Ева презирала свою мать. Та начинала свое утро с молитвы, много времени проводила на кухне, и постоянно возилась с детьми. Девушки нового времени ратовали за другие возможности. Они учились водить автомобили и смело рассуждали о политике. В Гитлерюгенде таких приветствовали и наставляли: только за вами – настоящее будущее. Вы — чистые, то, что нужно для нации…
Ева Штернхайм-Петерс родилась в семье госслужащего в 1925 году, когда жизнь в Германии стремительно менялась. Появились люди, которые уверенно заявляли: все лучшее – впереди. Пора забыть о поражении в войне, пора начать строить новую жизнь. Нечего вешать нос!
Немецкое общество в ту пору переживало период жесточайшего уныния. Цены взлетали едва ли не каждый день, страна обеднела и катилась в пропасть. Однако новые люди проводили митинги и яркие шествия, они буквально завораживали своими речами. Под их обаяние попадали миллионы…
Родители Евы относились к этому настороженно. Прирожденные консерваторы и католики, они не стремились вливаться в то самое большинство, которое аплодировало Адольфу Гитлеру. Но они ничего не могли поделать с дочерью: к десяти годам она стала преданной сторонницей фюрера и пожелала вступить в «Союз немецких девушек».
На протяжении многих лет жизнь добропорядочных фрау выстраивалась вокруг трех букв «К» — кухня, дети, церковь (эти слова начинались на одну букву на немецком языке). Женщины редко работали, только самые бедные. Утром надлежало идти и молиться, затем начинались домашние хлопоты. Хорошая немка обязательно много готовила, надо же накормить детей! А их в традиционных семьях было по 6-8 человек.
Новые немецкие девушки тоже ратовали за семью и детей. В Германии для создания семей старались делать многое – большие скидки на приобретение жилья, всевозможные льготы… Перестали одергивать женщин, если у них рождался ребенок вне брака.
Конечно, идеалом была большая семья в двумя родителями, но если не получилось… Это больше не осуждалось. Некоторые фрау дошли до того, что провозглашали: если у них много собственных деток, то мужу вполне можно найти себе вторую женщину. И завести детей с ней.
Такое добрые католики одобрить не могли. Это было против всех правил! Поэтому родители Евы Штернхайм-Петерс дома тихонько осуждали новые веяния. А вот у их маленькой дочери радостно горели глаза, когда она слышала выступления фюрера по радио.
«Те, кто родился между 1918 и 1928 годами, были относительно незащищены от великолепия тех лет, — позже писала она. – Их индивидуальное развитие шло синхронно с символическим, романтически-революционным пафосом пробуждения, который нацистская пропаганда распространяла, умело эксплуатируя конфликты поколений».
В «Союз немецких девушек» принимали с 14 до 18 лет. Потом появился и «Союз девочек», куда приглашали с десяти – как раз куда вступила восторженная Ева. Сначала вступление было добровольным, но с 1933 года на правительственном уровне приняли решение об обязательном зачислении всех молодых немок. Исключения составляли «расово нечистые».
Иногда происходили подлинные драмы: какая-нибудь воодушевленная девушка зачислялась в «Союз», а потом ее исключали, найдя в биографии «порочащий» элемент. В первую очередь речь шла о происхождении…
В 1936 году «Союз немецких девушек» стал крупнейшей молодежной организацией в мире – 4 с половиной миллиона немок вступили в него. В каждом городе было отделение «Союза», причем управлять доверяли исключительно молодым женщинам.
Тем, кто вырос в других условиях, просто не доверяли – они мыслили недостаточно «прогрессивно» для тогдашних реалий. Чтобы у «Союзов» не было конкуренции, все прочие организации, которые могли бы с ними соперничать, в кратчайшие сроки…распустили.
Одной из девушек, состоявших в «Союзе», была Агнета фон Шене. Молодая аристократка, выросшая в огромном богатом особняке, записалась в организацию вопреки воле родителей. Отец считал, по старинке, что это он должен принимать решения в семье. За себя и за всех женщин. Так делали веками в семье фон Шене… Но Агнета пригрозила родителю, что пожалуется на возникающие препятствия.
