— Мне нравится сюжет! – Воскликнула принцесса. – Очень романтично!
В 1838 году дочь короля Франции заказала картину у молодого, но уже популярного английского живописца. Сюжет был необычным: юная и прекрасная девушка умирает за день до свадьбы, а её жених рыдает у изголовья.
Несколько месяцев спустя, когда полотно ещё не было закончено, принцесса скончалась. «Нехорошая картина», — шептались во дворце. Ведь работа художника принесла несчастье в королевскую семью.
«Прелестное дитя», — так говорили о Марии Орлеанской. Она была нежным созданием, словно нераспустившийся бутон розы. Очаровательная, добрая, совершенно лишённая лукавства или кокетства. Мария не хотела понравиться другим – её и так безоговорочно любили. За весёлый и лёгкий нрав, за кротость и бесчисленные таланты.
Она говорила на четырёх языках, прекрасно музицировала, писала стихи и занималась скульптурой. Ее отцом был король Франции Луи-Филипп I, а матерью – неаполитанская принцесса Мария-Амалия. Королева живо интересовалась историей и генеалогией, обожала рассматривать атласы по географии и настояла, чтобы все её многочисленные дети получили превосходное образование.
Учитывались склонности каждого. Если старшая дочь проявляла старание к живописи, ей наняли соответствующих учителей. А для Марии создали мастерскую, где она могла создавать глиняные модели, которые потом воспроизводились в мраморе. «Ваша дочь невероятно талантлива, мадам», — говорили королеве.
В 1832-м году старшую сестру Марии выдали замуж за короля Бельгии. Девушка была равнодушна к своему жениху (старше её на двадцать два года), он отвечал ей тем же. Но Франция буквально настаивала на этом союзе. Дело в том, что Леопольд I был королем-новичком. Его только-только избрали на царство в Бельгии, и все знали, что государь находится под сильным английским влиянием.
Более того! Его первой супругой была печально известная принцесса Шарлотта Уэльская, умершая совсем молодой. В Париже решили: если женить Леопольда на французской принцессе, удастся сделать Бельгию чуть более «своей».
И этот брак оказал огромное влияние на судьбу Марии. Бельгийский король предложил Франции ещё теснее соединиться узами родства. Он выдвинул кандидатуру своего родственника, принца Александра Вюртембергского, в женихи Марии.
Любопытно, что принц родился в Российской империи, был прикомандирован к Семёновскому полку, а после произведён в генерал-майоры. И вот в начале 1837 года Александр приехал свататься в Париж.
Невеста произвела на него самое лучшее впечатление. В октябре в Версале сыграли свадьбу, и вскоре молодожён с восторгом признавался: «Я обрёл истинное счастье!». Немецкая родня, с которой после свадьбы познакомилась Мария Орлеанская, тоже выглядела очень довольной.
Они ожидали увидеть требовательную принцессу, воспитанную среди роскоши, а к ним приехала милая молодая дама, напрочь лишённая замашек избалованной особы.
Узнав, что она в положении, Мария упросила: поедем в Париж! Ей будет намного спокойнее возле своей родни. Принц Александр не стал возражать, и багаж собрали быстро. Оказавшись дома, Мария радовалась каждому новому дню, хотя чувствовала себя неважно.
Отец рекомендовал ей английского художника, чьими работами он был очень доволен, и Мария решила взглянуть на творчество Томаса Джонса Баркера. А познакомившись с ним, решила заказать картину.
Это полотно они придумали вместе. Жанровые картины входили в моду, причем в живописи царили романтизм и таинственность. «Невеста смерти» — такой сюжет выбрала Мария Орлеанская. На полотне всё внимание должна была приковывать фигура молодой прекрасной женщины в белом, которая только что издала свой последний вздох.
Чуть поодаль – фигура мужская, поглощённая своим горем. Каждая деталь была говорящей: жемчуг символизировал чистоту невесты, безмятежный лунный пейзаж за окном – её новый путь туда, где царит вечное спокойствие…
Малыш родился 30 июля 1838 года. Мальчика называли Филиппом, но радость семьи была кратковременной. Почти сразу выяснилось, что состояние здоровья Марии крайне тяжелое. «Её нужно отвезти на юг», — рекомендовали королевские лекари. В поездке принцессу сопровождал муж и брат, а вот новорождённого решили оставить в Париже.
Теплый воздух Пизы поначалу произвел свой благотворный эффект, и Мария приободрилась. Но очень скоро ей снова стало плохо. Ее душил кашель, и, прикладывая к губам платок, принцесса всё чаще видела, что он окрасился в красное…
Александр был уверен, что причина — в нерасторопности французских лекарей, которые слишком поздно обнаружили признаки чахотки. 6 января 1839 года Марии не стало. «Никто не может представить глубину моего горя», — отчаянно написал в Париж принц Александр.
Картина не была закончена даже наполовину, когда умерла Мария. Сестра оплатила художнику работу, и забрала полотно в королевский дворец. А когда с рамы скинули покрывало, и все увидели, каков сюжет, по залу прокатился рокот недоумения. «Нехорошая картина!», — решили в Париже.
Вскоре уже вся столица только и говорила, что о «Невесте смерти». О том, что работа художника принесла несчастье в королевскую семью.
Скептики уверяли – полотно совершенно не сыграло роли в истории Марии Орлеанской. Да и с её младшей сестрой Клементиной, выкупившей произведение Томаса Джонса Баркера, ничего подобного не произошло. Она прожила долгую жизнь! Но публика любит красивые легенды, и эта – одна из них.
К слову, Томас Джонас Баркер получил за эту работу Орден Почетного легиона от короля Франции.
