Рига простилась с Лилитой Озолиней. Ей было 75 лет
Когда по телевизору показали «Долгую дорогу в дюнах», ей домой и на студию стали приходить сотни писем. Она завела для них картонные коробки из–под дефицитных тогда бананов и аккуратно складывала их туда, в надежде что когда-нибудь обязательно на них все ответит. Но ни времени, ни сил у нее было. А письма все прибывали и прибывали.
И от бывших ссыльных, и от пострадавших, и от чудом выживших, и от тех, кто просто хотел ей сказать добрые слова и поблагодарить за ее Марту. Это было время, когда люди ещё не разучились писать длинные письма от руки. Казалось, что этой «бумажной» дороге не будет конца. В какой-то момент Лилита забрала все эти письма к себе на дачу и там их сожгла. Чужая непрочитанная жизнь превратилась в кучу золы.
Известно, что себе она оставила только одну коробку. Что стало с теми письмами, я не знаю. Она всегда считала, что надо уметь рассчитывать свои силы и не давать опрометчивые обещания. Марта была ее судьбой, ее главной ролью, звездным часом.
Много позднее мы узнали душераздирающие подробности личной жизни Лилиты, о которых она предпочитала не распространяться во времена своего всесоюзного успеха: отца расстреляли в 1947 году, мать была выслана в Сибирь. В дороге от холода и голода умерла ее старшая сестра, трехгодовалая Вия. Сама она ничего этого, разумеется, не помнила.
В памяти остался только горячий жар маминого тела. Мать тяжело заболела в поезде. У нее была высокая температура, но ни на секунду она не хотела отпускать от себя маленькую Лилиту. Может, потому тогда обе и выжили.
Ее личная «дорога в дюнах», конечно, была гораздо страшнее и опаснее, чем та, что мы тогда увидели на экране. И тем не менее всенародная любовь к этой хрупкой, молчаливой ясноглазой женщине с благородным, аристократическим лицом была такой безоглядной и искренней, что никаких сомнений не возникало. Все так и было, как показано в фильме.
И никак иначе. Да и сама Лилита не спешила обрушить на зрителей откровения из своей жизни. Держала дистанцию. Упорно избегала личных вопросов, с которыми к ней приставали журналисты. Ни про ее браки, ни про увлечения ничего доподлинно неизвестно.
При этом она могла быть обезоруживающе искренней, когда рассказывала Марине Насардиновой о своей работе с Романом Козаком и Аллой Сигаловой над спектаклем по Стриндбергу. Как она, опытная, много чего повидавшая и пережившая актриса, бежала на репетиции в абсолютной уверенности, что сейчас ее ждет чудо. И больше оно никогда не повторится.
А «не чудо» ей не надо. Поэтому лучше, наверное, заняться чем-то другим. Она была максималисткой. А по знаку еще и Скорпионом, как ее любимая Вивьен Ли. А значит, ела себя поедом за каждый спектакль, за каждую роль.
Ее последнее появление на экране в «Хрониках Мелани» — своего рода P.S. к «Дороге в дюнах». Судьба сделала петлю, закольцевав начало ее биографии, ее первый большой успех и самый финал. Она снова ссыльная. Снова вагон, нары, полустанок, Сибирь… И сумеречный, отрешенный взгляд, в котором не было ни страха, ни надежды, а только презрение и гордая готовность принять свою судьбу.
