Изабель заслонила собой колыбель и повторила твердое «нет». Уже дважды к ней приходили из королевского дворца с требованием отдать ребенка. Новорождённый мальчик мирно спал, не подозревая, что его мать своим отказом только что изменила историю Англии.
В полдень 11 июня 1555 года обессилевшая Изабель упала на подушки. Только что она услышала крик своего малыша. Юный Эдуард – названный так в честь покойного государя Эдуарда VI – был первенцем Изабель и Джеймса Мальт. Эта респектабельная пара занимала уютный дом на Олдерсгейт-стрит в Лондоне. Супруг трудился в Сити, а его двадцатидвухлетняя жена работала королевской прачкой.
Прачка во дворце занята с утра и до ночи: все время находится, что постирать. Поэтому при королеве Марии Тюдор персонал нанимали посменно. Одиннадцать женщин работали пять дней кряду, обедая и оставаясь на ночлег в резиденции государыни.
Затем заступала «вторая смена», на такой же срок. Изабель Мальт не роптала. Во дворце труд прачек неплохо оплачивался. Труднее стало, когда молодая женщина обнаружила, что ждет ребенка.
«Теперь уже нельзя, — покачала головой дородная Марта, руководившая всеми королевскими прачками, когда платье Изабель спереди изрядно натянулось. – Приходи, когда появится малец. Я похлопочу, чтобы за тобой сохранили место».
Предполагалось отдать маленького Эдуарда в деревню, чтобы его родители могли спокойно работать в Лондоне. Но Изабель не спешила расстаться с младенцем. Прошло полтора месяца с момента его рождения, а она все еще не хотела отсылать малыша.
В это же самое время Англия с нетерпением ждала: когда появится на свет сын королевы, Марии Тюдор? О пополнении в царственном семействе объявили еще весной. Сроки выходили, но никто ничего не слышал про маленького принца.
Более того, королева удалилась в резиденцию Хэмптон-корт и почти перестала общаться с придворными. Люди терялись в догадках. А когда у них нет достоверных сведений, начинают циркулировать слухи.
«По всей видимости, ее лекари ошиблись в расчетах, — писал посланник императора Карла V – своему государю, — очевидно, что королева разрешится в конце июля или начале августа».
«Да нет никакого ребенка! – Бурно обсуждали на улицах Лондона. – Ее величество решила всех провести!»
Дело в том, что Мария Тюдор очень хотела сына. Она была замужем за испанским королем Филиппом II, младше ее на двенадцать лет. Ей исполнилось тридцать девять, что в XVI веке считалось критичным для ожидания первенца.
Но Англии требовался наследник! Чтобы продолжить династию Тюдоров! Поэтому, когда Мария почувствовала себя нехорошо и стала увеличиваться в размерах, лекари сделали вывод – будет принц.
И вот лето подходило к концу, а принца не было. Зато элегантные посланники, возглавляемые лордом Нортом, появились в доме Изабель Мальт. И потребовали от женщины отдать ребенка. Взамен мальчика обещали прекрасно кормить, одевать, заботиться о нем, окружить его любовью и дать ему все, о чем можно было только мечтать. Ведь у Изабель нет столько денег? А у них есть.
«Нет! — решительно заявила молодая мать. – Я не отдам сына! Я знаю, кто вас прислал! Это королева хочет похитить моего сына!»
Посланники ушли, но вскоре появились нарядные дамы во французских чепцах и с таким количеством золотых колец на пальцах, что у Изабель рябило в глазах. И повторили требование: пусть мальчик уедет с ними. Возле дома, в экипаже, ждет кормилица, которая сразу начнет кормить младенца. Все будет просто замечательно!
Но Изабель снова отказалась. Дамы уехали, и Эдуард Мальт остался со своей матерью. А мог бы стать королем Англии!
Вскоре выяснилось, что принца не будет. Объяснение вышло туманным, но сошлись на мнении, что у королевы и «положения» никакого не было. А Изабель Мальт поведала Джону Фоксу: «Королева хотела похитить моего сына!».
Тщательно записав рассказ женщины, Фокс предал огласке эту историю… спустя тринадцать лет после событий. В ту пору Мария Тюдор уже умерла, и на троне оказалась ее сестра, Елизавета. А той не было особого дела, правду рассказала Изабель Мальт, или нет.
Выяснить истину уже не удастся. Но история записана и существует в источниках шестнадцатого века.
С другой стороны, а почему и нет?
