Мавра Анисьева в 1751 году подала жалобу в Тобольскую епархию: дескать, она к супружеству непригодна. Минуло ей пятьдесят лет, и брачные обязанности ее тяготят… Муж-то в два раза младше! И в Тобольской епархии зачесали бороды от удивления: как же такое случилось? Разница в возрасте – огромная! Оказалось, что случай был совсем не редким.
В императорской семье Романовых венчать предпочитали ровесников. Служилые люди чаще женились на юных девушках, потому что выходили в отставку уже седыми… А вот некоторые крестьяне заключали браки иначе: чем моложе жених и старше невеста – тем лучше!
Принято считать, что крестьянские семьи были огромными. Но случай крестьянина Федора Васильева, у которого от одной жены оказалось 69 отпрысков – это исключение из правила. Случалось по-разному. Да и дети в восемнадцатом веке часто умирали…
Так что у женщины могло оказаться двенадцать сыновей и дочек, а до взрослого возраста доживали трое-четверо. При этом разница между ними порой была огромная. Старшая дочь уже сама замужем и родила малыша, а у матери появился последыш – так называли ребенка, которого считали последним.
Вот в таких случаях хозяйству было тяжелее всего: старшие уже разошлись в разные стороны, а в доме остались крохи, которые и подсобить еще не могут… Что делать в этом случае? Как тянуть свое ярмо? Только одним способом: привлекать силу со стороны.
Однако простому человеку нанимать работников было дорого и хлопотно, а взять бесплатную подмогу просто неоткуда. Так и придумали неравные браки.
Мальцов, которые еще не обзавелись усами, старались женить побыстрее. Церковь разрешала юношам венчание с 14-15 лет, но при желании условности можно было обойти. Договаривались со священником, объясняли ситуацию: пропадет семья без посторонней помощи! Ох как нужны хорошие работящие руки!
И этими руками становились взрослые женщины, которые по разным причинам остались не у дел. Это могли быть старые девы, не взятые замуж. Или бездетные вдовы, не могущие рассчитывать на наследство мужа. Бывало, ездил по селу отец такой женщины и кричал: «Надолба! Кому надолба!». Это означало – что есть «товар», и его нужно сбыть. А желающих нет!
Но иногда всё устраивалось к радости обеих сторон. Старая дева шла замуж, обеспечивала себе положение в обществе (и над ней перестали смеяться!). Тяжела была участь той, кого никто не приметил! Над ними подшучивали, называли обидными словами, кликали «непетым волосьём»…
Их не звали на девичьи посиделки, не допускали до выпекания хлеба – считалось, что тесто прокиснет! Не разрешали смотреть на новорожденных младенцев… Иными словами, почти изгои общества!
Никто не хотел для себя такой участи. Девушка стремилась замуж. А если желающих на ее руку не находилось, то шла, за кого получится. Для крестьянского хозяйства, где была нужда в крепкой работнице – идеальный вариант!
Мавра тоже оказалась бесприданницей-старой девой. Поэтому и приметил ее отец Тимофея Анисьева. Сговорились очень быстро, свадьбу сыграли без лишних торжеств. Просто однажды утром переехала молодая к своему мужу… А тот еще и к супружеству не годен. Впрочем, Мавра знала, на что шла. Ее взяли в дом, и теперь придется свое отработать.
Взрослых женщин отдавали подросткам только для этого: чтобы в доме под благовидным предлогом поселилась рабочая сила. В исследовании этнографа А.Я.Ефименко отмечается, что только в нижнедвинских волостях между 1745 и 1765 годами две трети браков были неравными. Когда муж оказался намного младше своей жены!
«Бывало, — пишет этнограф, — вспоминала такая жена: что с печки снимала мужа, когда тот уснет».
Муж был совершенно условный, хотя брак и освящался в церкви. Жили «молодожены» каждый в своем углу. Взрослая жена с утра принималась за дело, на радость свекру. А нередко случалось, что была для этого самого свекра фактической супругой.
Или жена крестьянина умерла к тому времени, или болела и не могла выполнять свои обязанности… Позже Максим Горький назовет такие отношения «птичий грех». В народе к этому относились неважно. Впрочем, случаи бывали разные.
Сербский дворянин Савва Текели, приехавший в Россию в царствование Екатерины II, изумлялся рассказу юного парнишки-извозчика. Оказалось, что тот давно женат. И у него есть двое детей! Правда, дети не его, а от отца… Просто женили парня на сорокалетней вдовушке, чтобы помогала хлопотать по хозяйству. Обычное дело!
Получила семья помощницу и была довольна… Но пробегали годы, и ситуация становилась крайне неприятной для всех: жена старела, муж входил в самую пору расцвета. Вот Мавра Анисьева и пожаловалась в епархию. Дескать, она уже к супружеству никак не годится. Устала!
Надо сказать, что в 1702 году государь Петр Первый распорядился:
«Если после обручения выяснялось, что невеста яко есть безобразна, скорбна и нездорова, может быть жених от нея свободен».
Правда, тут ситуация была другой… Мавра после свадьбы была и здорова, и еще хороша…
Вот и задумались в епархии: как быть? Тимофей Анисьев, как выяснилось, тоже был не прочь с женой расстаться. Ни хозяйкой уже в его доме быть не могла, ни матерью детей. Поэтому решили брак расторгнуть на таком основании – дескать, в пору женитьбы был Анисьев принужден к этому, по малолетству. Свекор-то уже умер, ему все равно.
Мавра Анисьева после расторжения брака уехала жить в монастырь. А Тимофею, ее мужу, дали возможность вступить в брак снова. Словно и не было ничего…
