Вместо элитных пансионов, как у Кристофера, в жизни Дайан с детства были сплошные съемки, гастроли и пробы, вместо папочки-дипломата — мама, позировавшая для «Плейбоя», а вместо юности, проведенной в богемном шатании по злачным местам французской столицы, — несколько миллионов, которые она успела заработать задолго до совершеннолетия.
Дайан в шесть лет впервые вышла на сцену, в 1979 году в возрасте тринадцати лет снималась с Лоренсом Оливье в фильме «Маленький роман» у Джорджа Роя Хилла. Оливье прочил очаровательной девочке большое будущее и называл ее второй Грейс Келли.
Кристофер Ламберт знал Дайан заочно задолго до того, как познакомился с ней. К двадцати годам Дайан, снявшаяся в четырнадцати фильмах, в том числе в трех картинах Копполы, и украсившая обложку «Тайм» (редкая честь для кинозвезд) была заметной фигурой в киношной тусовке.
Под привлекательной внешностью Дайан пряталась сила и уязвимость человека, которому много раз причиняли боль. После развода родителей суд, видимо посчитав род занятий матери-певички в ночном кабаре недостойным, в результате нескольких лет тяжб отдал малышку отцу. С матерью после этого Дайан не общалась долгие годы.
В том далеком 1985 году Кристофер Ламберт и сам был уже знаменит. На экраны только что вышел фильм «Грейстоук: легенда о Тарзане, повелителе обезьян», в котором он сыграл главную роль. По нему, смотревшему с экрана пристальным непередаваемым взглядом, вздыхали зрительницы от Нью-Йорка до Токио.
Предложения о работе Ламберту сыпались как из рога изобилия, а обычай ускользать из отеля через заднюю дверь, чтобы миновать толпы подкарауливавших его фанаток, стал таким же привычным атрибутом, как чистка зубов.
Кристофер, в постели которого девушки оказывались раньше, чем успевали назвать свое имя, смог оценить по достоинству главный дар, который судьба преподнесла ему в лице Дайан Лейн.
В октябре 1988 года, когда ему исполнилось тридцать один, а ей — двадцать три, после четырехлетнего романа они с Дайан поженились в Санта-Фе.
За годы, прошедшие с момента их первой встречи, Ламберт успел значительно упрочить свое положение на экране, присоединив к первому громкому блокбастеру второй, снятый в 1986 году, — о бессмертном горце Конноре МакЛауде, а к званию секс-символа 80-х — звание надежды интеллектуального кино и награду Французской киноакадемии за роль, исполненную в бессоновской «Подземке».
Неудачник, живший еще несколько лет назад за счет денег отца и безрезультатно обивавший пороги французских киностудий, завел себе в двух главных киностолицах мира влиятельных знакомых и получал заоблачные гонорары.
С приходом Дайан в жизни Кристофера появился настоящий друг, который часами мог читать вместе с ним его любимые книги, слушать его рассказы о работе и просто молчать, сидя рядом и любуясь осенним закатом за окном.
Конечно, у них с Дайан были надлежащие атрибуты любовных отношений: ужин где-нибудь в романтическом месте и не менее романтическая страстная ночь и все прочее, что обычно сопровождает роман. Самым удивительным было то, что Ламберту казалось, что Дайан знает о нем больше, чем он сам.
Он с восторгом говорил, что только такое знание имеет право называться настоящей любовью. В те годы ему было еще невдомек, как это опасно для любви — знать о человеке слишком много.
В начале девяностых Дайан вдруг забила тревогу по поводу карьеры мужа.
— Тебе нужен серьезный подбор ролей. Может быть, стоит поменять агента?
Кристофер, ежегодно снимавшийся как минимум,в двух фильмах, не разделял беспокойства Дайан о том, что его не выдвигают на премии, не номинируют на «Оскар».
Первый спор с Дайан разгорелся, когда он дал согласие на съемке в «Горце-2».
— Продолжения обычно оказываются дешевкой. Ты не должен соглашаться.
Но Крстоферу так нравился Коннор МакЛауд. И ему так хотелось встретиться с ним еще раз! Даже неизбежная перспектива заработать новые шрамы не могла его отпугнуть. А уж тем более какие-то карьерные соображения. Он вообще обожал всех своих героев. «Они позволяют мне делать то, на что в обычной жизни у меня не хватило мужества». Ламберт частенько брюзжал:
— Если ты заставляешь меня мотаться по съемкам восемь месяцев в году, то хотя бы сама посиди дома.
И Дайан сидела, отказывалась от ролей и предложений, понимая, как важен для мужа, вечно кочевавшего по пансионам, обычный семейный вкусный ужин у телевизора.
