На дворе стоял ветреный и дождливый октябрь, погода не предвещала ничего хорошего. Джордж Тревис, по прозвищу Кривой Мерин, настырный фермер из Канзаса, приехал за покупками в город Милфорд, и заглянул в местную аптеку.
Кривому Мерину было под шестьдесят и настроение у него было так себе. Его женушке было всего тридцать шесть лет, и она пилила его с утра до вечера. Он понимал в чем дело, но помочь ему вряд ли кто-то бы смог — разве способно сухое дерево зацвести?
С такими мыслями, стараясь хоть ненадолго отсрочить визит домой, Тревис свернул в боковую улочку и привязал мулов у двери белого опрятного домика. Местный аптекарь мистер Бринкли обрадовался гостю: Милфорд с его тремястами жителей, лечившимися от всех болезней кукурузным самогоном, был забытым Богом дырой, и дела у аптекаря шли хуже некуда.
Фермер попросил у аптекаря какое-нибудь средство для мужской силы, и мистер Бринкли вручил ему флакончик из яда кобры и жира гремучей змеи (он накануне сделал ее из перца чили, скипидара и прогорклого свиного сала).
Кривой Мерин повеселел, и аптекарь предложил ему выпить по бутылочке пива. Завязался дружеский разговор, который имел важные последствия для американской медицины, радиовещания и рекламы.
Приняв на душу, Кривой Мерин сетовал, что семейная жизнь не задалась: «Эта чертова баба сживет меня со свету или я ее пришибу! Ведь она наставляет мне рога…»
Аптекарь слушал и подливал ему в кружку, но думал о своем. За окном 1917 год, где-то горят неоновые огни, дам катают в дорогих автомобилях, а он все никак не может выбраться из этой дыры. Тем временем фермер уговорил третью бутылку и попросил рассказать что-нибудь из области медицины.
Любезный аптекарь поведал ему, как работал врачом на скотобойне. Работа оказалась не пыльной, но забойщиков доставали козлы породы тоггенбург.
Бринкли с усмешкой поделился: «Эти животные явно прокляты Богом и их единственное достоинство в том, что они не пахнут. Но по темпераменту им нет равных. Они спаривались неустанно день и ночь! Кто не видел этой вакханалии сам — не поверит!»
Кривой Мерин махом осушил четвертую бутылку, стукнул кулаком по столу и неожиданно предложил: «Старина, кроме шуток… Сделай доброе дело — вставь мне тестикулы этого козла!»
Бринкли ушам не поверил: такое предложение фермер сделал явно спьяну. Ему понадобилось около минуты, чтобы послать собеседника подальше. Однако фермер не думал уходить.
Он полез в карман своей куртки и выложил пачку мятых долларов: «Четыреста. Здесь ровно четыреста. Если не получится — без претензий. Будь человеком, вставь!»
Аптекарь насилу выгнал его. Но Кривой Мерин явился на следующий день и набавил сотню. Мистер Бринкли почесал затылок: пять сотен — хорошие деньги, но почему-то ему было жаль фермера. Он снова отказался.
Фермер взял его измором и предложил пятьсот пятьдесят. Бринкли сломался. Так началась самая необычная история ХХ века. Такой поворот событий случился с мистером Бринкли впервые.
…Здоровеннный тоггенбургский козел, злобно дергает веревку во дворе аптеки: чует недоброе. Джон Бринкли кипятит инструмент. Притихший фермер ждет его в одной из комнат аптеки. Кривой Мерин верит «Доку» и он, в общем, не очень ошибается: Бринкли — хоть и липовый врач, но даст фору любому из коллег-шарлатанов.
Юношей Бринкли работал телеграфистом, попутно помогая составлять лекарства одному доктору, лечившему от вензаболеваний. Этот опыт и стал его начальным медицинским образованием. Встретив афериста Джеймса Кроуфорда, он подался с ним в Южную Каролину, где начал с новым приятелем бизнес. Скоро парочка стала известна как гринвиллские электромедицинские доктора.
За двадцать пять долларов «доктора» делали инъекции подкрашенной дистиллированной воды всем желающим, обещая прилив бодрости и силы. Боясь быть разоблаченными, они вскоре удрали в Мемфис. Там Джон Бринкли женился на 22-летней Салли Вике.
В 1907 году Бринкли вместе со своей женой поселился в Чикаго, где 5 ноября у них родилась дочь — Ванда. Молодой отец поступил в Беннеттский медицинский колледж, не аккредитованное учебное заведение.
Чтобы содержать семью, Бринкли работал в Western Union телеграфистом в ночную смену, а днем посещал занятия. Вскоре родилась вторая дочка — Эрна, а через два года третья — Наоми. С супругой отношения не заладились.
В Мемфисе Бринкли познакомилась с 21-летней Минервой Телитой Джонс, дочерью местного врача и через четыре дня после знакомства сделал ей предложение. Перед свадьбой он пообещал невесте, что станет богатым и знаменитым. Удивительно, что разумная, образованная девушка ему поверила сразу.
Без сомнения, Бринкли не был шарлатаном. Двести девяносто девять его канзасских коллег не смогли бы справиться с той операцией, которую он провел фермеру. У него, как это ни странно все получилось.
Трудно понять как: операции такой сложности тогда делали несколько человек в мире. В Париже — доктор Серж Воронофф: он стал знаменитостью после того как пересадил человеку семенники обезьяны. Доктор Джордж Лидстон из Чикаго экспериментировал с подобным. Так медицина подбиралась к лечению гормонами.
