Потом пахло от нее, веяло жаром. Любуясь на крепостную деву, царевич Алексей сразу решил: возьмет её с собой. Так и отец его вытащил из покоев Меншикова ливонскую портомою Марту. И не просто вытащил! Женой своей сделал! Отцу, значит, всё можно, а ему нельзя? Не бывать такому! Лоно Ефросиньи манило его.
— Идем, — коротко приказал он. – Или не согласная?
Ефросинья только усмехнулась. Этот долговязый юноша, наследник русского престола, показался ей угрюмым и жалким. Но разве можно отказать царевичу?
Нелюбимый сын
Мать прижимала его к себе и только повторяла: «Не бойся, Алешенька!». А он боялся до жути! Неизвестности, своего грозного отца, который начал наводить новые порядки… С матерью, царицей Евдокией, его постоянно разлучали.
Сначала отдали на воспитание бабке, Наталье Кирилловне. А в 1698 году, когда царицу Евдокию заточили в монастыре, поселили царевича у тетки Натальи в Преображенском дворце.
Наталья жалела бедную Евдокию. Да и как не жалеть? Безвинную взяли и отправили в суровые стены обители, надели на нее клобук и велели молиться за здравие государя Петра I. Заплаканное лицо постылой царицы долго стояло у нее перед глазами. А мальчик, сын несчастной, был на нее так похож….
Царевича Алексея с шести лет учили грамоте и языкам. Царь подумывал, чтобы отправить сына учиться в Дрезден, чтобы он – хотя бы частично – прошел его собственный путь. Но малец слишком часто болел, и царевна Наталья Алексеевна упросила брата, чтобы ребенка оставили в России.
Приставили к царевичу иностранных учителей, а время от времени, тайком, возили его в Суздальский монастырь. И там его родная мать снова крепко-крепко прижимала его к себе. «Не бойся, Алешенька!» — умоляла она.
Узнав про эти выезды, государь разозлился. Не следовало царевичу привыкать к материнской юбке! Но Алексей на его суровый выговор ответил спокойно и стойко – впервые не испугался. Ему уже объяснили, что он законный наследник российского трона. И Петр I хоть и злится на его непослушание, сделать с этим ничего не может. Закон есть закон!
Впрочем, Петр другие законы нарушал легко. Приблизил к себе простолюдинку Марту, про которую чего только не говорили. Прогнал законную жену, словно крепостную. А теперь везде выставлял свою фаворитку, наряжал ее в шелка и хохотал, когда она смешно коверкала русские слова… Глядеть на это было стыдно.
В 1709-м царевича Алексея все же отправили в Дрезден. Целью было и обучение, и знакомство. Государь приглядел для сына супругу-иноземку, принцессу Шарлотту Вольфенбюттельскую. Встреча с этой девушкой не произвела на престолонаследника никакого впечатления. Худенькая, бледная, четырнадцатилетняя принцесса не могла понравиться ему. Как и отец, он любил глядеть на женщин пышных, спелых… А эта…
Навязанный брак
Так что свадьба в Торгау, в октябре 1711 года, стала для Алексея испытанием. Против воли женили, вот и не люба ему жена! Впрочем, принцесса Шарлотта быстро поняла, что не нужна ему. И даже просила у свёкра, чтобы ее освободили от брачных уз. Но Петр, грозно сдвинув брови, отказался отпускать Шарлотту. Брак династический, нужный. Нет любви? Да и ладно!
Виделись супруги редко. Впрочем, этого хватило, чтобы зачать и родить двух детей – царевну Наталью (которой было суждено скончаться в возрасте четырнадцати лет) и царевича Петра (названного, конечно, в честь деда). При рождении своих детей царевич Алексей не присутствовал.
Многие считали, что его неприязнь к жене – как месть отцу. И также, как и отец, нашел он себе деву по вкусу – Ефросинью, крепостную своего воспитателя Никифора Вяземского.
«Нельзя выразить, как царевич любил Ефросинью и какое имел об ней попечение», — писал о ней Петр Толстой.
