Как врач, Сергей понимал: пролонгировать сложившуюся ситуацию больше невозможно. Надо было что-то решать: скорее всего — резать по живому — никакой жалости к брошенной невесте, хладнокровно отменять свадьбу, пренебрегая условностями и мнением общества.
Сергей Сергеевич Боткин, выпускник медицинского факультета, сын знаменитого профессора, недавно получивший диплом врача, был помолвлен с одной девушкой, но влюбился в другую.
Первая была кроткой, восторженной юной художницей Сонечкой, старшей дочкой русского живописца Ивана Крамского, а вторая, дочь известного мецената, Сашенька Третьякова — весьма амбициозной, избалованной и уверенной в себе барышней.
Девушки прекрасно знали друг друга: Соня и Александра были ровесницами и с детства дружили.
После завершения учебы Сергей увлекается шестнадцатилетней Соней Крамской. Чувства оказались взаимными. Между молодыми людьми произошло объяснение. В этом же году состоялась сватовство. Родственники на радостях отметили помолвку детей.
Иван Николаевич Крамской в честь грядущей свадьбы, желая увековечить молодых, написал портреты жениха и невесты. И тут — расторжение помолвки… И свадьба с подругой невесты.
Екатерина Алексеевна Андреева, будущая жена Бальмонта, оставила о сестрах Третьяковых — Саше и Вере, весьма нелестные воспоминания в мемуарах.
«У Третьяковых были две девочки, и как раз моего возраста: Вера и Саша…»
Как-то Катя Андреева с двумя своими старшими сестрами были приглашены летом на дачу Третьяковых в подмосковное Кунцево. Надо сказать, что Катюша была весьма бойкой и очень красивой девочкой: темноволосой, темноглазой и очень грациозной. От высокомерия и зазнайства девочек Третьяковых Андреева опешила.
«Это было через год после смерти отца. Мы были еще в полутрауре. На меня надели серое барежевое платье с лиловыми шелковыми бантами. Оно, верно, было очень некрасивое, девочки Третьяковы, поздоровавшись со мной, оглядели меня со всех сторон.
—Почему ты одета как старушка?
— Почему как старушка?
— Потому что дети не носят лилового…
Конечно, Катя этого не знала и смутилась. Как сказать этим счастливым и разодетым девочкам о том, что она потеряла горячо любимого отца?
— И какая длинная юбка! Вот смешно!
Вера и Саша Третьяковы громко засмеялись, а Катя едва сдерживала слезы.
«Они смеялись надо мной. Что мне было делать? Если бы это было дома, у нас, я бы бросилась и избила их. Но в гостях у них я растерялась, не знала даже, что сказать этим нарядным девочкам в коротких белых платьях, с большими бантами в распущенных волосах».
Затем всех пригласили за стол обедать. На потухшие глаза Кати обратил внимание один из гостей, художник Александр Риццони. Девочка сдерживалась из последних сил чтобы не расплакаться. Но тут на второе подали блюдо, которое Катя никогда не видела: зеленые кустики с обрезанными листочками.
Девочка отказалась от незнакомого блюда, сказав, что сыта, но на самом деле она боялась, что не сможет есть его так, как положено. Она видела, как другие аккуратно брали артишок с блюда серебряной лопаткой, затем пальцами отрывали от него листок, окунали кончик каждого листка в соус клали в рот.
Когда все листочки были ощипаны, на тарелке оставался мягкий кружочек, который резали серебряной вилкой на кусочки и съедали тоже с соусом. И тут девочка осмелела и решила тихонько спросить соседку по столу…
«Est-ce que ce fruit ressemble à l’ananas? (Этот фрукт похож на ананас?)» — спросила она m-lle, француженку, сидевшую рядом.
Девочки громко засмеялись: «Elle s’imagine que c’est un ananas, un fruit! (Она воображает, что это ананас, что это фрукт!)»
Они вторично насмехались надо мной! Но тут за меня вступился Риццони. «Что же удивительного, в России еще нет артишоков, я только у вас и ем их, а в Италии у нас они растут в огородах, как у вас капуста, и все бедняки их едят».
Выросшая в достатке, знающая себе цену, Саша Третьякова была завидной невестой. Сергей Боткин расторг помолвку с Соней Крамской и женился на Александре.
Молодые поселились в чудесном петербургском особняке на Потемкинской улице. Сергей Сергеевич работал в Городской барачной больнице (ныне — больница имени Сергея Петровича Боткина), защитил диссертацию, затем был избран профессором кафедре бактериологии и заразных болезней. Его карьера развивалась успешно.
