Дети пугались этих звуков. Прислуга вздрагивала, но хранила молчание. Никто не имел права лишний раз приближаться к этому крылу Рэйнхем-холла. В 1725 году, по приказу мужа, там поселилась несчастная леди Дороти. И стоны из дальней комнаты было велено всячески игнорировать!
— Ты позаботишься о нем лучше, чем кто-либо! – говорил умирающий. – Только тебе, Роберт, я могу доверить сына!
Полковник Уолпол плакал, как ребенок. Его лучший друг, виконт Таунсенд, уходил в лучший мир. И теперь полковнику предстояло воспитывать двенадцатилетнего подростка Чарли. Мальчик получил благословение от отца, поцеловал его холодеющую руку, и уже на следующий день после погребения виконта переехал в дом Уолпола.
О, это был шумный дом! Жена полковника постоянно одаривала мужа все новыми наследниками. Первенец был ровесником Чарли, и мальчики быстро подружились. А еще леди Уолпол произвела на свет… восемнадцать ребятишек.
Справедливости ради, не все они доживали до взрослого возраста. Джонни, Кристофер, два крошечных Чарли, малышка Элизабет и Сьюзен… Маленькие холмики вырастали на церковном погосте. Леди Уолпол смахивала слезинки, когда посещала это печальное место. Но дома ее ждали другие дети, и надо было спешить.
Наследник виконта Таунсенда не замечал юную Дороти. Разница в восемь лет в детстве кажется огромной! А потом Чарли отправился на учебу в Итон, после этого занялся политикой…
Конечно, он навещал дом полковника, которому был обязан: ведь Уолпол, действительно, позаботился о Чарли как о родном сыне! И вот однажды, в один из своих визитов, с удивлением отметил – крошка Дороти бесподобно хороша!
— Сэр, я мог бы жениться на вашей дочери, — сказал Чарльз Таунсенд. – Мне кажется, наше схожее воспитание делает нас родственными натурами.
— Это и беспокоит меня больше всего, — отвечал полковник. – Вы – словно брат и сестра. А брак строится на других принципах. Я люблю и уважаю тебя, Чарли, но поищи себе другую невесту.
На самом деле, отказ был продиктован другими причинами. Чарльз Таунсенд был человеком вспыльчивым и резким. Он шел напролом, если дело касалось его личных интересов. А Дороти казалась такой нежной, такой милой… Зачем ей столь неспокойный муж?
«Таунсенд, — писала историк Линда Фрей, — был способным, решительным и трудолюбивым… Но в достижении своих целей нетерпеливым и властным… В отличие от многих своих современников, чья продажность была легендарной, он был скрупулезно честен.
Он был щедр как к друзьям, так и к врагам. Он также был страстным человеком, который любил и ненавидел быстро и редко менял свое мнение после того, как оно было сформировано…»
Под венец Чарльз, и правда, повел другую. 3 июля 1698 года он взял в жены достопочтенную Мэри Элизабет Пелхэм. А в доме полковника разыгрывалась драма: узнав о женитьбе Чарльза, Дороти рыдала круглые сутки. Ей было только четырнадцать лет, но она любила виконта Таунсенда без памяти!
В свой срок Дороти отвезли к королевскому Двору. Она была представлена монаршим особам, вышла в свет… Хорошенькая милая девушка быстро обратила на себя внимание. За ней наперебой ухаживали бароны и графы.
Но Дороти всем говорила «нет». Родня начала волноваться, когда, отметив свой двадцатый день рождения, Дороти так и не вышла замуж!
— У Чарли уже пятеро детей, дорогая, — мягко наставлял сестру ее старший брат, — нужно выбросить его из головы.
— Я не могу. – шептала девушка. – Я люблю его!
Бедное создание! Она любила светлый образ из своего детства! Как мало она знала Чарльза Таунсенда! И все же Дороти продолжала терпеливо ждать чего-то…
В мае 1711 года пришла весть – супруга виконта скончалась. Сжав губы, чтобы не выдать своего волнения, Дороти направила Чарльзу большое сочувственное письмо… Он не ответил. В тот момент у виконта было множество хлопот другого плана – его политические взгляды многие находили слишком резкими, слишком бескомпромиссным.
— Он думать о тебе забыл! – жестко отрезал брат.
Но весной 1712 года в дом Уолполов постучали…
Чарльз приехал с самыми серьезными намерениями. Он собирался жениться на Дороти. И семья дала согласие: чего теперь противиться? Иначе Дороти так и останется в старых девах! Венчание назначили на 25 июля следующего года.
Свадьба должна была быть пышной, грандиозной, великолепной! Переступая порог Рэйнхем-холла, Дороти чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.
Но дети от первого брака не желали принимать мачеху. Особенно ненавидела Дороти ее падчерица Элизабет. Она подговаривала братьев бесконечно тиранить новоявленную виконтессу – ей в чай подбрасывали кусочек масла.
Ее платья оказывались испорченными. Однажды дети запустили в спальню Дороти пойманную ворону, и птица билась по комнате и крушила все вокруг…
Молодая женщина потеряла ребёнка. Потом еще одного. Только в 1715 году на свет появился сын, Джордж. Дороти пыталась жаловаться на детей, но Чарльз строго оборвал этот поток стенаний.
— Это мои дети, — говорил он, — не вмешивайтесь в дела их воспитания!
Дороти старалась держаться. Она родила семерых детей. В 1722 году, когда она носила очередного ребенка, ей стало чуть легче – несносная Элизабет вышла замуж. Но, оказалось, что виконтесса зря успокоилась. Вращаясь в свете, Элизабет узнала, что за Дороти когда-то ухаживал маркиз Томас Уортон.
— И не просто ухаживал! – ликовала Элизабет.
Она подхватила сплетню и с радостью передала ее отцу. Томас Уортон был видным мужчиной, многие женщины были от него без ума. И виконт Таунсенд легко поверил, что Дороти когда-то была влюблена… В семье начался новый виток скандалов.
Убежденность Чарльза, что у его жены на сердце другой, крепла день ото дня. Напрасно Дороти умоляла мужа, что она ждала только его! Что любила лишь его одного, и потому не вышла замуж до 1713 года! Все было бесполезно.
Однажды, в порыве гнева, виконт велел запереть жену в дальней комнате своего дома. Детям не разрешалось подходить к ней. Прислуге запрещалось общаться с Дороти. Это был настоящий домашний арест.
О том, что происходит за стенами этого дома, не догадывался даже родной брат Дороти, премьер-министр Роберт Уолпол. Иначе он непременно бы вмешался! Стоны из дальней комнаты раздавались много месяцев. 29 марта 1726 года, от тоски и отчаяния Дороти скончалась.
И это был не конец истории. Считается, что в Рэйнхем-холле с той поры поселился призрак виконтессы. Странную фигуру видели много раз, и этому есть свидетельства!
«Она приближалась все ближе и ближе через щель двери, пока не оказалась достаточно близко, чтобы он мог различить цвета и ее одеяния, — писала в дневниках Флоренс Марриет, чей отец побывал в доме Таунсендов, — он узнал в фигуре даму с портрета из галереи этого дома.
Он держал палец на курке своего револьвера и собирался потребовать, чтобы она остановилась и объяснила причину своего присутствия, когда фигура сама собой остановилась, а потом злобно и ухмыльнулась ему».
Кстати, относительно заточения Дороти позже говорили и другие вещи – кто-то искренне считал, что у Дороти были отношения с маркизом, и виконт об этом узнал. Но теперь установить истину уже не представляется возможным!