Дайан, с детства обитавшая в голливудском серпентарии, ежедневно замирала от предчувствия, что ее дорогого Криса со дня на день поглотят более молодые и гораздо более тщеславные конкуренты. Она настаивала, стыдила, уговаривала… А однажды бросила в сердцах:
— Вы, французы, не от мира сего…
Кристофер предпочел не напоминать ей, что его отец наполовину англичанин, а мама, как Эркюль Пуаро, «не француженка, а бельгийка», да и сам он всегда гораздо лучше чувствовал себя в раскрепощенной Америке, а не в чопорной Франции.
Он понимал, что несмотря на все заработанные гонорары и безбедную жизнь, Дайан так и осталась провинциальной девочкой, вынужденной сражаться за свое место под солнцем, вечно неуверенной в завтрашнем дне.
А он будет всегда сыном влиятельного дипломата, для которого, что бы он не делал, всегда найдется еще одна, очередная элитная школа. Кристофер делал всегда только то, что он хотел. И Дайан очень скоро об этом догадалась. Она действительно отлично его понимала. Но «понимать» для нее вовсе не значило «принимать».
По ее совету Кристофер все же завел собственную продюсерскую компанию. Но всякий раз, когда ему приходилось заниматься делами, ему казалось, что он вернулся в прошлое и снова киснет в лондонском банке, осваивая профессию экономиста по настоянию отца. А на такие жертвы он не был готов даже для Дайан. Поняв это, она предложила разойтись.
— Понимаешь, Крис, я так представляю семью: это что-то вроде морского десанта, который высадился на вражеской территории. Если один из нас точно знает, что не хочет сражаться, то лучше пойти разными дорогами.
Спустя несколько дней они узнали, что Дайан беременна. Речи о том, чтобы избавиться от ребенка и быть не могло. Оба они мечтали стать родителями и Дайан уже начала опасаться, что вообще не сможет родить.
Кристофер надеялся, что после родов она поостынет и забудет о разводе. Но Дайан никогда не меняла своих решений. Они развелись в 1994 году, спустя шесть месяцев после рождения дочери Элинор Жасмин. И это был самый тихий голливудский развод. Бывшие супруги говорили:
— Мы по-прежнему остаемся лучшими друзьями. У нас общая дочь, которую мы любим больше всего на свете. Мы всегда будем поддерживать друг друга.
Папарацци щелкали затворами камер, фиксируя как Дайан и Крис играют с маленькой дочкой на пляже в Малибу.
Кто-то поговаривал, что развод супругов — не более чем рекламный трюк с целью привлечения внимания, которым они хотят всколыхнуть пошатнувшуюся популярность.
Но только после повторной женитьбы Кристофера на двадцатилетней Джаимесс Хафт стало ясно, что все было всерьез. В тот день, когда он надевал на палец невесты колечко от Веры Вонг, как ни странно, он не был счастлив. Это с Дайан ему хотелось общего быта, детей и домашнего уюта. С Джаимесс они редко ужинали дома. Даже когда у него гостила дочка, они чаще ели в ресторане.
«Джаимесс прекрасна, словно райская птица. Она вернула мне способность грезить наяву», — рассыпался в комплиментах молодой жене Ламберт. Каково же было читать это Дайан в журналах, он не думал.
С помощью Джаимесс он пытался заполнить пустоту в душе, которая после развода мешала ему жить и работать. Нет, конечно, она ему нравилась. Мисс Хафт просто не могла не нравиться: изящная смуглолицая красавица с причудливой смесью иранской и японской крови.
Ему нравилось ее баловать — оплачивать ее учебу, покупать красивые вещи. На свадьбу он накупил ей дорогих украшений от Харви Винстона — на невесте сияло 150 отличных бриллиантов.
Воспользовавшись своими связями, Ламберт устроил Джаимесс несколько небольших ролей в кино. Девушка была страшно горда этим. Джаимесс училась, рисовала, снималась, а он играл в любовь, покровительствовал, интересничал, оставаясь при этом чудовищно одиноким.
Его карьера, продуманно строить которую он по-прежнему отказывался, как и предсказывала Дайан, медленно катилась вниз, и чтобы поправить дела, Кристофер был вынужден скрепя сердце заняться бизнесом: выпустил коллекцию одежды, новую марку вина, купил фабрики по производству замороженной еды, несколько ночных клубов и отель.
Видно, в юности, скучая на работе в банке и на бирже, он все-таки, сам того не желая, кое-чему научился.
…Кристофер задвинул одинокую кофейную чашку в посудомоечную машину и нажал кнопку. Джаимесс терпеть не может мыть посуду, а ему и в голову не приходило ее заставлять. Если с Дайан они были равноправными партнерами, то с Джаимесс он был папочкой.
Об актерской работе с молодой женой он беседовал так, как с Элинор о школьных уроках: наставительно, но немного снисходительно. Если бы Джаимесс знала, как они с Дайан орали друг на друга, как спорили о кино!
Ламберт женился в феврале 1999 года, а в 2000 году уже развелся. Он оставил Джаимесс дом и несколько миллионов в придачу.
