свою девичью опочивальню в спальню для троих. Ей пришлось спрятаться за ширмами, чтобы не помешать влюблённым.
«При такой красавице жене, что ему ещё нужно?» — Вопрошали современники. Императрицу Елизавету Алексеевну единодушно признавали великолепной! Изящная томная блондинка, с тонким профилем, огромными глазами, нежным овалом лица…
Когда она входила в бальную залу, невесомая и воздушная в своём белоснежном шёлке, все замирали. Есть же версия, будто бы «Я помню чудное мгновение» Алекандр Сергеевич Пушкин написал не для Анны Керн, а под впечатлением от красавицы-императрицы!
Но… муж не любил её. Не ценил, не хотел замечать. Ему нравилась другая – темноглазая и яркая Мария Нарышкина. Ох уж эта польская фрейлина! Записная кокетка, весёлая, игривая… Полная противоположность жене.
Александр в ту пору был только цесаревичем, наследником российского престола, но его обворожила Нарышкина. Лишила сна! Для тайных встреч требовался посредник, надёжная персона, не способная выдать секрет. И этим человеком стала родная сестра Александра, юная великая княжна Екатерина.
Дома эту чудесную девочку ласково именовали Екатериной Третьей. Умная, ловкая, красивая и с невероятным самомнением. Ей нравилось обожание матери. Она ценила свое влияние на брата. И когда он, смущённый, пришел к ней с просьбой, Екатерина почувствовала свою власть. Как замечательно всё устраивалось! Теперь цесаревич был обязан великой княжне!
Девичьи покои Екатерины превратились в спальню для троих. В назначенный день и час у княжны встречались Александр и его великолепная Нарышкина. Пару раз случались накладки – влюблённые были так увлечены собой, что буквально врывались в комнаты Екатерины. Когда она была там!
Приходилось тихонечко улепётывать. После смерти императора Павла I, его сын Александр взошёл на престол. Но в его личных симпатиях ничего не поменялось.
Екатерина стала посредницей не только потому, что ей хотелось иметь рычаг влияния на брата. Ей не нравилась его жена. Эта красивая белокурая императрица, о которой слишком много говорили при Дворе, воспринималась ею словно… соперница!
Да, Елизавета Алексеевна – формально – ни коим образом не «переходила дорожку» своей золовке. Но Катишь (ещё одно домашнее прозвище) хотела сиять в гордом одиночестве. А Елизавета, если появлялась на балу, затмевала всех. Даже Нарышкину!
Мария же перестала стесняться своего особенного положения при Дворе. Однажды она почувствовала себя дурно, прямо посреди придворного праздника, и прекрасно воспитанная императрица поинтересовалась, что с ней.
«Мне кажется, я снова в положении!» — Воскликнула Нарышкина и лучезарно улыбнулась. Она видела, что с лица Елизаветы Алексеевны едва не сползла улыбка – всё-таки та умела владеть собой.
Тем не менее, крошку Елизавету – дочь Нарышкиной – крестила как раз императрица. Девочка появилась на свет 5 мая 1802 года. Крёстным отцом малышки, которую официально считали дочерью не императора, а мужа Марии, стал великий князь Константин. Забавны переплетения судеб! Любовью Константина одно время была… родная сестра Марии Нарышкиной!
Купидон Катишь тоже присутствовала при крещении девочки. Это был маленький белокурый ангелочек у брюнетки-матери. С личиком до неприличия напоминавшем об императоре Александре.
Отношения императора и Нарышкиной продолжались почти пятнадцать лет. Только в 1813-м дама сердца государя уехала в Европу. Она сопровождала тяжело больную дочь. Рождённую тоже от Александра I. Спальня для троих больше не требовалась.
Да и в судьбе Екатерины – Катишь – произошли перемены. К ней сватался император французов Наполеон Бонапарт и получил отказ. Сама девушка была влюблена в князя Багратиона, затем она мечтала выйти замуж за старого австрийского императора, но брат не поддержал этот проект.
В итоге великую княжну выдали замуж за нищего Ольденбургского принца Георга. В России он получил должность генерал-губернатора и поселился в Твери.
Красавица, которая обожала блистать, стала всего лишь… тверской генерал-губернаторшей. Но брат, благодарный за те годы, что Катишь покрывала его тайные встречи, регулярно навещал Тверь. Приезжал со всем Двором, принимал участие в балах, жил в Путевом императорском дворце. «Тверь – Петербурга уголок», — говорили тогда.
А в Твери до сих пор есть поговорка: «У нас только два пригорода: Москва и Санкт-Петербург». А всё почему? Потому что несколько лет великая княжна Екатерина Павловна потворствовала любви своего императора-брата. Спальню для троих Александр не забывал никогда!
