Одиннадцатилетняя Жанна, наследница доменов Оверни, Бове и Пикардии, вела себя неподобающим столь знатной особе образом. Опрокинула на дорогой ковер свой завтрак, пребольно отдавила ногу своей фрейлине, а напоследок ударилась в слезы, что уж ни в какие ворота.
Пришлось звать на помощь ее опекуна, Гастона Феба, графа де Фуа, он один имел на нее влияние.
Ему девочка и высказала свои претензии по поводу предстоящего замужества, о котором ей стало известно этим утром, попутно разбив несколько собачек из китайского фарфора, а они ей раньше очень нравились.
— Я не хочу замуж за старика! Нет, нет и нет! Прошу, умоляю, граф, не выдавайте меня за него!
— Вы капризная и взбалмошная девица, — сухо сказал граф. — Все уже решено. Прекратите вести себя как ребенок и проявите благоразумие.
Несчастная Жанна разрыдалась. Каково ей было, девочке, которая еще играла в куклы, узнать, что совсем скоро ей предстоит пойти под венец с мужчиной старше ее на тридцать восемь лет?
Примерно в это же время во дворце Сен-Поль король Франции Карл VI удивленно воскликнул:
— Боже мой! Ей одиннадцать, а вам пятьдесят! Зачем вы на ней женитесь?
— Девица, безусловно, юна и прекрасна, — с достоинством сказал жених, дядя короля Жан Беррийский. — С Божьей помощью наш союз будет плодотворен. После свадьбы я подожду три-четыре года, пока она не войдет в подходящий возраст, мой король.
Итак, герцог Беррийский спустя два года после смерти супруги задумал жениться во второй раз. Первый брак подарил ему пятерых детей, но герцог решил не останавливаться на достигнутом, все-таки, по его скромному мнению, он еще был мужчиной хоть куда, несмотря на возраст.
Не зря же его прозвали Жаном Великолепным!
Сначала этот импозантный вдовец отправил сватов в Англию к герцогу Ланкастеру. Почему-то тот оказался не впечатлен заманчивой перспективой сродниться с мсье Великолепным, и сваты уехали ни с чем.
Однако такое неудачное начало любвеобильного герцога не смутило, и он быстренько переключился на своих соотечественниц. Особенно ему запала в душу юная воспитанница графа Фуа Жанна Булонская одиннадцати лет от роду.
Вероятно, его любовный пыл сильно подогревали знатность рода девочки, восходящего к константинопольским императорам, и ее наследные владения.
Не успевшие толком отдохнуть после своего безрезультатного вояжа в Англию, сваты отправились ко двору графа де Фуа.
Но Гастон Феб вот так просто, за «здорово живешь», отдавать воспитанницу не захотел. Все-таки годы содержания маленькой графини обошлись ему в кругленькую сумму, и он рассчитывал вернуть издержки с процентами. Поэтому он не стал ходить вокруг да около, а сразу указал сумму золотом, за которую он согласится выдать девочку замуж.
Мнение самой Жанны на этот счет спросить, конечно, и не подумали.
Герцог Берийский поохал, поахал, но согласился, настолько, видимо, сильны были в нем романтические чувства, кровь взыграла, не иначе. Правда, «калым» он планировал отдать не сразу, а частями, взяв, так сказать, невесту в кредит.
Такие условия графа де Фуа никак не устраивали, либо плати все сразу, либо свадьбе не бывать. Его можно понять – как ни молодился Жан Великолепный, но долгожителей в Средние века не было, да еще и эпидемия Черной Смерти только недавно закончилась, мог и помереть до выплаты долга.
Такая меркантильность со стороны графа очень расстроила жениха, и он применил все свое влияние на племянника-короля, а также написал папе Римскому. Те не замедлили прийти на помощь несчастному герцогу, в унисон они заклинали графа де Фуа не препятствовать счастью «молодых».
Но Гастон Феб проявил характер, на уговоры даже таких влиятельных персон не поддался и продолжал настаивать на своем.
Ничего не поделаешь, Жан Великолепный, скрепя сердце и затянув потуже пояс, выплатил все затребованные деньги до единого су. Граф де Фуа дал добро и 5 июня 1389 г. в Риме состоялась пышная свадьба. Венчал новобрачных сам папа Римский.
Только представьте себе эту картину – роскошный римский собор, где цветные витражи впитывали океаны блещущего света, несущийся ввысь величественный григорианский хорал, целое воинство надменных гостей, принадлежащих к самым знатным семьям Европы.
Сам понтифик при всех своих священных регалиях у алтаря, и посреди этого всего благолепия — напуганная одиннадцатилетняя Жанна в подвенечном платье.
Всего пару дней назад устраивавшая чаепитие своим куклам, а теперь, чтобы посмотреть на лицо своего супруга, ей приходится задирать голову… Завораживающее зрелище.
Брак Жанны Оверни и Жана Беррийского продлился двадцать семь лет, вплоть до смерти герцога. Вопреки сомнениям графа де Фуа, мсье Великолепный помирать отнюдь не собирался и жил еще достаточно долго и счастливо.
В отличие от самого графа, который скоропостижно скончался в 1391 г., не успев как следует использовать полученные за воспитанницу деньги.
Как ни надеялся Жан на новых детей, природа сказала свое решительное «нет», и пара осталась бездетной. Возможно, горделивый герцог Беррийский несколько переоценил свои возможности, размышляя о втором браке, возможно, дело в другом, кто знает. Так или иначе, супруги жили в мире и согласии.
