«Ты никому не должна об этом говорить», — просили мать и отец. Хелен послушно кивнула. Она понимала, что тайну своего рождения лучше оставить за скобками. К чему? У нее фамилия маминого мужа, которого она считала своим отцом. А настоящий… он далеко. И он давно перестал дышать. И до сих пор очень знаменит.
Тонкие, по моде, брови, изумленно взметнулись ко лбу. Художник Давид Бурлюк предложил Элли невероятное – личное знакомство с поэтом Маяковским. «Ты ему точно понравишься», — доверительно шепнул он. А Элли рассмеялась.
Ее звали Елизаветой Зиберт, и она была русской эмигранткой. Имя «Элли» приклеилось к ней уже в США, после переезда. А родилась она в 1904 году в башкирском поселке Давлеканово.
«Мои предки, — рассказывала Элли, — когда-то приехали в Российскую империю, откликнувшись на призыв императрицы Екатерины II. Она обещала иностранцем, которые станут осваивать необъятные русские территории, хорошие возможности для устройства. В восемнадцатом веке многие поехали в Россию, посчитав это весьма неплохой перспективой».
У родителей Элли было тринадцать детей, но выжили только семеро. Елизавета, как старшая из них, помогала воспитывать братьев и сестер. Она стала для них наставницей, примером для подражания. Прекрасно училась, ведь Петр Зиберт очень старался дать образование для своих отпрысков.
У него были возможности выучить абсолютно всех – он преуспевал, и семья не бедствовала. Так и вышло, что Елизавета прекрасно говорила на трех иностранных языках, разбиралась в литературе и в искусстве…
После революции 1917 года, поняв, куда дует ветер, Петр Зиберт вывез семью в Канаду. Ему удалось забрать и кое-какие капиталы. Елизавета долго сопротивлялась отъезду. Вместо Канады она подалась в Москву, где устроилась на работу в американскую благотворительную организацию.
По всей видимости, именно там она и познакомилась с Джорджем Джонсом. А когда он сделал ей предложение, отказываться не стала. Сама судьба вела ее за океан.
Элли – так ее называли в США – помогло ее знание языков. Осваивалась на быстро, работала переводчицей. А потом ее начали приглашать в качестве модели: рекламировать предметы женского гардероба, духи, шляпки… Элли окунулась в богемный мир, познакомилась с фотографами и художниками. Были среди них и русские эмигранты.
«В тебе слишком много русского», — признавался Джордж.
Они разошлись спокойно и мирно, просто поняв друг про друга: ошиблись. Влюбленность прошла, а соединяло их, на самом деле, столь малое! Так что в 1925 году, когда в США приехал Владимир Маяковский, Элли была свободна. Не фактически – развода она не получила – но формально. Давид Бурлюк взялся их познакомить.
Советского поэта, одного их тех, кто буквальным образом ассоциировался с новой властью, всегда неудержимо влекло к таким женщинам – изящным, элегантным, знавшим себе цену. Недаром он сходил с ума от Лили Брик и Татьяны Яковлевой. Элли Джонс была женщиной того же ряда: «из бывших».
Сначала Элли пригласили стать переводчицей Маяковского. Ей тоже было интересно: она помнила мимолетную встречу с ним еще в Советском Союзе. Они пересеклись буквально на несколько секунд на Рижском вокзале. Маяковский стоял рядом с Лилей (конечно, с кем же еще!), и Элли поразили холодные и жестокие глаза этой женщины. От нее исходил какой-то хищнический флер, который, несомненно, привлекал некоторых мужчин.
Теперь у нее была возможность познакомиться с Маяковским получше. Она ведь читала «Облако в штанах», и ей безумно понравилось! А при встрече понравился он сам: высоченный, видный, с таким профилем! Совсем скоро они сблизились. Вместе подолгу гуляли по Нью-Йорку, вместе ходили на официальные приемы… Слово «любовь» было сказано в первый раз подле Бруклинского моста. Элли счастливо улыбалась: она чувствовала то же самое!
Но поэту надо было возвращаться. В октябре Элли посадила его на корабль, а когда вернулась домой, то увидела, что ее постель усыпана цветами. Это был прощальный дар от Маяковского.
«На эти цветы он истратил все деньги, поэтому и возвращался в Россию четвертым классом, в самой плохой каюте», — вспоминала дочь поэта.
О беременности Элли узнала скоро. 15 июня 1926 года на свет появилась Хелен Патрисия Томпсон. Официальная метрика была составлена таким образом, словно настоящим отцом девочки был муж Элли. Это делалось во избежание слухов и пересудов.
Впрочем, Маяковский прекрасно знал о рождении ребенка. В его блокноте появилась крупная надпись: «ДОЧКА». Элли сообщила ему об этом и прислала фотографию девочки, которую он потом хранил на своем письменном столе:
«Две милые мои Элли. Я по вам уже соскучился. Мечтаю приехать к вам. Напишите, пожалуйста, быстро-быстро. Целую вам все восемь лап…»
С дочерью Владимир Маяковский встретился только один раз – в 1928 году. Тогда Элли прилетела в Ниццу и привезла малышку… Та французская поездка чуть не сорвалась: Маяковский в Париже находился под неусыпным контролем Эльзы Триоле, родной сестры Лили. Меньше всего она хотела отпускать поэта на юг, боялась до жути, что Маяковский поддастся очарованию Элли и захочет уехать в США.
Эльза не могла этого допустить, ведь в Москве сходила с ума от тревоги Лиля! Этот ребенок был поперек горла Брикам. Сорвись Владимир в Америку, на что им тогда жить? Ведь Лиля так хотела новый автомобильчик…
Но Маяковский все-таки приехал в Ниццу и встретился с дочерью и с Элли. В планах была новая встреча…
«Все, что я помню, — это длиннющие ноги. А еще, вы можете мне не поверить, но я помню, как я сидела у него на коленях, его прикосновения. Я думаю, это кинестетическая память. Я помню, как он обнимал меня. Еще мне мать рассказывала, как он умилялся, когда видел меня спящей в кроватке», — вспоминала Патрисия Томпсон.
Эти смутные воспоминания она извлекла из своей памяти много позже. Маяковский больше никогда не видел ее — он наложил на себя руки. И лишь в девятилетнем возрасте Патрисия Томпсон узнала, кто ее настоящий отец. Ее просили ничего не говорить об этом – у нее была фамилия, она была рождена в браке. Америка 1930-х неодобрительно относилась к внебрачным детям и их легкомысленным матерям.
Дочь Маяковского училась в художественной школе, затем в Барнард-колледже. Она работала в старейшем издательстве «Макмиллан» и редактировала множество произведений – от любовных романов до фантастики. В 1954 году вышла замуж за Уэйна Томпсона, родила от него сына, но развелась с мужем спустя двадцать лет брака.
И лишь в 1991 году она объявила широкой публике, что является дочерью Маяковского. Вскоре после этого вместе с сыном, Роджером, Елена Владимировна (так она просила себя называть) приезжала в Россию.
На основании рассказов матери, дочь Маяковского выпустила книгу об отношениях Элли и поэта. Она скончалась в США, в 2016-м, но попросила, чтобы ее прах развеяли над могилой отца. Они были вместе очень мало, но, возможно, встретились в Вечности.
