В то апрельское утро, по давно заведенной привычке, он встал на заре, когда домашние еще спали. Он был методичным человеком. Еще до завтрака ему удалось как следует поработать: разбирая бумаги, он насвистывал старый церковный гимн «Господь наша крепость». Настроение было отличным: вечером он собирался с супругой в театр. А потом Мэри позвала его завтракать.
Другой человек почти не спал в эту ночь, но усталости не ощущал. Взбодрив себя изрядной порцией виски, он не чувствовал опьянения. Наоборот, его мысли прояснились, а нервное напряжение куда-то ушло. Сегодня он должен сыграть роль, которая прославит его на века, и он обдумывал детали. Он должен быть стремительным, словно тигр, и неумолимым. Быстрые движения, точность и выплескивающаяся в нужный момент ярость.
Первого человека звали Авраам Линкольн, ему было 56 лет, и он был 16-м президентом Америки. А второго — Джон Уилкс Бут, ему было 26 лет, и он был актером. Осталось совсем немного времени и их пути пересекутся. А пока…
…В столовой зазвонил колокольчик. За завтраком произошло то, чего обслуживающий персонал Белого дома ждал давным-давно: миссис Линкольн все-таки удалось вывести из себя супруга. Старина Эйб, как его звали за глаза, не выдержал.
Крахмальная салфетка полетела в сторону, чайная ложка подпрыгнула и со звоном упала на пол, ароматный чай разлился, оставляя на белоснежной скатерти расползающееся пятно. В руках официанта задрожал поднос. Подобных сцен в столовой Белого дома раньше не было. Президент считался сдержанным человеком, но на этот раз его прорвало.
Линкольн выругался, побагровел, сказал что никуда вечером не поедет, и покинул столовую. Миссис Линкольн посидела в одиночестве, а потом ушла в свою комнату плакать.
Перевоспитывать мужа миссис Линкольн начала еще в медовый месяц. Нет, конечно, от старых привычек он не избавился, но стал очень покладистым, безропотным и удобным для семейной жизни.
Авраам Линкольн вернулся в свой кабинет и продолжил работу. 14 апреля 1865 года у президента было много дел. Гражданская война подошла к концу, командовавший армией южан генерал Ли сдался Гранту под Аппоматоксом, страна готовилась пожинать плоды победы.
Стол был завален проектами и прошениями. Он так сильно нажимал на перо, подписывая бумаги, что во все стороны летели чернильные брызги, и проклинал тот день, когда он сделал предложение этой женщине.
Президент рвал и метал: все таки правы были те, кто говорил, что ему, простому парню из Иллинойса, не следует жениться на капризной и утонченной южанке.
Мэри Тодд, девушка из состоятельной аристократической семьи богатого южного Лексингтона, обосновалась в захолустном Спрингфилде из-за ссор с мачехой. Она поселилась у замужней сестры Элизабет. Авраам Линкольн был партнером мужа Элизабет — Ниниана Эдвардса: им принадлежала небольшая юридическая фирма.
Авраам и Мэри познакомились на одной из вечеринок. Мэри Тодд, благовоспитанная, остроумная, образованная, модно одетая барышня, воспитывавшаяся в одном из лучших ричмондских учебных заведений, была прелестна. Долговязый Линкольн застыл в гостиной с открытым ртом. Девушка стояла посреди комнаты и смеясь, предлагала гостям пунш.
С этого момента начались их отношения, которые ни один из жителей Спрингфилда не назвал бы идеальными. Все получилось само собой: они то сталкивались с Мэри на улице, то случайно оказывались в гостях у общих знакомых. Они разговаривали, заходили в кафе. Это его ни к чему не обязывало, поэтому он не зажимался и вел себя так, будто перед ним старый приятель: шутил, рассказывал о своем прошлом, поддразнивал собеседницу.
Он начал работать еще ребенком, а повзрослев, стал дровосеком. Школа была за много миль от дома и все свободное время он читал. Потом он выучился на землемера.
Когда произошло восстание индейцев, Линкольн пошел в ополчение. Это он рассказывал Мэри своим протяжным, чуть гнусавым голосом, а она слушала его округлив глаза, опушенные длинными ресницами. Это очень подкупало.
