— Она некрасива, и совершенно не умеет себя вести, — капризно заявила мачеха, — а вы хотите отправить ее к самому блестящему Двору Европы!
— Она умна и умеет постоять за себя. – Отозвался курфюрст. В конце 1670 года определилась судьба Лизелотты, некрасивой Елизаветы Шарлотты Пфальцской, которую даже любящая тетушка называла не иначе как «милое чудовище». В родном городе этой девушки не могли себе даже представить, что вскоре Лизелотту станет побаиваться сам французский государь.
«Младенец не выживет», — сообщили принцессе Шарлотте утром 27 мая 1652 года. Трудные роды привели к появлению на свет слабой маленькой девочки. Её сразу решили крестить – а вдруг это сердечко остановится к вечеру? Имена выбрали заранее: Елизавета – в честь Елизаветы Стюарт, ее родной бабушки.
И Шарлотта – по матери. Спустя неделю после рождения, крестьянка-кормилица сообщила семье курфюрста: у малышки отменный аппетит и она начала прибавлять в весе. Все вздохнули с облегчением.
Двойное имя быстро сократили до домашнего «Лизелотта», и так ее звали всю жизнь. Мать, утонченная красавица, с сожалением вздыхала, глядя на девочку – у той была круглая мордашка, плотное телосложение и… очень острый язык. «Ты похожа на барсука!» — дразнил малышку старший брат.
«У барсуков теплая сухая нора. А вот твоя кровать всегда пахнет сыростью», — невозмутимо отвечала Лизелотта. Карл краснел и злился – болезненный и слабый, он долго пачкал простыни по ночам.
Мать не любила, когда ругаются ее дети. Раздоров в доме и без того хватало – Шарлотта знала, что супруг увлечен её фрейлиной. Вспыхивали ссоры, иногда выяснение отношений проходило слишком громко, и, наконец, прозвучало слово «развод». Испуганная Шарлотта умоляла мужа не делать этого, потом грозилась обратиться ко всем властям – церковным и судебным – но курфюрст твердо стоял на своем.
В апреле 1657 года брак супругов Пфальцских расторгли. Детей сразу забрали и отвезли в дом тети по отцу. А свободный курфюрст повел под венец фрейлину Марию Луизу фон Дегенфельд.
В доме тети Софии порядки были строгие: ранний подъем, затем долгие занятия, обед и прогулка, вечерняя молитва и ужин, и сон не позднее девяти часов вечера. Тихий Карл выполнял все указания без вопросов. А вот Лизелотта задавала жару воспитательницам и учителям.
В ней проснулся дух протеста: она не просила привозить ее сюда! Она хочет к матери! Увы! Тетя была против, чтобы девочка даже отправляла письма маме. Спустя несколько лет принцесса Шарлотта напишет мужу такие слова:
«Пожалуйста, расскажите мне о судьбе моих бедных детей! Я не знаю ничего ни про Карла, ни про Лизелотту с тех пор, как рассталась с ними! Живы ли они?»
Незамужняя София только с виду казалась строгой. На самом деле, она обожала Лизелотту и искренне хотела ей добра. По-своему, как она это представляла. И проказы девочки безмерно огорчали ее. «Наше милое чудовище», — вздыхала женщина.
А Лизелотта была неистощима на выдумки. Она могла взять садовую тележку и запрячь в нее большую лохматую собаку тети – и каталась по всему парку. Когда становилось темно, она покрывала голову большой белой накидкой или простыней и бегала по коридорам, заставляя горничных визжать от ужаса. Однажды ей вздумалось проверить, может ли она спуститься вниз со второго этажа дворца тети Софии по веревочной лестнице.
За неимением оной, она связала свои платья и рубашки, некоторые из которых пришлось для этой цели порвать, и благополучно приземлилась у главного фасада. А еще она непременно хотела выяснить, откуда берутся дети! И подсматривала за роженицей в соседней деревне…
Но ей… прощали эти проказы. И учителя говорили: при всей своей непосредственности и непоседливости – Лизелотта просто талант. Милое чудовище, но какое умное и проницательное! Так что, когда настало время возвращаться в родной дом, девочка горько плакала. Из атмосферы любви и понимания она снова попадала… в неизвестность.
В Гейдельберге, в замке ее детства, уже распоряжалась новая жена отца. Мария Луиза невзлюбила падчерицу, и девочка отвечала ей тем же. В течение дня Лизелотта старалась просто не замечать эту женщину, которую она даже никак не называла. Она вела себя с ней, словно Марии Луизы и не существовало, а вот с ее детьми, своими братьями и сестрами наполовину, возилась с удовольствием.
«Жаль, что я не родилась мужчиной, — горевала Лизелотта, — тогда бы у меня было больше свободы».
Ее отец и брат отправлялись на охоту, а Лизелолоту с собой не брали. Ей даже верхом разрешали ездить по чуть-чуть и не каждый день. А она так любила мчаться по полям во весь опор!
Но вот настал 1670-й год. Жена герцога Орлеанского внезапно скончалась – предположительно, от отравления. Брат короля Франции был вдов и у него остались две дочери. Вот тогда-то родные Лизелотты и подумали: а если? Подключили влиятельных знакомых, идею брака подсказали Людовику XIV. А тот, недолго думая, дал добро!
«Вы поедете в Версаль», — мечтательно сказала мачеха.
А Лизелотта пожала плечами. Зачем ей Версаль? Ей прекрасно в Пфальце! Но такие вопросы девушки не решали сами. Для дочери курфюрста спешно подготовили приданое (которое позже назовут смешным – двенадцать рубашек и полдюжины платьев) и составили брачный договор.
В ноябре 1671 года Лизелотта приехала в Страсбург, в сопровождении отца и тёти. Оттуда её доставили в Мец, где произошла церемония перехода в католичество и брак по доверенности. А ещё сутками позже Лизелотта впервые встретилась со своим мужем, герцогом Филиппом Орлеанским.
Он был старше ее на двенадцать лет и наряднее… любой дамы. Какие кружева, какой шелк, какие украшения! Милое чудовище нахмурило лоб: она-то сама не любила наряжаться.
«Во внешности моего мужа куда больше женского, нежели мужского», — позже напишет Лизелотта своей родне.
Как в воду глядела!
