— В первую ночь надобно говорить, что тебе слишком больно, Марфушенька, — наказывала Мария младшей сестре, пока поправляла ей свадебную прическу. — И тогда во вторую ночь твой муж ничего не заподозрит.
— А если все же заподозрит? — вопрошала в смятении Марфушенька.
— Тогда уж делать нечего: будь с ним честна, и, Дай Бог, простит он твою грешную душу, ежели сильно любит. Что было, то уж прошло.
Марфа только тяжело вздохнула, соглашаясь. Как она хотела верить, что муж будет к ней добр и не станет злиться, что честь свою Марфушенька не сберегла!
При царском дворе гремел очередной скандал. Императрица Елизавета Петровна была в полной ярости: после всего, что она сделала для своего протеже, он посмел отплатить ей такой монетой! Прилюдно ударить свою жену, двоюродную сестру самой государыни!
Оскорбить весь монарший род! Да кем возомнил себя этот юноша?! А ведь раньше, когда Елизавета Петровна, ещё находясь в опале, приняла к себе в пажи юного Мишу Сафонова, она и не подозревала, насколько к нему привяжется.
Хорошенький мальчик с круглым лицом и ясными глазами запал в её душу, так что Елизавета не позабыла о своем маленьком паже и когда взошла на трон. Миша сначала был пожалован в камер-пажи, а после окончания училища стал поручиком Преображенского полка.
Однако военную карьеру императрица строить Сафонову не разрешила и вернула под свое крыло, назначив камер-юнкером, а затем пожаловала ему ещё и орден Святой Анны.
Когда же Мише пришла пора остепениться, Елизавета Петровна устроила его брак со своей фрейлиной, да не просто фрейлиной, а своей двоюродной сестрой — Марфой Симоновной Гендриковой, дочерью Кристины Скавронской, единокровной сестры императрицы Екатерины Алексеевны.
Юная Марфа, названная так в честь своей сиятельной тетки, не могла похвастаться особой красотой, зато была мила и обаятельна. Ещё больше шарма ей добавляло родство с самой императрицей, поэтому Михаил такому положению дел рад был безмерно.
Пышную свадьбу сыграли 4 ноября 1747 года. Новоиспеченный муж едва дождался конца всех положенных церемоний, чтобы остаться со своей супругой наедине, однако в первую ночь его ждало разочарование: Марфушенька ему не далась.
Растроенный камер-юнкер пожаловался денщику, что жена оставила его ни с чем: ей, видите ли, было слишком больно. Настаивать на своем Михаил не стал и удалился спать в другую комнату, а на следующий день попытал счастья вновь.
На этот раз все получилось, и Марфушенька своего мужа порадовала, только вот после страстной ночи Михаила начали терзать некоторые подозрения…
Несколько дней Сафонов мрачной тучей ходил вокруг молодой жены, не решаясь завести разговор, но затем все же не удержался и усадил супругу на диван, потребовав четкого ответа: хранила ли она себя до брака?
Марфа вопроса не смутилась и, прямо глядя мужу в глаза честно призналась ему, что была близка и с камер-юнкером Сиверсом, и с бандуристом Григорьем Михаиловичем, и с певчими Калинником, и ещё с полудюжиной разных мужчин.
Поведала ошарашенному мужу Марфа и как часто, и при каких обстоятельствах предавалась разврату, и таких подробностей Михаил выдержать уже не смог. Навесив жене несколько злых пощёчин, он сбежал из спальни.
Теперь, зная правду, Михаил был одновременно зол и обескуражен: он-то думал, что ведёт под венец невинную девицу императорских кровей, а получил… получил это! Марфушенька тоже затаила обиду: она-то к мужу со всей душой, а он — сразу руку поднимать!
В расстроенных чувствах Марфа поспешила к своей старшей сестре Марии, которой — вероятно, несколько сгустив краски — тут же излила душу. Мария попыталась утешить любимую сестричку, но когда через пару дней узнала, что Михаил в очередном припадке гнева вновь распустил руки — да ещё и прилюдно! — молчать не стала.
Вскоре до самой императрицы дошли слухи, что ее любимчик избивает её дорогую кузину и уже задумал сжить её со свету! Елизавета Петровна так разгневалась на неблагодарного камер-юнкера, что велела бросить его в Петропавловскую крепость и допросить с особым пристрастием.
Но даже во время пыток Михаил твердо стоял на том, что убивать Марфу он не собирался и даже наоборот: уже успел с ней помириться. А три пощёчины он дал ей, так как был сильно разгневан, в чем страшно раскаивается и впредь давать волю себе не будет. Тут уж императрица поняла, что за всей этой историей с избиениями скрывалось нечто ещё, и навела свои справки.
Услышанное её не порадовало: по всему выходило, что Сафонов на свою ярость право имел, да даже пощёчины в такой ситуации были объяснимы.
Однако отпускать Михаила из-под стражи Елизавета Петровна покамест не велела: она не желала признавать, что была не права, к тому же, при дворе и так уже ходили слухи, порочащие не только её семью, но и её собственное имя, а давать сплетникам ещё больше пищи для размышлений, императрица не собиралась.
Потому несчастному камер-юнкеру пришлось провести за решеткой почти год, пока Елизавета не решила сменить гнев на милость и не выпустила своего бывшего пажа на свободу.
Супруги примирились и прожили вместе шесть лет, за которые Марфа успела родить мужу пятерых детей. По всей видимости, в последних родах она и скончалась, едва дожив до 27 лет, а Михаил до конца жизни оставался вдовцом, не желая больше рисковать.