Мэри разговаривала с Авраамом так, как ее учили подруги по пансиону: «Дорогая, пусть ему кажется, что его лепет тебе страшно интересен. Смотри на него во все глаза, томно вздохни и произнеси: «Ах, какой же вы интересный человек!» Выгляди беззащитной и слабой. Мужчины это любят, им надо чувствовать себя героями».
Вскоре в городе их начали называть женихом и невестой. Первая прогулка по весеннему лесу, первый пикник на лоне природы, первый поцелуй. Он не заметил, как его подвели к тому, чтобы он обручился с Мэри.
Осознав через несколько дней весь ужас своего положения и остыв от любовной горячки, он трезво взвесил все шансы: барышня из семьи, давшей стране немало губернаторов и судей, не пара выбившемуся в адвокаты лесорубу.
Мэри Тодд привыкла к роскоши, она жила в особняке, а он довольствовался комнаткой на чердаке. Он понял, что им никогда не ужиться вместе. А Мэри познакомившись с ним почувствовала в Аврааме надежность и силу: такой человек наверняка станет хорошим мужем и отцом. Если, конечно взять его в руки и поставить перед ним верную цель.
А потом случилось то, чего она не ожидала: Линкольн не пришел на торжественное оглашение их помолвки. Слава Богу, там были только свои: сестра, зять и священник — иначе бы она сгорела от стыда. На дворе — Рождество, праздничная индейка ждет своего часа, яблочный пирог с корицей готов, а Мэри в длинном шелковом платье с уложенными локонами ждет…
Прошел час, потом другой… Он так и не появился. Расстроенная девушка ушла к себе в комнату плакать. Настал новый день, прошла неделя, затем месяц. Линкольн не подавал признаков жизни. Он просто ушел на дно, надежно спрятавшись.
И все-таки Линкольн написал Мэри письмо, в котором сообщил, что не испытывает к ней никаких чувств. Вручив послание своему другу Джону Спиду он попросил передать его Мэри Тодд. Но Спид на глазах Линкольна порвал письмо, бросив клочки в огонь.
Примерно через год Авраам и Мэри случайно встретились на улице. Девушка не надавала ему пощечин, не заплакала. Случилось то, чего невозможно было ожидать. При виде долговязой неуклюжей фигуры Линкольна, его болтающихся на щиколотках брючин, у Мэри екнуло сердце и пропустило очередной удар…
Отвергнутая невеста не могла наглядеться на коварного возлюбленного, и в молодости не отличавшегося красотой… Она влюбилась в свой провалившийся проект.
Молодые люди, видя, что на них глазеют зеваки, поспешили в ближайшее кафе. Скрывшись от посторонних глаз, они присели за столик. И Мэри потребовала объяснений.
Несчастный что-то мычал, а девушка была безжалостна. Она хотела знать: решил ли он ее опозорить и посмеяться над ней? Линкольн был совершенно раздавлен. И тут мучительница сказала: «Джентльмен всегда отвечает за свои поступки. Моя безупречная репутация — это самое дорогое, что у меня есть. Город должен убедиться в том, что вы меня не бросили. Прошу вас мне помочь!»
Мэри немного подумала и прибавила, что ей он по сути не нужен, но ему придется некоторое время разыгрывать роль ее кавалера. Совершенно невинно. Платонически. Как хорошему другу. Он согласен?
Мистер Линкольн, конечно же, обещал. Ведь он джентльмен. На следующий день он повез Мэри на загородную прогулку, а потом на пикник. К концу месяца он сделал ей предложение. Они поженились 4 ноября 1842 года. С тех пор ей всегда удавалось настаивать на своем.
Авраам Линкольн написал вскоре после свадьбы письмо другу: «Новостей здесь нет, кроме разве что моей женитьбы, к которой я сам отношусь, как величайшему недоразумению».
После свадьбы молодожены поселились в гостинице — вполне приличном, обставленном со вкусом заведении. Но Мэри без конца жаловалась то на шум, то на запах из столовой. «Настоящий мужчина должен вырастить ребенка, посадить дерево и построить дом…» — сказала Мэри и запустила в мужа горячей сковородкой. Повышенную нервозность он тогда списал на первую беременность супруги.
