Долгая биография актёра Николая Сергеевича Лебедева подошла к концу. Наверно кто-то ему в детстве удачно пожелал здравия и благополучия, дал хороший разгончик, да ещё всячески оберегал на жизненном пути, что докатилась повозка его жизни почти до 101 года. Дай Бог каждому так!
Мы все понимаем, что вечно жить невозможно, но всё же искренне жаль что такого человека уже нет с нами.
И наши упоротые телевизионщики вместо того, чтобы снимать всякую ересь про батистовые портянки Киркорова и парики Баскова из шерсти ламы, про дикорастущую грудь Семенович и зубные протезы из акульих плавников Аллы Пугачёвой, лучше бы приехали в гости к Николаю Сергеевичу да сделали бы передачу о его жизни.
Ему было бы что рассказать о себе и о людях которые его окружали. Ведь артист до последних дней оставался в уме и трезвой памяти.
И вправду, человек родился когда ещё не был образован СССР и ещё шла гражданская война. Он коренной москвич, ровесник Ю. Никулина, М. Пуговкина, фронтовик прошедший суровую войну и ад лагерей, 80 лет служивший на подмостках театральной Москвы.
Судьба целенаправленно вела Николая в актёры. Его мама работала до войны кассиром в Театре им. Моссовета, и он ещё ребёнком посещая многие спектакли заболел театром. После школы стал студийцем ТЮЗа, но после был призван в армию. Это было ещё до начала войны. Когда же война началась он находился на службе близ западных границ нашей страны.
Страшные бои пришлось принять ему и его боевым товарищам. Мало кто уцелел из части где он служил пулемётчиком. Но Николаю повезло, он остался жив. Впрочем, разве можно считать фашистский плен удачей. Долгие годы он томился в концлагерях, которых сменил шесть штук, и даже в самом Освенциме был. Был освобождён советскими войсками, когда был узником лагеря Ламсдорф в Судетах.
В конце войны пройдя серьёзную проверку у СМЕРШовцев после освобождения из плена, он миновал сталинские лагеря и вернулся в ТЮЗ. Потом поступил в школу-студию МХАТ на курс Я. Станицына, окончив которую должен был стать артистом МХАТа, но лагерное прошлое не пустило его в главный театр страны. А вот Юрий Завадский смог за молодого артиста побороться.
К тому же он его помнил ещё с довоенных времён. В итоге в 1950 году Николай Лебедев стал артистом известного Театра им. Моссовета. Этому театру артист был верен 72 года своей жизни. А если вспомнить, что артист первый раз появился на сцене ТЮЗа еще в 1940 году, то получается, что его театральный стаж равен 82 годам!
Театральное бытие артиста потихоньку развивалось. Он полноценно обрастал театральными ролями. А вот с кино у Николая поначалу не заладилось. Киношная популярность пришла к актёру когда ему уже было под сорок.
Мог его кинодебют произойти чуть раньше, когда М. Калатозов утвердил его на главную роль в свой очередной звёздный фильм «Неотправленное письмо». Но потом на место Лебедева был взят Евгений Урбанский. Тягаться с последним актёру было не по силам, ибо Урбанский был в самом расцвете своего таланта.
Но актёра киношники заприметили как только он переступил порог Мосфильма. Ладный, фактурный актёр идеально подходил для образов героев-современников, военных и начальников. И вот Николай Лебедев дебютировал в роли полковника Синицына в «Нормандии-Неман». И понеслось.
Следующая большая роль Николая Лебедева была в фильме Самсона Самсонова «Ровесник века», где он сыграл директора Ермакова, который был прототипом знаменитого Лихачёва.
Третьей ролью артиста стал летчик Захар в киноленте «День, когда исполняется тридцать». Зрители увидели прекрасный дуэт Лебедева и прекрасной Руфины Нифонтовой.
А четвёртой ролью Николая Лебедева стал его Евдоким, в очень популярной кинокартине Татьяны Лиозновой по роману Веры Пановой «Евдокия». Евдокимом артиста и запомнило большинство зрителей. Эта супружеская пара которая вырастила приёмных детей и прожила жизнь в любви и заботах очень растрогала сердца миллионов наших сограждан.
Прекрасно и удивительно что в реальной жизни пара артистов: Лебедев-Хитяева, оказались долгожителями. Людмила Хитяева, слава Богу, жива ещё до сих пор.
А вот потом почему-то артист Лебедев соскочил с платформы главных героев нашего кино. В кино он регулярно появлялся, но роли были уже скромнее: военные, милиционеры, начальники, старички-пенсионеры.
Актёр к тому же полысел, да и без усов был совсем непохож на врезавшегося в память Евдокима.
Хотя случались и очень запоминающиеся образы в исполнении артиста. Хотя бы его бедовый водитель автобуса Попов, нацистский агент «Кентавр», в фильме «Человек в проходном дворе». Здесь актёр в очень узнаваемом виде. Роль сильная и необычная для артиста.
Вот так Николай Сергеевич и играл в кино до самого падения советской власти, и наиграл за тридцать лет под шестьдесят киноролей.
А в родном театре актёр играл ещё долго. И в новый век перевалил с ролями. И на возраст не делал себе поблажек, играл на полную катушку. В 97 лет ему присвоили звание народного артиста России. И он ещё был полон планов тогда. Собирался поставить спектакль в театре.
А рассказчик Николай Сергеевич был первосортный. Бывало как начнёт вспоминать — только успевай записывать. Про Раневскую, Валентину Серову, Любовь Орлову, Плятта. Истории непростого детства своего любил посмаковать. Один раз вспоминал про своих предков, про своего деда-богатея, у которого были лошади, кареты, и один из первых в Москве автомобилей.
Детство его прошло в доме на Никитском бульваре. Когда революционеры пришли конфисковывать дедово наследство, бабушка бриллианты спрятала в карету. Карету увезли и следы её затерялись. И тут он так лукаво говорит: «Недавно был в Оружейной палате, вижу: стоит карета.
Думаю, а вдруг она? Похожа ужасно. Реставраторы могли и не дотронуться до сокровищ. Может сходите туда, поковыряете обшивку, на всю жизнь хватит!». У собеседника аж дыхание от таких рассказов перехватывало.
Или ещё воспоминание-притча: «Бог? Есть он! Он меня спасал тысячу раз, в плену. Видел лицо, до сих пор не пойму, то ли это было лицо матери моей, то ли Богородицы. Очнулся как-то в жутком бараке на полу валяюсь.
Решил, что сегодня нужно бежать из лагеря. Убежал и живым остался. А потом узнал, что все мои сокамерники погибли вскоре. Таких случаев было много. Да и вообще вся моя жизнь — сплошная божья милость».