Это была серьезная угроза. Такие драмы разыгрывались по всей Германии: родители опасались новых веяний, они не доверяли фюреру и его приспешникам, но не пускать дочерей в «Союз» было еще страшнее. Шепотом рассказывали друг другу мрачные истории арестов мужчин и женщин, которые не позволяли девочкам становиться в ряды новых немецких девушек.
Девушкам внушали: перед ними открываются новые возможности. На самом деле, это было откровенное лукавство. Да, все больше молоденьких фрёйлён водили машины и ходили на работу, но первостепенной задачей немок оставалось… рожать детей.
«Равенство женщин заключается в том, — выкрикивал Гитлер на Женском конгрессе в 1935 году, — что они получают заслуженное уважение в областях жизни, определенных для них природой… У немецкой женщины также есть свое поле битвы: с каждым ребенком, которого она приводит в нацию, она ведет свою битву за нее».
Все это происходило на фоне других событий. Агнета фон Шене позже рассказывала, что в ее школе за один учебный год сменилась половина педагогов. Однажды они просто исчезали, не приходили на работу, и их заменяли сразу новыми. Ева Штернхайм-Петерс, вместе с десятками других девушек, ездила на экскурсию в лагерь Дахау. Неужели они ничего не видели и не понимали? Или попросту не хотели видеть и понять?
На занятиях в «Союзе» девочек учили рукодельничать и создавать домашний уют. Их объявляли «расовой совестью нации» и рассказывали им, что настоящая немецкая дева обязана сохранять чистоту (телесную и чистоту крови) и воспитывать героев.
Конечно, при этом они изучали математику и астрономию, им рассказывали о том, как много профессий существует для них, но все же продолжение рода считали наиважнейшей задачей.
Со временем у девушек появилась своя форма: темно-синяя юбка, гольфы, белая блузка и черный шарф с кожаным узлом. Можно было придать себе индивидуальности с помощью прически, но вот высокие каблуки и шелковые чулки находились под запретом. Нельзя было носить украшения, кроме маленького колечка или наручных часов.
А после «Союза», когда девушке исполнялось восемнадцать лет, ей предлагали год практически бесплатно поработать – например, прислугой или на ферме. Сначала это было добровольно, но в 1938 году стало обязательным. Считалось, что так девушка завершает свою подготовку для служения великим целям своей страны.
И случались конфузы. Иногда подготовительные лагеря для сельхозработ находились слишком близко к… корпусам, в которых жили юноши, направленные для похожих целей. А если устраивались партийные съезды, то размещались в одних гостиницах. Например, в 1936 году 900 девушек, отправленных на партийный съезд в Нюрнберг, вернулись с этого мероприятия в «положении»…
Слабой стороной «Союза» было то, что девушек учили… презирать старшее поколение. Они, дескать, слишком косно мыслят. Устарели! И в семьях цвели конфликты, иногда девушки уходили из дома. Такой раскол семей шел вразрез с идеологией Рейха. Ведь он-то требовал воспевать семейственность!
А потом грянула Вторая мировая. Девушек направляли работать в госпитали, водить машины, некоторые шли еще дальше – на настоящую военную службу. Многие участницы «Союза» попадали на работу в концентрационные лагеря, и их боялись больше, чем мужчин. Самыми беспринципными, холодными и жестокими частенько оказывались те самые, кого называли «совестью нации».
В мае 1945 года «Союз» был распущен. Девушки старались не упоминать о своем пребывании в нем, хотя все прекрасно знали – рожденные в определенный период немецкой истории просто не смогли избежать «Союза». Но общество предпочло сделать вид, словно ничего и не было. Так было проще.
Упомянутая Ева Штернхайм-Петерс в последние годы войны работала кондуктором трамвая. Затем поступила в Педагогическую академию, а после – в университет Гамбурга. Она изучала психологию, преподавала, а в 1968 году вышла замуж.
В 1987 году она написала свою историю пребывания в «Союзе немецких девушек», которая быстро стала бестселлером. «Это было время великого обмана», — говорила Ева.
Она умерла сравнительно недавно – в 2020 году, в Берлине. А ее книгу переиздавали еще несколько раз.
