Екатерина Алексеевна почувствовала укол ревности. Она прекрасно понимала, что 28-летний фаворит не будет ей верен до конца дней, но всё же…женская гордость была задета. А ведь когда-то и она была молодой и прекрасной великой княжной, за который тянулся сонм кавалеров.
Екатерине было 57 лет, когда её сердце вновь стало свободно. Рядом был милый друг, верный товарищ и тайный муж Григорий Потёмкин. Но этого было мало. Императрица любила молодых фаворитов.
Светлейший князь Григорий Потёмкин часто был в отъездах. В своё отсутствие он хотел оставить рядом с государыней доверенное лицо. Им стал дальний родственник, 28-летний капитан гвардии Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов. В 1786 году он был представлен императрице.
И хоть многие отзывались о его не совсем привлекательной внешности, Екатерина II осталась довольна. Александр был высокого роста, хорошо сложен, но имел несколько раскосые глаза, как сказали «калмыковатые».
«Черты лица правильные — у нас чудные чёрные глаза с тонко вырисованными бровями, рост несколько выше среднего, осанка благородная, поступь свободна. Одним словом, мы столько же основательны по характеру, сколько отличаемся силой и блестящей наружностью» — Екатерина II
В июле 1786 году Дмитриев Мамонов из капитан-поручики был возведен в полковники и флигель-адъютанты. Он получил комнаты в Зимнем дворце и должность камергера. Теперь ему ничего не мешало навещать Екатерину в её покоях.
Сперва новый фаворит императрицы вел себя весьма скромно. Он не вмешивался в государственные дела, Екатерина отмечала, что Александр отличается добрым сердцем, чуткостью, умом, честностью и справедливостью. При дворе Дмитриева-Мамонова часто называли «Красный кафтан» за любовь к алому кафтану, который ему действительно очень шёл.
Екатерина была в восторге от своего нового спутника. Александр отличался манерами и мог поддержать беседу на любую тему, развлечь иностранных государей, вовремя сказать остроумную шутку, а в нужный момент сделаться слепым и глухим. Спустя полтора года императрица выхлопотала для фаворита титул графа Священной Римской империи. Она готовила его на пост вице-канцлера.
Но сам Александр не был готов стать политическим деятелем. Не хотел. Со временем фаворит императрицы осмелел и показал свой капризный характер. Мог сказаться больным, дабы получить желаемое. Любил принимать в подарки бриллианты. Его годовой доход составлял около 200 тысяч рублей. Екатерина подарила ему 27 тысяч душ крепостных.
Будто капризный ребенок он выпрашивал орден Александра Невского. Он был недоволен, получив в подарок лишь трость. Осерчав на государыню Дмитриев-Мамонов три дня не выходил из своих покоев.
» Однажды он пришел сказать мне, что я обращаюсь с ним не так хорошо, как прежде, что я не отвечала на вопросы, которые он мне задавал за столом, что он недоволен тем, что множество людей, заметивших это, переглядывались между собой и что он тяготится ролью, которую играет…» 29 июня 1789 года Екатерина II писала графу Потёмкину
Часто между императрицей и её фаворитов проскальзывали сцены ревности. Впрочем, Екатерине ревность Дмитриева-Мамонова только льстила, а тот боялся потерять не императрицу, а своё положение при дворе. Александр часто поглядывал на молоденьких фрейлин государыни.
Однажды и вовсе между возлюбленными состоялась склока на пустом месте. Екатерина загодя купила роскошные серьги за 30000 рублей, которые пожелала получить от Дмитриева-Мамонова. Мария Фёдоровна, супруга цесаревича, увидев серьги воскликнула «Какие хорошие!». Императрица отдала серьги невестке, передав через Александра свою волю.
Мария Фёдоровна пригласила графа в свои покои, дабы выразить благодарность, на что получила суровый выговор от императрицы, которая приревновала своего фаворита к невестке. Павел Петрович, чувствуя вину, послал Александру роскошную табакерку, чтобы скрасить столь конфузную ситуацию.
Дмитриеву-Мамонову при дворе жилось тяжело. Он был словно в золотой клетке, как красивый попугайчик императрицы. «Сказывал З.К. Зотов, что паренёк считает жильё своё тюрьмою, очень скучает и будто после всякого публичного собрания, где есть дамы, к нему привязываются и ревнуют» — писал секретарь государыни Храповицкий.
Вскоре Александр нашел развлечение в своей «тюрьме». Он влюбился в 16-летнюю фрейлину императрицы княжну Дарью Фёдоровну Щербатову. Потёмкин это заметил. Он предупредил императрицу, на что государыня ответила недоверием. Посчитала, что светлейшему князю показалось.
В июне 1789 году Александр деликатно намекнул императрице о желании уйти в отставку. Он был невесел, постоянно болел, лежал с апатией. Жизнь взаперти подле женщины, старше его вдвое, казалась тяжким бременем! Он первый из всех временщиков аккуратно сказал Екатерине о её возрасте.
Государыня в слезы. Она и сама всё знала. По запискам Гарновского разговор шел около четырех часов, после которого все разошлись по покоям.
Екатерина надумала выйти из ситуации достойно, женив своего фаворита: «мне пришла в голову мысль о браке с дочерью графа Брюса. Брюс будет дежурный, я дозволила ему привести дочь; ей тринадцать лет, но она созрела, я это знаю. Вдруг отвечает дрожащей рукой, что он с год как влюблён в Щербатову и полгода как дал слово жениться».
Ещё один удар. Год притворялся влюбленным. Несмотря на душевную боль императрица написала, что простила влюбленных и дала разрешение на брак. По обычаю Екатерина сама обручила фрейлину и бывшего фаворита. Александр и Дарья плакали перед императрицей, стоя на коленях. Бракосочетание произошло 1 июля 1789 года в придворной церкви, но на венчании Екатерина не присутствовала.
Екатерина одарила бывшего возлюбленного подарками, а после те отбыли в деревню Дубровицы, находящуюся под Москвой. Периодически императрица писала бывшему фавориту. Оказалось, жизнь его не ладится, просится назад — ко двору. Екатерина отказала. Сам виноват. Да и родители Александра во всем винили только его самого, да молодую жену.
«Что касается неблагодарных, то они очень строго наказали сами себя. По-видимому, семейного ладу нет. Да и что может быть хуже положения человека, одарённого умом и имеющего познания, как очутиться в тридцать лет в деревне с женой брюзгой и капризной, которую он ежедневно попрекает, что остался один с ней и для неё» — Екатерина II.
Сладкая месть императрицы. Супруги были изображены Екатериной II в сатирической поэме: «Параша и Саша». Ходили слухи, что однажды в дом Мамоновых ворвались солдаты то ли в военной форме, то ли переодетые в женские наряды и высекли супругов. Но сей факт никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть. Вероятно, что это и вовсе людские байки.
Дарья Фёдоровна, супруга Александра, скончалась в 1801 году в возрасте 39 лет. Спустя два года скончался и он сам. Их сын Матвей был признан сумасшедшим при Николае I.
