11-летнюю Пашеньку подарили. И хорошо хоть не пожилому мужчине с лысиной и беспокойными, вечно чего-то ищущими, глазами. Нет. Пашеньку подарили женщине, да, к тому же, англичанке.
Вот и настала Пашенькина радость! Станет крестьянская девочка барышней, да поедет в саму Англию!
Но почему же тогда плачет Пашенька?
В первых числах июня 1803 года в Кронштадте причалил британский корабль, с которого впервые в жизни сошла на русскую землю 28-летняя англичанка Марта Вильмонт. В далекую и загадочную Россию Марта прибыла по совету своей родственницы Кэтрин Гамильтон, подруги русской княгини Екатерины Дашковой.
Марта Вильмонт за два года до поездки потеряла любимого брата, и врачи настоятельно советовали ей поменять обстановку, на какое-то время переехать в другую страну. Кэтрин уверенно заявляла, что для душевного отдыха и приключений лучшей страны, чем Россия, не сыскать.
Приключения начались тут же. Представители петербургского света, узнав, что молодая англичанка собирается жить у княгини Дашковой в подмосковном имении Троицкое, начали охать и ахать: разве можно столь очаровательной леди жить под одной крышей с престарелой тиранкой и сумасбродкой? Петербургские аристократы терпеть не могли Дашкову, и их рассказы не на шутку напугали Марту.
Мисс Вильмонт успокоилась лишь после того, как английский посланник Д. Уоррен дал ей гарантии безопасности.
Из Петербурга Марта отправилась в Москву, и в середине июня прибыла в имение Троицкое. Все опасения мисс Вильмонт оказались абсолютно беспочвенными.
Хозяйка имения, 60-летняя княгиня Екатерина Романовна Дашкова, была невероятно мила и приветлива. Марта была совершенно покорена умом, обходительностью и добротой княгини, которая с первого же для стала относиться к гостье, как к подруге. Вскоре две женщины сблизились настолько, что Марта в своих письмах в Англию стала называть Екатерину Романовну своей «русской матерью».
Во время пребывания в России Марта Вильмонт активно вела дневник, который стал ценным источником сведений о русской жизни начала XIX столетия. В отличие от других мемуаристов, сосредотачивавших свое внимание в основном на аристократии, Марту живо интересовала и жизнь крестьян.
В 1804 году княгиня Дашкова сделала англичанке весьма необычный подарок — крепостную девочку:
«Вечером приехала маленькая Пашенька, и княгиня объявила, что отныне она навечно моя собственность. Бедняжка. Но она никогда не испытает того, что понятие собственность я употреблю во зло. Напротив, я с радостью приняла власть, которую смогу использовать, чтобы дать девочке свободу или, если она ко мне привяжется, взять ее в ту часть света, куда отправлюсь сама.
Теперь я считаю себя ответственной за счастье и благополучие своего ближнего. Дай господи, чтобы я смогла хорошо исполнить свой долг. Пашенька сказала, что ей пошел 11-й год, дать же ей можно не больше 9.»
Марта считала, что она сможет облагодетельствовать девочку, забрав ее в Англию. Однако на практике все оказалось гораздо сложнее. Несмотря на тяжесть жизни в деревне в родительском доме, Пашенька постоянно плакала. Не помогали ни ласки, ни подарки:
Пашенькина радость от новых платьев была недолгой. Она сказала мне, что ей здесь ochin soushna (очень скучно) и что она хочет вернуться домой. Я обещала отпустить ее вечером навестить маму. Это осушило ее слезы, и она стала повторять со мной алфавит.
Несмотря на то что все стараются развлечь Пашеньку, она продолжает плакать, мне видеть это мучительно тяжело, и я начинаю опасаться, что сделать ее счастливой, надежда, которой я себе льстила, — не осуществима.
Марта поняла, что «Пашенькина радость», равно как и радость любого другого ребенка, — это не платья, не куклы и игрушки.
