Норма Джин с ужасом смотрела на огромную надвигающуюся фигуру. От мужчины разило потом и спиртным. Она беспомощно оглянулась, но тети Грейс не было. Док Годдард схватил девочку и, усевшись на стул, начал ее прижимать к себе.
От страха и омерзения она начала извиваться ужом и чудом выскользнув из его рук, помчалась в свою комнату. Закрыв дверь на щеколду, одиннадцатилетняя Норма Джин опустилась на пол и горько расплакалась. Стуки в дверь лишь усиливали ее рыдания.
1 июня 1926 года в городской больнице Лос-Анджелеса двадцатичетырехлетняя Глэдис, урожденная Монро, родила девочку. Мать назвала малышку Норма Джин.
Рождение дочери вызвало у матери упадок душевных сил. Это был ее уже третий ребенок. Первых двух забрал бывший муж, а кто был отцом этой девочки, молодая мать не знала, по той причине, что у нее было несколько мужчин, и любой из них вполне мог претендовать на отцовство. Вот только никому это было не нужно.
Выписавшись из больницы, Глэдис погрузилась в думы, как жить дальше. Ребенок совершенно не вписывался в ее жизнь. Ей нужно было работать, а не нянчиться с младенцем. Делла Монро, бабушка новорожденной, приехав проведать дочь, посоветовала ей отдать ребенка опекунам, которые за определенную сумму будут заботиться о крохе.
— Рядом со мной живет набожное семейство Болендеров, они берут под опеку детей. Давай я поговорю с ними, — предложила Делла.
Глэдис согласилась.
13 июня 1926 года Глэдис передала дочь Альберту и Иде Болендерам. В их доме девочке предстояло прожить семь лет.
Норма Джин воспитывалась в небольшом, но удобном доме, где ее хорошо кормили, одевали и воспитывали, согласно устоям семейства. А устои были весьма специфические… Болендеры никому из детей не высказывали любви, но зато старались им привить любовь к Господу. Вопросы религии в семье были главными. Ида постоянно твердила о грехе, о том, как важно иметь чистыми тело и душу. Она часто была недовольна воспитанницей и твердила ей:
— Ты можешь делать лучше!
Спустя годы Норма Джин вспоминала:
Каждый вечер я должна была молиться о том, чтобы не проснуться в аду. Я должна была произносить такие слова: «Обещаю, пока жива, не покупать, не пить, не продавать, а также не подавать спиртного, и да поможет мне Бог. Я воздержусь от курения всяческого табака и никогда не буду поминать имени Господа нашего всуе… Я всегда ощущала себя при этом не в своей тарелке
Глэдис старалась навещать дочь. Сперва каждые выходные, потом все реже и реже. Подрастающая Норма Джин воспринимала ее не как мать, а как «женщину с красными волосами».
Девочка пыталась называть мамой Иду, но та сразу обозначила:
— Я не твоя мать.
Единственной радостью Нормы Джин стал щенок Типпи, которого она нашла на улице и принесла в дом. Строгие опекуны разрешили его оставить, при условии, что забота о нем полностью будет на девочке.
В сентябре 1932 года шестилетняя Норма Джин пошла в школу, там она проучилась до весны 1933 года, а потом ее жизнь резко сделала поворот. Неадекватный сосед Болендеров застрелил Типпи из-за того, что его раздражал громкий лай собаки. Потрясенная Норма Джин испытала такой стресс, что всполошенные опекуны вызвали ее мать.
Приехавшая Глэдис помогла дочери похоронить Типпи, после чего неожиданно рассчиталась с Болендерами и забрала девочку.
— Теперь мы будем жить вместе, — объявила она изумленной дочери.
Мать привезла Норму Джин в небольшую квартирку, которую она снимала в Голливуде. Их дом находился совсем рядом с киностудией, где Глэдис работала.
Еще через несколько месяцев Глэдис с дочерью вселились в уютный шестикомнатный дом. Там вместе с ними жила супружеская пара актеров и частенько забегала в гости любимая подруга Глэдис — Грейс Мак-Ки.
— Какая хорошенькая! — щебетала Грейс, разглядывая Норму Джин — Куколка! Идеально подходит для кино.
Глэдис и Грейс вращались в кинематографе и все время о нем говорили. Подруги начали водить девочку на премьеры всех новых фильмов. Они рассказывали ей о том, кто на экране и о том, как они в киностудии монтируют снятые пленки. Вечерами в доме у Глэдис собиралась веселая компания из киностудии и обсуждали мелкие сплетни из жизни звезд.
Осенью 1933 года Норма Джин пошла во второй класс. Казалось, что жизнь только начала налаживаться, как внезапно все снова переменилось. Глэдис узнала, что скончался ее дед, и хотя никогда не общалась с ним, впала в тяжелую депрессию.