Вскоре Авраам Линкольн купил дом. Но снова все было не так. Для Линкольна это был не дом, а дворец. Необыкновенно гордый, Авраам решил сделать жене сюрприз и, не говоря ни слова, привез Мэри в их новое жилье.
Та вошла в гостиную, огляделась — и у нее задрожали губы. То, что она увидела, повергло ее в ужас: тесно, темно и совсем не похоже на особняк, где она провела детство. Мэри бросилась с энтузиазмом все перестраивать. Он хотела жить, как жили ее родители — в огромном красивом доме, полном слуг. Ее муж должен, просто обязан, стать известным всей стране влиятельным человеком.
День и ночь она пилила Авраама. Когда он выиграл выборы в конгресс, они перебрались в Вашингтон. Город оказался неудобным для жизни, грязным и неустроенным. Политиков она называла занудами, их жен — клушами. Это разве то, о чем она мечтала? Где красивая, изящная жизнь? Почему она должна без конца слушать о тарифах, налогах, правах штатов?
Коллеги Линкольна жили с женами в Вашингтоне, а Мэри уехала домой. Это показалось ему настоящим предательством. За все эти годы Линкольн никогда не устраивал жене сцен: все ограничивалось улыбкой и вежливым упреком: «Дорогая, мне кажется, ты не права»…
Мэри была помешана на нарядах и требовала от мужа внешнего лоска. А ему было все равно: он ходил по дому в носках и был равнодушен к дорогой одежде. Он мог держать нож в левой руке, а вилку в правой… Это выводило ее из себя.
Он все это выносил, но есть предел терпению. Разъехаться или развестись, они уже увы, не могли. Впереди был Белый дом.
Въехав в новую резиденцию, Мэри все переделала до основания: счета за обои, гардины, мебель, столовое серебро и экипажи приводили в ужас казначейство. Миссис Линкольн называли «Ее величество». Она делала выволочки министрам, секретари президента от нее стонали и прятались.
Эта женщина вытворяла черт знает что: во время поездки на фронт она устроила страшный скандал из-за того, что Линкольн оказался в одном экипаже с госпожой Грант, женой главнокомандующего. Первая леди долго выговаривала мужу публично, что не позволит президенту оставаться наедине с другими женщинами.
От неловкой ситуации генералы хмурили брови, помощники Линкольна тушевались. Один вояка хотел разрядить обстановку и сказал: «Я такую жену бил бы каждый день!»
Собеседник одернул его: «Не наше дело! Кому башмак впору, тот его и берет! Президент наверняка знает, зачем ему это нужно…»
Утром 14 апреля миссис Линкольн разозлила мужа, напомнив ему о том, как он ехал в одном экипаже с Джулией Грант. В полдень Линкольн поехал в военное министерство и решил к обеду домой не возвращаться. Он отправил письмо с посыльным где написал Мэри, что пообедает в министерстве. А в театр пусть она собирается одна.
Часа через полтора гонец вернулся с запиской, в которой сообщалось, что Мэри не вышла к обеду, а дверь ее комнаты заперта. Она умела страдать красиво.
Президент прочел бумагу и помрачнел. Министру он сказал, что во всем они разберутся завтра, а сейчас у него есть дела поважнее.
По дороге домой он пытался понять, когда Мэри начала терять самоконтроль. Наверное, это случилось после внезапной смерти их шестилетнего сына Эдварда.
Тогда у жены начались перепады настроения, внезапные слезы, страшные мигрени, приступы страха. Она говорила, что слышит голос Эдди — отсюда эти бесконечные медиумы и гадалки, наводнившие Белый дом.
Но на самом деле это началось гораздо раньше — еще в Спрингфилде, в самые первые годы его карьеры, казавшейся тогда совершенно безнадежной.
Мэри вела хозяйство, постепенно утопая в отвратительном ей убогом быте, а он занимался адвокатской практикой. Засилье грошовых дел, выездные сессии местного суда, на которых он пропадал месяцами.