Боткин-младший был человеком широкого кругозора, страстным коллекционером, увлекался искусством и музыкой, обладал широтой познаний и вкусом, любил бывать в обществе, где блистала его супруга — Александра Павловна.
На портретах того времени — стройная молодая женщина с пышными волосами, забранными в высокую прическу, надменным ртом, несколько удлиненным лицом и светлыми глазами, уголки которых опущены вниз.
Вскоре после свадьбы, в 1897 году, у супругов родилась дочка Саша, которую счастливые родители окружили любовью и заботой. Молодая мать, поручив дочку боннам и нянькам, продолжала вести светский образ жизни, увлекалась искусством фотографии, коллекционировала произведения искусства.
Через два года после рождения Сашеньки Александра Павловна вновь забеременела. Она не скрывала, что мечтала подарить мужу наследника. Каково же было ее разочарование, когда на свет появилась девочка!
Малышку назвали Анастасией, по-домашнему — Тасей. По свидетельству художника Александра Бенуа, который был близко знаком с четой Боткиных, его насторожил один момент в семейных отношениях.
«…в Александре Павловне нас очень коробила одна странная черта. Она обожала свою старшую дочь Шуру и не скрывала своей антипатии к младшей — Тасе.
Причиной этого, говорят, было то, что после рождения первой дочери Александра Павловна особенно страстно стала мечтать о сыне, и вот разочарование, постигшее ее, когда снова родилась девочка, до того ее огорчило, что она с самых пеленок принялась это ни в чем неповинное дитя ненавидеть и, мало того, всячески это показывать.
В этом несомненно сказывались пережитки купеческого самодурства, но надо отдать справедливость Александре Павловне, что в чем-либо другом такого следа «темного царства» не обнаруживалось».
По воспоминаниям того же Бенуа, семейная жизнь супругов Боткиных была вполне благополучной. До некоторого события. Сергей Сергеевич Боткин обладал необыкновенным шармом и был натурой увлекающейся. Неизвестно, к чему бы привело его знакомство с блистательной балериной Тамарой Карсавиной.
Он безумно увлекся Карсавиной, в которую в те дни трудно было не влюбиться, до того обворожительна была эта всегда веселая и в то же время скромно себя державшая, очень умная, совершенно еще молодая женщина, тогда и начинавшая подавать самые серьезные надежды. Весной 1909 года Боткин под предлогом лечения едет во Францию и оказывается в Париже к началу театрального сезона чтобы увидеть Тамару.
Это увлечение могло привести к драматическим последствиям в жизни Боткина, если бы не внезапная его смерть, произошедшая в начале 1910 года от сердечного приступа в возрасте 50 лет.
Александра Павловна осталась вдовой в 43 года и замуж больше не выходила. В старшей дочери матерью поощрялся актерский талант.
Портрет артистичной Сашеньки в детстве написал художник Филипп Малявин. Девочки Боткины в детстве были очень похожи, но младшей вряд ли досталась десятая доля того внимания, которая доставалась старшей.
Александра Сергеевна Боткина начала сниматься в 1916 году в эпизодических ролях, затем училась на актерском факультете Госкиношколы (ныне ВГИК). С 1920 года занималась в киномастерской режиссера Льва Владимировича Кулешова.
Александра вышла замуж за актера Московского Художественного театра, известного театрального режиссера Константина Хохлова, чью фамилию она носила до конца жизни. Хохлова была характерной киноактрисой — темпераментной, выразительной, с запоминающейся мимикой.
После развода с первым мужем Александра стала женой Льва Кулешова. Ее прославили роли Графини в фильме «Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков» (1924 год) и Дульси в фильме «Великий утешитель» (1933 год) в фильмах Кулешова.
Александра Сергеевна Хохлова преподавала во ВГИКе: вела курс режиссуры и прожила долгую жизнь, была окружена поклонниками, учениками и любима мужем. Скончалась она на 88-ом году жизни, 22 августа 1985 года в Москве.
Младшая из сестер Боткиных, Анастасия, во время Первой мировой войны с 1914 по 1917 год служила сестрой милосердия, а затем поступила на историко-филологический факультет Московского университета.
Дальнейшую жизнь Анастасия Сергеевна связала с музейным делом — Музейный фонд в Ленинграде, Государственный Русский музей, Театральный музей в Ленинграде. Она была замужем за искусствоведом, коллекционером и издателем Федором Федоровичем Нотгафтом. Это был брак по необыкновенной любви.
Во время блокады Федор Федорович скончался, а Анастасия Сергеевна, потеряв любимого человека и не найдя в себе сил жить дальше, покончила с собой в 1942 году.