Так как дальше у нас речь пойдет в основном о Жанне, надо сделать небольшую ремарку насчет ее великовозрастного мужа, который, увы, покидает наш рассказ. С какой бы иронией про него здесь ни писалось, он был действительно выдающимся человеком своего времени, воин, дипломат, меценат и библиофил.
Собранная им библиотека по праву считается жемчужиной Средневековья и сейчас хранится в музее Шантийи. Кроме выкупов молоденьких невест, герцог щедро тратил деньги на религиозные книги и на поддержку неимущих художников, которые их оформляли. Поэтому его часто называют «королем часословов».
С мсье Великолепным пока все, вернемся к его молодой жене. В придворных кругах Франции новоявленная «тетушка» короля, которой было всего одиннадцать лет, была наверняка самой обсуждаемой диковинкой, самой горячей новостью не одного сезона.
Надо полагать, не обошлось без ехидного зубоскальства в ее адрес, но девочка выдержала все с честью и очень скоро стала любимицей двора благодаря своей кротости и обаянию.
Опять-таки, как и в случае Жана Великолепного, постулируемый историками образ человека ничего не говорит о его характере. В начале текста Жанна изображена несколько своенравной девочкой с ершистым характером, в то время как хронисты предпочитали описывать ее как кроткую, смирную, богобоязненную девушку.
С моей стороны — легкомысленное художественное допущение. Но подумайте, могла бы кроткая овечка действовать так же решительно, как Жанна, попади она в сцену, достойную фильма ужасов? При этом спасти жизнь самого короля и прославиться на всю Европу?
Об этом — дальше.
28 января 1393 год. Жанне, теперь уже герцогине Беррийской, было пятнадцать лет. Изабелла, жена короля, устроила бал с масками в честь свадьбы любимой фрейлины.
Торжества должны были состояться во дворце Сен-Поль. Повторный брак женщины (а подруга королевы выходила замуж далеко не в первый раз) служил поводом для дурашливого балаганного веселья, подчеркивающего непристойность и всяческие излишества.
Грубо говоря, таинство брака «выстебывалось» на таких вечеринках — беззлобное, одобренное обычаем подтрунивание над невестой, которая этого таинства достигает не в первый, а может быть и не в последний раз.
Карл VI и еще пятеро шутников захотели одеться «дикими людьми», очень популярный образ Средневековья, означающий первобытную неукротимость. И злых духов, и покровителей плодородия а-ля греческий Пан — чего только не намешано!
Шестеро «диких» нарядились в очень пожароопасные костюмы из пеньки, льна и воска. Они должны были выглядеть как своего рода йети.
«Дикие люди» отплясывали кто во что горазд и чувствовали себя замечательно, но вдруг случилось непредвиденное. Вечер, как говорится, перестал быть томным.
Брат короля Людовик Орлеанский поднес нечаянно факел к одеждам плясунов, и они мгновенно занялись огнем (воск, лен и пенька, вы же не думали, что обойдется без жертв?). Столб пламени одновременно с воплями горящих заживо вознесся до замковых сводов. Король горел заживо на глазах застывших в ужасе придворных!
И Жанна, пятнадцатилетняя Жанна, игнорируя застывших в ужасе мужчин, бросилась на помощь королю. Она повалила его на пол и потушила пожар на его теле своими пышными юбками.
Пока все опомнились и пришли в себя, король уже был спасен. Из остальных «дикарей» не выжил никто, кроме одного, который догадался окунуться в лохань с водой.
Жанна после этого подвига стала настоящей звездой. В многочисленных картинах, посвященных этому кошмарному инциденту, она практически всегда занимает центральное место.
После смерти мужа Жанна вышла замуж повторно (наверняка она настояла, чтобы на ее второй свадьбе не устраивали эти пляски с «дикарями», хватит, натерпелась уже). В этот раз она вышла замуж по любви — за Жоржа де ла Тремуй, графа де Гином, виконта де Туром и там еще куча разных титулов, с вашего позволения не буду перечислять их все.
Казалось бы, наконец, случилось то, в чем было ей отказано еще в детском возрасте — влюбиться и прожить ту счастливую жизнь, которую она заслуживала!
Но нет.
Ее избранник оказался настоящим негодяем. После свадьбы, получив акры ее земель и богатства ее сокровищниц, он резко охладел к Жанне. Постоянно изменял ей, а случись что, и поднимал на нее руку.
Новый муж был большую часть времени либо слишком пьян, чтобы проявлять жестокость, либо слишком жесток, чтобы отвлекаться на выпивку. Жанна этого не выдержала и попросила короля развести их.
Ее желание было исполнено, и она переехала в отдаленное поместье в Оверни. Там она и жила до своей смерти в 1424 г.
По свидетельствам историков ее второй муж так истощил ее состояние, что ей приходилось заниматься чеканкой фальшивых монет. Глупости, на мой взгляд. Хотя если брать во внимание мое художественное допущение и ее единственный задокументированный поступок, у нее хватило бы на это решительности.
Спасенный Жанной король умер в 1422 г., перед этим погрузив Францию в хаос. Карл VI остался в истории как «безумный король». Жанна Оверни, его спасительница, умерла в 1424 г., и по ее наказу ее похоронили рядом с первым мужем.
Храбрым воином и расчетливым скрягой, страстным библиофилом и грязным сатиром, достойным мужчиной и похотливым стариком, и все это вместе — похоронили ее рядом с Жаном Великолепным.