А она мечтала о светских раутах и балах, попутно ругаясь с бакалейщиком и рассчитывая служанок… В доме Линкольнов служанки долго не задерживались: поговаривали, что миссис Линкольн не в себе.
Доставалось и ему: семейные сцены и скандалы не прекращались. Но он старался не обращать на это внимание: тот, кто вырос в в нищете и долго жил без любви, умеет ценить ее в самых странных проявлениях.
А в том, что Мэри его любит, Авраам никогда не сомневался — когда они ругались, жена готова была выцарапать ему глаза, но ради него она пожертвовала бы и жизнью.
Без ее попреков и нотаций вряд ли он стал президентом. Его вполне устроила бы скромная жизнь где-нибудь в глуши. Но Мэри хотела славы и он готов был для нее горы свернуть.
Приехав домой, он постучался в комнату Мэри. Он в стотысячный раз попросил у нее прощения. Униженным он себя не чувствовал: тот кто любит, ни в грош не ставит собственное самолюбие.
Они помирились и вечером поехали в театр Форда на спектакле «Наш американский кузен». В экипаже, кроме них были майор Ратбон с невестой. Полицейский Паркер, который должен был охранять президента, славился своей ленью и необязательностью.
Его давно бы уволили, но к нему благоволила Первая леди. Проходимец Паркер был обаятельным человеком. В семье Линкольнов вновь воцарился мир и они забыли об утреннем скандале.
В театр собирался и тот, другой человек. Его глаза горели страшным потусторонним огнем. Друзья боялись смотреть в них. Родившийся в семье знаменитого актера Джуниуса Брутуса Бута, лучшего исполнителя шекспировских ролей, он и сам был неплохим актером. Джон Бут говорил, что из всех шекспировских персонажей его любимой ролью был Брут, убийца тирана.
Некоторые критики называли Джона Бута «самым красивым человеком в Америке» и «природным гением», а также отмечали его «удивительную память». Судьба одарила его богатством, талантом, здоровьем и красотой — к этому она добавила дьявольский характер и необузданное воображение.
Он считался завзятым дуэлянтом и спорщиком. Его боялись: выстрелом из короткоствольного оружия он гасил стоявшую в другом конце комнаты свечу. В сотый раз обдумав то, что он собирался сделать, повторив отрепетированные движения, Джон Бут отправился в путь. Он знал, что эта роль ему по плечу.
Сыщик Паркер устроился в коридоре у входа в ложу президента: он откинулся на спинку кресла и решил славно вздремнуть. Поспав немного, он разговорился с лакеем и под шумок решил с ним пойти выпить. В это время к ложе подошел Джон Бут и осторожно потянул дверь на себя, в руке он держал оружие, а под сюртуком — кинжал.
Линкольн тихо сказал жене: «Ты была права, милая. Я рад, что мы пошли. Прекрасный спектакль…» Джон Бут ворвался в ложу и поднял оружие с криком: «Такова участь тиранов!»
Миссис Линкольн много лет, до самой смерти вспоминала то, что произошло. Это ей снилось по ночам. Выстрел, брызнувшая ей в лицо кровь, упавший муж.
Бросившегося на стрелявшего майора Ратбона Бут несколько раз ранил клинком, а затем стремительно, как пантера, прыгнул вниз и исчез среди толпы.
Бут хотел отомстить Линкольну, погубившему Юг. Он верил, что после его смерти по всей стране начнутся восстания. Но вышло иначе: Бута и его людей преследовали, как бешеных собак.
Они попались через двенадцать дней. Бут, умирая прошептал: «Я думал, что поступаю правильно. Передайте моей матери, что я умер, сражаясь за свою страну …»
Мэри Тодд-Линкольн пережила мужа на много лет и все же она умерла одновременно с ним.
Впереди был тяжелый нервный срыв, попытки покончить с собой и помрачение сознания.
Любовь не всегда выглядит красиво. Авраама Линкольна и Мэри Тодд она соединила намертво: вспоминая прошлое, миссис Линкольн жалела лишь о том, что Джон Бут не убил и ее.