В августе 2004 года бывшая жена Кристофера Ламберта Дайан Лейн вышла замуж за актера Джоша Бролина. Когда дочка сказала Крису о том, что мама собирается замуж, то он почувствовал удар в солнечное сплетение.
Дайан все таки решилась. А чего он ждал? Что его бывшая супруга, претендующая на титул одной из самых сексуальных голливудских актрис, особенно после фильма «Неверная» (с Ричардом Гиром и Оливье Мартинесом), до конца жизни будет изображать из себя монахиню.
С присущей ему самоуверенностью, Ламберт полагал, что Джош для Дайан всего лишь увлечение, что место в жизни Дайан Лейн, которое когда-то принадлежало ему, никто не займет.
Черт бы побрал эту старую сводницу Барбару Стрейзанд! Крис плеснул себе немного виски в стакан и закрыл глаза.
Эта «заботливая» Стрейзанд познакомила Дайан со своим пасынком.
— Ах, бедный Джош, он так одинок после развода…
Интересно, почему сама Дайан не сказала ему о свадьбе?! Не хотела травмировать, как он травмировал ее? Или ей вообще на него плевать? Чувствуя, как внутри закипает ярость, Кристофер резко вскочил, и подхватив под мышку теннисную ракетку, бросился к корту. Он колотил ракеткой по мячу, словно выбивая из него свои бешенство и ярость, и становилось легче.
Ритмичный стук мяча о стенку, привычные, доведенные до автоматизма, стереотипные движения. Теннис он любил с детства. В элитном швейцарском пансионе, куда родители отдали его в семь лет, все удивлялись той выносливости, которую проявлял щуплый очкарик, вечное посмешище на уроках физкультуры. Он мог часами без устали махать ракеткой, играя сам с собой.
— Скажу вам честно, меня это пугает. В конце концов, теннис — это игра, которая предполагает наличие партнера. А ваш сын не хочет играть с другими детьми. И ни во что другое тоже. Он — не командный игрок. Ваш сын — одиночка.
Школьный психолог пожал плечами:
— Я не хочу вас пугать. Но лучше мальчика показать специалистам.
Миссис Ламберт поправила на тонком запястье роскошный браслет и деланно равнодушным тоном спросила:
— Вы считаете, что мальчику нужна консультация психиатра?
Да, школьный психолог имел в виду именно это. На самом деле он был уверен, что мальчику нужна вовсе не врачебная помощь, а элементарное родительское тепло, но богатый опыт работы в элитной частной школе подсказывал ему, что люди, которые понимают или по крайней мере готовы понять такие простые вещи, не сдают маленьких детей в закрытые пансионы. Консультация врача… Для них это звучит понятнее.
…Нервы успокоились. Утерев пот махровым полотенцем, Ламберт посмотрел на свадьбу бывшей жены более разумно.
Да уж, большую глупость, чем ревность к бывшей жене, с которой он уж десять лет как в разводе, трудно даже придумать. Тем не менее, эта странная противоестественная ревность грызла его изнутри, словно злобный червь. Ламберт набрал номер дочери.
— Как ты думаешь, Элли, мама не передумает?
— Вряд ли, папа. Ты же ее знаешь… Если она что-то решила, то ее не остановишь.
— В конце концов, раз уж ей понадобился муж, может, нам стоит снова…
— Пап, Джош — отличный парень.
— Ладно, детка. Увидимся в выходные.
Интересно, чувствовала ли Дайан что-нибудь подобное, когда он сам женился пять лет назад на Джаимесс Хафт? Наверняка чувствовала. Только виду не подавала. Она даже отпустила к ним на свадьбу Элинор. Добрая, мудрая, великодушная Дайан никогда не чинила ему препятствий в общении с дочерью. И никогда не настраивала ребенка против отца.
Господи, неужели между ними теперь все кончено? Навсегда и бесповоротно?
В августе 2004 Дайан вышла замуж, а в октябре того же года в Мадриде на премьере фильма «Дженис и Джон» Ламберт появился с новой спутницей — сорокалетней канадкой Софи де Мараис.
О новой возлюбленной Ламберт рассказывал скупо, улыбаясь своей фирменной, чуть смущенной улыбкой.
— Софи работает в одной из канадских благотворительных организаций и воспитывает двоих детей от предыдущего брака. Она — мой духовный двойник!
Впрочем, все кто видел Софи, в один голос заявили, что она просто вылитая Дайан Лейн. Роман через некоторое время изжил себя. После Софи де Мараис Ламберт увлекся Софи Марсо, на которой женился в 2012 году. Через два года пара развелась.
В 2013 году Дайан Лейн рассталась со вторым мужем. Чуда не произошло. Бывшие супруги, Ламберт и Лейн, став свободными от брачных уз, не воссоединились.
Дайан, с достоинством перешагнувшая 55-летний рубеж, как и прежде привлекательна, полна сил и актерского желания сыграть самую интересную роль в своей жизни. Общей дочери Дайан и Кристофера сейчас 29 лет.