При этом хирург должен был работать с ювелирной точностью, а вероятность того, что пересаженная ткань приживется была невелика. То, что случилось в канзасском городке Милфорде, иначе как чудом не назовешь: провинциальный лекарь-самоучка выполнил сложнейшую операцию, о которой едва ли слышал, и его пациент остался жив. И если бы только жив!
Примерно через год у дверей аптеки остановилась повозка. С нее сошел сияющий и помолодевший Джордж Тревис. Он привез аптекарю подарок — двух молочных поросят. Дружески пожав Бринкли руку, он похвастался: «Жизнь пошла на лад, жена стала просто шелковой. Месяц назад у меня родился сын, его назвали Билли».
«Док» понял тогда, что ему выпал великий шанс. В камине догорало полено, тускло светила керосиновая лампа. Он не так уж молод — ему тридцать четыре года.
Внимательные глаза за круглыми очками, бородка-эспаньолка, мягкие манеры, приятный голос — кажется, доктор Бринкли само воплощение надежности, здравого смысла и уверенности. Человек, занимающийся его ремеслом должен внушать доверие с первого взгляда.
Он умен, хваток, его энергии хватило бы настолько, что десятерым не снилось. Но какой от этого прок? Он всего лишь аптекарь в Богом забытой дыре…
Прошло чуть больше десяти лет и городок Милфорд преобразился. Поднимая клубы пыли, к нему тянулись автомобили, тяжело тряслись запряженные лошадьми повозки.
Все они направлялись к центру городка, где стояло трехэтажное здание. Его называли по-разному Клиникой Бринкли, Госпиталем доктора Бринкли, Главным исследовательским центром…
В город приезжало до пятисот человек в день на консультацию. Им надо было где-то останавливаться — и горожане построили гостиницы. Им надо было где-то питаться — появились закусочные и рестораны. Бринкли нанял помощников и редко оперировал сам.
На маленький Милфорд полился золотой дождь и горожане подумывали переименовать его в Бринкли. Бринкли сразу же покорил местных жителей, выплачивая хорошую заработную плату, поддерживая местную экономику и бесстрашно посещая на дому пациентов, страдавших «испанкой» во время эпидемии 1918 года.
Бизнес доктора Бринкли процветал: ежедневно в его клинику обращалось до пятисот пациентов. Многие ограничивались дорогостоящей консультацией. Те же, кто решался на операцию, сразу вносили в кассу 750 долларов и в течение нескольких недель ждали своей очереди в гостинице.
Джон Бринкли стал расширять дело и купил радиостанцию. В сентябре 1923 года в эфире раздались позывные его мощной радиостанции «KFKB 1050» («Kansas First, Kansas Best» — «Первая в Канзасе, лучшая в Канзасе»). Бринкли считается одним из отцов радиорекламы. Весь день в эфире посылались его призывы:
«Срочно звоните в клинику Бринкли, верните молодость, завтра будет поздно!», «Обращайтесь к доктору Бринкли, воспользуйтесь преимуществом нашей классической операции», «За эти деньги не купишь хорошего костюма, но можешь купить себе новую жизнь!»
Любой американец, приславший два доллара и описание симптомов болезни, мог получить от консультацию по радио. Кроме того, станция «KFKB» передавала джазовые мелодии, библейские проповеди. Его детище получило титул самой популярной радиостанции Америки.
Джону Бринкли приходило до трех тысяч писем в день. Ему пришлось построить в Милфорде новое почтовое отделение и выплачивать зарплату его сотрудникам. Наконец, он открыл Национальную фармацевтическую ассоциацию доктора Бринкли, объединившую аптекарей по всей Америке.
Бринкли заинтересовался политикой и выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора штата Канзас. Доктор процветал, разводил розы и павлинов. У него был собственный самолет. Бринкли жил в счастливом браке и растил наследника Джона-младшего.
К 1937 году Бринкли стал богатейшим медицинским работником Северной Америки. Его состояние превысило двенадцать миллионов долларов. Он был владельцем огромного дома с парком, цитрусовых плантаций, нефтяных скважин, четырех кадиллаков, 115-футовой яхты «Д-р Бринкли III». Супруги Бринкли вместе с сыном Джонни Боем объехали весь мир.
Но судьба уже готовилась нанести ему мощный удар. Каково было смотреть на это чудовищное обогащение честным дипломированным докторам?
В 1939 году доктор Морис Фишбейн опубликовал статью под названием «Современный медицинский шарлатан».
Неприятности росли как снежный ком. Власти обвинили Бринкли в использовании почты в коммерческих целях и неуплате налогов. В судах одновременно рассматривалось несколько исков пациентов, недовольных результатами операций.
Cреди прочего в запросе выдвигались обвинения Джона Бринкли в безнравственности, пристрастии к алкоголю, непрофессиональном поведении и ошибках в медицинской практике.
В феврале 1941 года суд признал Бринкли банкротом. Все эти переживания не прошли бесследно. Он перенес два сердечных приступа, из-за флеботромбоза ему пришлось ампутировать ногу. 26 мая 1942 года 56-летний Джон Бринкли скончался. Он был похоронен в Мемфисе, штат Теннесси.
Многие из его бывших пациентов не смогли сдержать слез: «Вы не представляете, каким удивительным человеком и талантливым врачом он был!»