Радость — это находиться рядом с мамой:
«Бедная Пашенька постоянно плачет, и я начинаю сомневаться в своем праве удерживать ее. Если она не перестанет лить слезы, я, безусловно, отправлю девочку к маме, хоть и знаю, что княгиня будет этим чрезвычайно недовольна.
Нарядные платья, куклы etc не могут заменить ребенку потерю душной жалкой хижины, где она свободна и в самый холод может отправиться бегать по улице. И конечно, чужие люди не могут заменить мать».
Видя, что девочка несчастна, Марта вместе с любимой двоюродной племянницей и воспитанницей Е.Р. Дашковой Анной Петровной Исленьевой, отправились к матери Паши, чтобы узнать обстановку в семье, хочет ли родительница «взять дочь назад».
В деревне мисс Вильмонт узнала весьма поразившую ее тайну жизни русского крестьянства:
Вильмонт не увидела в русской деревне каких-то особых ужасов и той самой «душной жалкой хижины». Напротив, дом Пашиных родителей показался англичанке вполне добротным, а жизнь — благополучной. Тем не менее, мать явно не проявила большого желания забрать дочь обратно.
Следующая, очень лаконичная, запись о Пашеньке появляется в дневнике Вильмонт 25 ноября 1804 года:
Пашенька сказала, что она скучает уже не так, как прежде.
Это вполне естественно: ребенок привык к новой обстановке, освоился, ну, и платья с куклами начали производить свое магическое действие.
Когда Пашенька появляется в следующий раз на страницах дневника Марты Вильмонт, девочка вполне довольна:
Я каждый день купаюсь в реке вместе с la belle Софьей и Пашенькой; почти все русские женщины из простого народа плавают как рыбы, и Пашенька — тоже. Обычно мы ходим на реку до 8 часов утра.
Вскоре произошло событие, которое снова заставило Пашеньку плакать:
Вчерашний день был очень невеселым: княгиня обязана представить правительству рекрутов. В этом году из каждых 500 человек забирали четырех мужчин, в прошлом году — вполовину меньше. Мужчина, которого берут в армию, в семье считается как бы умершим.
В числе рекрутов оказался Пашенькин дядя, и она утопает в слезах, оплакивая потерю родственника. Пашенька ушла плакать вместе с родственниками (и, вероятно, есть и пить). По словам Елены, она самая лучшая плакальщица, несмотря на юный возраст.
Последнее упоминание о Пашеньке в дневнике Марты Вильмонт было сделано 14 ноября 1805 года:
В деревню вернулся староста и с ним семеро из десяти рекрутов. Возвратился и Пашенькин дядя, поскольку оказалось, что грудь у него на полдюйма уже, чем требуется, хотя он — красивый, хорошо сложенный молодой мужчина.
Но как сложилась дальнейшая судьба крестьянской девочки, подаренной англичанке русской княгиней Дашковой? Можно только догадываться, ведь, помимо нескольких записей в дневнике Марты Вильмонт, иных свидетельств о Пашеньке не существует.
Достоверно известно, что в 1808 году, после начала военных действий между Россией и Англией, Марта Вильмонт покинула Россию, и уехала она одна, без русской девочки.
Есть небольшая вероятность того, что Дашкова отдала Пашеньку в дворянскую семью, где ее воспитали под другим именем.
Но, скорее всего, Пашеньку отправили к матери. Хотела ли девочка этого после того, как ее на протяжении нескольких лет держали в барском доме, кормили сладостями, купали, наряжали в платья и дарили ей кукол? Может быть, хотела. А может, и нет.
В соответствии с крепостными порядками, Пашеньку могли подарить кому угодно, могли вырвать из семьи, забрать у матери, затем вернуть обратно. И англичанка Марта, обещавшая сделать девочку счастливой, слова своего, похоже, не сдержала. Не в ответе оказалась мисс Вильмонт за того, кого приручила. Потому и замолчала стыдливо, не упоминая Пашеньку более в своем дневнике.
И все же, очень хочется верить, что судьба девочки сложилась хорошо, что однажды наступила в ее жизни не искусственная, привнесенная куклами и платьями, а настоящая, жизненная Пашенькина радость.