У отца ливонка, у него – пленная финнка! По крайней мере, говорили так. Что Ефросинью когда-то взяли в плен в маленьком селе, потом крестили и дали ей новое имя. Но Алексею эта простая девушка была милее всех. И как раз с нею, после смерти жены 26 октября 1716 года, отбыл царевич Алексей за границу. Взял с собой трех слуг и брата фаворитки.
Обрядили Ефросинью в мужское платье. Ее так и представляли везде – паж царевича.
Царевич и его возлюбленная путешествовали по Европе с большим удовольствием. Иногда Алексей отправлял свиту вперед, чтобы устроились, расположились, а потом догонял их. Из Венеции Ефросинья – на удивление грамотная! – писала царевичу:
«А оперы и комедий не застала, токмо в един от дней на гондоле ездила в церковь с Петром Ивановичем Беклемишевым и с братом, Иваном Фёдоровичем музыки слушать, больше сего нигде не гуляла …».
Из писем видно, что Ефросинья ждала (или надеялась ожидать) ребенка, которого в переписке называла Селебный. Историки уверены, что это от слова из чешского словаря slibeny — обещанный!
Домой
Отец рвал и метал, узнав про отъезд сына. Началась дипломатическая игра – царевичу писали, что государь хочет оружием вернуть его назад. Затем тональность сообщений поменялась. Дескать, совсем напротив! Мечтает Петр I видеть Алексея дома, в Петербурге, да с фавориткой и ее ребенком… Примет, как родных и любимых детей…
Посредником в переговорах был тот самый Толстой и дело дошло до того, что царевичу обещали – он сможет жениться на Ефросинье, раз уж ему так по душе ее лоно…
Он не сразу поверил обещаниям. Но говорили, что большую роль сыграла как раз Ефросинья: убедила царевича, что возвращаться надо. Да и деньги на вояж, по всей видимости, заканчивались. Домой Алексея сопровождал все тот же Толстой.
«Что же пишете, что желает жениться на той,- отправлял Петр указания из столицы, — которая при нём, и в том весьма ему позволится, когда в наш край приедет, хотя в Риге, или в своих городах, или в Курляндии у племянницы в доме, а чтоб в чужих краях жениться, то больше стыда принесёт».
В дороге царевич отсылал Ефросинье письма, полные любви. Советовал ей быть осторожнее, когда поедет в Россию. Карету чтобы выбрала надежную, чтобы при ней была прислуга. Чтобы беспокоилась о ребенке… Значит, был ребенок?
…Известно, что царевич Алексей был привезен в Россию 31 января 1718 года. Ефросинью доставили в Россию в середине апреля. Примерно две недели спустя, по разным источникам, родила крепостная сына от царевича. Однако следов младенца с той поры нет. Скорее всего, он сразу скончался.
А царевич, вместо обещанного брака с любимой, получил заточение в казематы Петропавловской крепости и обвинение в «злоумышлении на государя». На допросах говорил, кто его поддерживал, кто помогал скрыться. Десять человек были казнены, кто-то попал в опалу, как сенатор Василий Долгорукий.
Давала показания и Ефросинья. И с ее слов выходило… что царевич готовил переворот. Искал оружие, вербовал сторонников:
«Радовался всякий раз, когда слышал о смуте в России. Узнав, что младший царевич болен, благодарил Бога за милость сию к нему, Алексею. Говорил, что «старых» всех переведёт и изберёт «новых» по своей воле».
Позже скажут, что Ефросиньей воспользовались противники Алексея. Поняв, как ему дорога эта женщина, переманили ее на свою сторону. И она, своими показаниями, окончательно убедила государя, что сыну доверять нельзя.
Царевича Алексея заставили отречься от трона (впрочем, отрекался он только за себя, не упоминая о ребенке, рожденном в браке с женой). А 26 июня 1718 года незадачливый престолонаследник скончался.
Ефросинья была сразу же оправдана, что вызвало толки. По одной версии – получила приданое и вышла замуж, по другой – была сослана в монастырь. Так или иначе, следы ее теряются.
А государь Петр Первый 16 февраля 1722 года подписал «Указ о наследовании». Речь в нем шла о том, чтобы трон получал не старший в роду, а тот, кого назначит государь своим преемником. История царевича Алексея заставила его сомневаться не только в сыне, но и во внуке. Дорого обошлось русскому престолу лоно Ефросиньи…
