Девочка с сильно подведенными глазами стояла у входа в заведение. Она призывно улыбалась, и некоторые пешеходы сворачивали прямиком к ней. В четырнадцать лет Тильда Фосси служила «медовой приманкой» в заведении своей матери. Клер берегла ее, она чувствовала, что из девочки выйдет толк. Но живой рекламой Тильда пробыла совсем недолго.
Кассир Эдуард Фосси не слишком обрадовался рождению третьего ребенка. В мае 1883 года ему надо было срочно придумать, как поправить дела. Жена, Клер, невозмутимо предлагала открыть «веселый дом» для мужчин, что привело Эдуарда в состояние дикой ярости.
— Я никогда не позволю тебе заниматься таким делом! – кричал он.
Но Клер только пожимала плечами. В Париже подобные заведения процветали, одно из них когда-то содержала мать Клер. Как организовать такой бизнес она знала преотлично. И не собиралась жить впроголодь.
Поэтому-то между мужем и женой начались частые ссоры, которые привели в итоге к тому, что брак распался. Воспитанием детей после развода должен был заниматься Эдуард (к тому времени он стал бухгалтером). Правда, они уже практически выросли и начали сами устраивать свои судьбы…
Тильда – Матильда Гортензия Клер Фосси – убежала жить к матери, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Клер сделала то, о чем прежде говорила мужу: она открыла собственное заведение. И хорошенькая дочь была ей очень кстати!
Она выступала на улице живой рекламой веселого дома. С завитыми локонами, сильно накрашенная, она бродила возле входа и улыбалась потенциальным посетителям. Это называли «медовой приманкой»: мужчины начали десятками забегать на огонёк к Клер Фосси. Заведение процветало!
— У меня есть для вас интересное предложение. – однажды сообщил Клер ее постоянный и весьма состоятельный клиент.
Она обещала подумать. А потом прямо поговорила с дочерью: готова ли она к переменам в жизни?
— Это намного лучше, чем прозябать здесь, — убедительно говорила мать, — тебе снимут квартиру. Ты будешь кататься по Булонскому лесу в красивом экипаже или верхом на собственной лошади…
Тильда согласно кивнула. Она понимала, что рано или поздно ее судьба сделает именно такой поворот – иных путей девушка не представляла. Так и началось путешествие Тильды в мир «полусвета». Там царили невероятные красавицы, которыми восторгались и капризы которых были готовы оплатить богачи. Там совершались безумства ради пылкого взора и одной мимолетной встречи…
Никто не знает точно, сколько раз переезжала Тильда, прежде чем попала к Генри Паудатцу – банкиру и владельцу парижской утренней газеты. Но именно он снова круто изменил ее жизнь.
— Хочешь стать актрисой? – однажды предложил он. – Я договорюсь.
Свое неказистое имя – Матильда – девушка быстро сменила на другое. Женевьева звучало романтичнее и ярче, и фамилию она взяла у матери, Лантельм. Так звали Клер до замужества. Именно это имя и стало появляться на афишах.
31 октября 1901 года в комедии «Баскюль» Женевьева первый раз вышла на сцену. Маленькая роль горничнойбыстро сделала ее известной в столице Франции – ведь девушка была необычайно хороша собой!
«Ей не нужно даже прилагать никаких усилий, чтобы публика взрывалась овациями, — писала газета «Ле Матен», — потому что у мадмуазель Лантельм есть то, чего нет у других – природная красота и дивная грация».
По счастью для Женевьевы, она отлично понимала, что ее актерские навыки равны нулю. В кратчайшие сроки она принялась брать уроки мастерства у актера из знаменитого театра «Комеди Франсез». Как раз по этой причине ее выступления становились все более уверенными, а она сама выглядела все убедительнее. На одной красоте сложно было построить карьеру…
Когда ей предложили сфотографироваться для открыток, Женевьева поначалу отказалась. Она считала, что это легкомысленное занятие… Но, когда ей озвучили сумму контракта, то моментально поменяла свое мнение. Для набора из двадцати открыток надо было позировать почти шесть дней. Зато это позволило Женевьеве купить собственную квартиру в Париже!
— Мой друг ищет актрису на роль, — однажды сообщила ей коллега, Габриэль Режан. – Хочешь попробовать?
Другом был драматург-любитель Альфред Эдвардс. Он писал пьесы и возил их по столичным театрам. Нельзя сказать, что это были шедевры, но Эдвардс был богат. Поэтому «продавить» постановку ему не составляло труда. Когда Женевьеву представили ему, у Альфреда загорелись глаза.
Он был женат на женщине, которую никто не называл красивой. Мисси считалась умной и образованной дамой, но она не могла даже сравниться с эффектной Женевьевой. Неудивительно, что Альфред быстро начал ухаживать за актрисой. Медовая приманка опять сработала!
Поняв, что она проигрывает в битве за мужа, Мисси принялась за дело. Она раздобыла снимок Женевьевы и пыталась копировать ее. Укладывала волосы, как актриса. Носила похожие платья. Полюбила огромные шляпы, которые стали визитной карточкой Женевьевы.
Но игра в двойника закончилась ничем: спустя три года Альфред хлопнул дверью. Состоялся развод, а 5 июля 1909 года Альфред Эдвардс женился на Женевьеве Лантельм…
О том, что у Альфреда есть свои «странности», Женевьева узнала довольно быстро. Прежде Эдвардс не позволял себе подобного, но теперь она принадлежала ему. И скрывать свои интересы больше не имело смысла. Дело в том, что Альфред был жесток. Когда Женевьева пригрозила ему, что уйдет – он только рассмеялся.
— Ты – моя. – проговорил он. – И у меня есть все права мужа и господина.
Легче было только, если они оказывались в компании друзей. Поэтому Женевьева старалась сделать так, чтобы в их доме постоянно находились люди – близкие, знакомые, просто коллеги по театру… Тогда Альфред не распускал руки. Частенько шумная компания каталась на яхте, которая принадлежала мужу Женевьевы. В июле 1911 года было решено побороздить просторы Рейна…
25 июля 1911 года Альфред Эдвардс заявил об исчезновении Женевьевы. Несколько дней спустя ее нашли на берегу Рейна. Официально сообщалось о несчастном случае, но в Париже шептались о другом: это дело рук Альфреда. Женевьева собиралась от него уйти. Вот он и вспылил.
Расследование зашло в тупик, во многом благодаря деньгам Альфреда. Его так и не привлекли к ответственности, хотя две парижские газеты напрямую обвиняли его. Но ничего доказать не сумели. А дело о гибели одной из красавиц начала двадцатого века до сих пор считается нераскрытым.