Грейс, наблюдая, как у подруги ухудшается самочувствие, вызвала ей врача. Прописанные им средства плачевно сказались на здоровье Глэдис. Ее поведение стало невменяемым, и в начале 1934 года женщину поместили в специализированное учреждение.
Грейс решила, что возьмет опекунство над Нормой Джин. Девочка ей очень нравилась, она почему-то была уверена, что у нее блестящие перспективы.
Коллега Грейс и Глэдис вспоминал:
Если бы не Грейс, не было бы никакой Мэрилин Монро… Грейс восхищалась Нормой Джин так, словно та была ее родной дочерью. Грейс говорила, что Норма Джин обязательно станет кинозвездой. Такое у нее имелось предчувствие. Даже убеждение.
Суд решил, что перед тем как ребенок перейдет к Грейс, он обязательно должен минимум полгода, а то и больше находиться в приюте для сирот. Ей удалось добиться, чтобы вместо приюта девочка пожила у ее матери.
Пока суд рассматривал жилищные условия Грейс, она неожиданно встретила мужчину своей мечты — Эрвина Годдарда. В августе 1935 года была сыграна свадьба, а в сентябре волнующаяся Грейс объясняла Норме Джин:
— Извини, малышка, но пока я не могу тебя к себе взять и тебе придется побыть в приюте.
Девочке было очень обидно, но она начала привыкать к тому, что все время оказывается ненужной.
Грейс часто навещала Норму Джин и в июне 1937 года решила все-таки забрать девочку в свою семью. К тому моменту все документы по опеке были готовы.
Однако пребывание девочки в доме Годдардов оказалось очень коротким. Эрвин (муж Грейс) злоупотреблял спиртным и однажды напившись, начал домогаться Нормы Джин. Потрясенная девочка пожаловалась на произошедшее Грейс и та поняла, что нужно срочно отослать куда-нибудь воспитанницу.
Было решено поселить Норму Джин у ее двоюродной бабушки. Грейс договорилась с ней, что будет оплачивать содержание девочки.
Пребывание там оказалось еще хуже, чем у Годдардов. У бабушки жили трое внуков, приходившиеся Норме Джин двоюродными сестрами и братом Джеком.
Тринадцатилетний Джек начал домогаться Норму Джин и принудил к одной из «разновидностей любви»… Возможно, что об этом узнала Грейс, так как она забрала девочку от бабушки и поселила у своей родной тетки.
— Поживи пока здесь, а потом я постараюсь организовать, чтобы ты жила в моем доме, — пообещала опекунша.
До пятнадцати лет Норма Джин жила у Анны Лоуэр. Это были, пожалуй, самые светлые и стабильные годы её детства. Анна, простая, добрая и набожная женщина не стремилась заменить ей мать, но подарила нечто не менее важное… Спокойствие.
Грейс же продолжала то исчезать, то появляться в жизни воспитанницы. Периодически она отвозила ее к матери, стараясь поддерживать их связь.
В 1941 году Анна начала себя плохо чувствовать и Годдарды забрали Норму Джин к себе. Однако уже в 1942 году у них возникли денежные проблемы.
— Милая, мы не можем тебя больше содержать, — сообщила Грейс Норме Джин. — У тебя же появился ухажер. Тебе скоро шестнадцать лет, вы можете пожениться.
К тому моменту пятнадцатилетняя Норма Джин встречалась с Джеймсом Догерти, но она не была готова к тому, чтобы сразу после школы выскакивать замуж. Фраза Грейс прозвучала, как болезненная пощечина. Норма Джин понимала, что снова брошена и от нее хотят избавиться.
Для Грейс брак виделся логическим выходом, гарантией крыши над головой и социальной защищенности своей подопечной. Видя, как исказилось лицо Нормы Джин, Грейс произнесла убийственную фразу:
— Если не хочешь замуж, то придется возвращаться в сиротский приют и находиться там до восемнадцати лет.
Норма Джин стояла, потрясенная очередным предательством. Она ничего не ответила, а привычно ушла в себя. Грейс, не поняв, что та надумает, решила для подстраховки поговорить с матерью Джеймса и обрисовать ей ситуацию.
Детство Нормы Джин завершилось не в один миг, оно было тихо похоронено под грузом чужим ожиданий, равнодушия и бесконечных переездов.
Сначала мать, «исчезнувшая» в психбольнице, затем чередование опекунов и приютов, где она для всех была обузой, и, наконец брак с Джеймсом в шестнадцать лет. Ей подарили не свадьбу, а сделку, крышу над головой в обмен на свободу. Именно из этой боли и одиночества родилась Мэрилин Монро, всю жизнь искавшая в незнакомцах, то чего ей не дали в детстве: любви, тепла, принятия и права быть собой.
