«Он жалок ужасно. Страдает морально так, как может страдать только человек с его воображением», — писал великий писатель Лев Толстой о великом писателе Иване Тургеневе, морально страдающем от своей больной любви к оперной певице Полине Виардо.
В 25 лет Тургенев напишет в своем дневнике: «встреча с Полиной». И почему-то поставит рядом с этой записью крестик. Крест этой любви он будет нести 40 лет.
Славный охотник, плохой поэт
Двадцатидвухлетняя Полина Виардо впервые пела в Санкт-Петербурге осенью 1843 года. Посмотреть на расхваленное всей Европой молодое дарование в «Севильском цирюльнике» съехалась вся знать. Ну и Розина! Сутулая, с чудовищно неправильными чертами лица – да нее просто невозможно смотреть анфас! Но как поет! Голос, сильный, горький, как померанец, проникал прямо в сердце.
Тургенев смотрел на певицу, как завороженный, не отрываясь. Ну и Розина! Сутулая, с чудовищно неправильными чертами лица – да нее просто невозможно смотреть анфас!
В Россию из Парижа вместе с Полиной приехал ее муж, Луи Виардо. После успешного дебюта Полины в Санкт-Петербурге супругов приглашают на музыкальные вечера в Зимнем дворце и другие такие встречи. Где Полина, там всегда Тургенев. Он безумно влюблен, он хочет одного – быть рядом с этой девушкой, ему плевать, что она замужем.
Полина, которая честно ценила своего хорошего, надежного мужа, все же находила его «унылым, как ночной колпак», поэтому охотно кокетничала с поклонниками. Но Тургенева просто не замечала: «Мне его представили со словами: «Это молодой русский помещик, славный охотник и плохой поэт», — вспоминала она позднее.
Проклятая цыганка!
А Тургенев был не просто влюблен – он был порабощен. Почему? Полина была очень непростой девушкой. Природа наградила ее не только редким и прекрасным голосом. Она была умна, знала французский, испанский, итальянский и английский языки, потом выучила немецкий и русский, учила латынь и греческий.
И дружила с самыми блестящими интеллектуалами того времени – например, ее близкой подругой была Жорж Санд.
Полина и Луи уехали из России, и Тургенев сразу же начал писать ей письма, умные, полные теплоты и страсти. Сохранились только письма от него к ней, но и по ним понятно, что сначала Полина отвечала ему неохотно и неаккуратно, но потом как-то потеплела к молодому русскому поэту.
Через год Виардо снова приезжают в Санкт-Петербург. Тургенев встречает их, возит по достопримечательностям. Он даже смог подружиться с мужем Полины – к счастью, Луи тоже оказался страстным охотником.
Мать Тургенева, Варвара Петровна, была просто в бешенстве от того, как ее сын пресмыкается перед заезжей знаменитостью. Но и она, съездив послушать пение Полины, вынуждена признать: «Хорошо поет, проклятая цыганка!».
Помещица из «Муму»
Когда супруги Виардо поехали во Францию, Тургенев отправился следом. Так он будет делать всю жизнь, с небольшими вынужденными перерывами. В этот раз он проживет рядом с Полиной три года, и напишет почти все рассказы «Записок охотника» — пока его мать окончательно не выйдет из себя и не потребует от сына решительного разрыва с «этой цыганкой» и немедленного возвращения домой.
Варвара Петровна наотрез отказывалась считать своего Ваню великим русским писателем, считала все его литературные упражнения ерундой и блажью, и однажды просто перестала посылать ему деньги – живи, сынок, в своих заграницах как хочешь, коль мать стала не нужна.
Ивану Сергеевичу пришлось вернуться, но он еще увековечит свою мать в образе жестокой помещицы-крепостницы в рассказе «Муму»…
Пелагея, дочь белошвейки и барина
В Спасском, имении Тургеневых, жила и восьмилетняя Пелагея, дочь Тургенева, которая родилась от его связи с крепостной белошвейкой. Виардо настояла, чтобы Тургенев отправил дочь на воспитание к ней. Тургенев так и сделал.
Кстати сказать, девочка так никогда и не полюбила Полину Виардо, не хотела жить с этой чужой женщиной и не была счастлива. Зато Иван Сергеевич еще раз убедился, что его любимая – «царица цариц»:
«Прошу, позвольте мне, в знак прощения, пламенно поцеловать эти дорогие ноги, которым принадлежит вся моя душа… У ваших милых ног хочу я вечно жить и умереть. Целую вас целыми часами и остаюсь навек вашим другом».
Вскоре мать Тургенева умерла, и он остался в Спасском уладить кое-какие дела. Как-то сам собой у барина завязался роман с еще одной крепостной девушкой, Феоктистой. Но он продолжал писать письма Виардо: о судьбе русского народа, смерти Гоголя, о своих литературных трудах. Две женщины жили на разных этажах его души, не встречаясь и не мешая друг другу.
В 1852 году Тургенев был арестован: он нарушил правила цензуры в своей статье на смерть Гоголя. После месяца тюрьмы его сослали в Спасское без права его покидать. Но когда Виардо снова приехала петь в Россию, писатель достал поддельный паспорт и помчался к ней.
Я подчинен её воле
Тургенев пытался справиться со своей любовью. Он был русским писателем, и его место было на родине. И была у него даже попытка начать отношения с молоденькой дальней родственницей, но писатель быстро остыл. Оставленная девушка долго страдала, болела, неудачно вышла замуж, снова болела и умерла молодой. Тургенев убивался, но ничего в себе изменить не мог.
Он снова уехал за границу, снова поселился рядом с Полиной. В ней не было ничего от его любимых тургеневских девушек – но для писателя существовала только она. Каждый раз, пытаясь расстаться с Полиной, Тургенев как будто расставался с собой – его жизнь оставалась у «проклятой цыганки».
«Я подчинен воле этой женщины. Нет! Она заслонила от меня все остальное, так мне и надо. Я только тогда блаженствую, когда женщина каблуком наступит мне на шею и вдавит мне лицо носом в грязь», — признался Тургенев Фету, который приехал его навестить.
Иван Сергеевич оставался с Полиной Виардо, пока их не разлучила его смерть. Последние 20 лет его жизни он будет жить одной семьей с Полиной и Луи, шокируя добропорядочных европейцев. Бури, ссоры и примирения останутся позади, но писатель будет тосковать по родине, переживая периоды черных меланхолий. Он радовался каждому своему короткому приезду в Россию.
Умер Тургенев на руках у Полины. Она была сломлена этим горем – как вспоминали очевидцы, на певицу нельзя было смотреть без жалости. Долгое время Полина просто не могла выходить из дома. Говорить она могла только о Тургеневе, про бывшего мужа, который умер незадолго до Ивана Сергеевича, почти не вспоминала.
«…Мы слишком хорошо понимали друг друга, чтобы заботиться о том, что о нас говорят, ибо обоюдное наше положение было признано законным теми, кто нас знал и ценил. Если русские дорожат именем Тургенева, то я с гордостью могу сказать, что сопоставленное с ним имя Виардо никак его не умаляет…».
