Его герой был способен на ложь, низость и предательство, и всё это под маской человека, ищущего идеал…
Романтик
За 40 лет этот актёр сыграл в 111 картинах и один фильм поставил сам. На сцену он выходил в 12-ти спектаклях, в постановке одного из которых участвовал, как режиссёр.
Природа наградила Анатолия Ромашина такой внешностью, что большинство его героев – русские интеллигенты и аристократы с грустными глазами, как в дореволюционной России, так и в стране победившего пролетариата – другой образ с ним просто не вязался.
Именно по героям, сыгранным Ромашиным, советский человек получал представление об элите прошлого – как они говорили, как ходили, как одевались. В советские годы об интеллигентах презрительно говорили: «Он в очках, да ещё и в шляпе!»
Ромашин с молодости был типичным человеком в шляпе, очки добавились позже. Сначала амплуа было задано его внешними данными, потом русский интеллигент, живущий в переломные моменты истории, стал для Ромашина образом жизни.
Детство
Анатолий родился в Ленинграде в первый день 1931 года. Отец, Владимир Васильевич, приехал в Петроград из Вышнего Волочка Тверской губернии, работал на заводе, мама, Лидия Николаевна Оррен, настоящая хуторская эстонка неважно говорила по-русски, и работала горничной в семье питерских эстонцев.
В семье хорошо знали классическую литературу и музыку, любили оперное пение, младший брат Ромашина Владимир стал оперным певцом, да и у самого Анатолия был прекрасный голос. Об актёрской карьере Толя задумался ещё ребёнком, когда перед войной родители водили их с братом в театр.
Семья жила в бараке, построенном в 1914 году для пленных. В детстве Толя мечтал быть керосинщиком: ему очень нравился запах керосина, и когда мама посылала его в лавку, он мог застрять там надолго. Однажды, нанюхавшись до беспамятства, так, что еле дорогу к дому нашёл, он решил, что станет доктором.
Потом, когда по рекомендации мамы Толя стал заниматься в художественной самодеятельностью, он понял, что и керосинщиком, и врачом, и даже лётчиком он может быть, став актёром.
Блокадная зима
Когда началась война, отец ушёл на фронт, а они втроём остались в Ленинграде, и пережили самую страшную блокадную зиму. Братья выжили благодаря маме и её суровому воспитанию. Это по её жёсткому приказу братья каждое утро в холодную блокадную зиму чёрным чугунным утюгом гладили воротнички своих рубашек: так мама не давала им замёрзнуть.
Эвакуировали их по таящему льду Ладоги чуть ли не на последней полуторке уже в самом конце апреля 1942 года. Эти страшные времена Ромашин не любил вспоминать до конца своих дней. Возможно, тогда в его глазах появилось то самое выражение, которое заметили и оценили режиссёры.
Флот
Сразу после школы Анатолия призвали в армию и направили служить на Тихоокеанский флот. Климат там суровый, ветры сильные, в одном из походов он обморозил руки, и потом всю жизнь мучался. После срочной службы его направили в офицерскую школу, окончив которую, он ненадолго стал командиром торпедного катера. От флота в нём остались выправка и принципы офицерской чести.
Однако, на флоте Ромашин задерживаться не собирался: его тянул театр, да и казарменная жизнь на Дальнем Востоке порядком надоела: ему хотелось тепла и уюта. В 1954 году он уволился с флота, поехал в Москву и поступил в Школу-студию МХАТ на курс Народного артиста СССР, четырёхкратного сталинского лауреата Виктора Станицына.
Там-то и заметили, что студент Ромашин похож на последнего российского императора Николая II Романова, и прозвали Императором. И было за что: Анатолий быстро стал заводилой курса, заставлял парней делать зарядку.
*
*
Первый брак
С семейной жизнью у Ромашина поначалу не складывалось: лёгкие интрижки его не прельщали, он хотел крепкой семьи, какая была у его родителей. Первый серьёзный роман случился у него в Школе-студии: друзья его познакомили с Галиной, и он влюбился.
Со свадьбой они не затягивали. Родилась дочь Татьяна, но они оба не знали, что делать и зачем они поженились. Они развелись, но сохранили дружеские отношения, отец активно участвовал в жизни дочери.
*
*
Театр
После окончания в 1959 году учёбы, во МХАТ Ромашина не позвали, но, может, это и к лучшему: в этом прославленном театре в то время был звёздный состав, и вряд ли дебютанту дали бы большие роли, а в театре им. Маяковского, куда Ромашина пригласил главный режиссёр Народный артист СССР Николай Охлопков, Ромашин начал играть сразу.
В 1966 году в театр пришёл Андрей Гончаров – режиссёр новатор, ломавший все каноны. Ромашин был близок режиссуре Гончарова, сразу получил большие роли, вскоре стал любимцем Гончарова, и чуть ли не единственным, кому было позволено спорить со славившемся своим авторитаризмом и даже самодурством режиссёром.
Ромашин выходил на сцену в спектаклях по произведениям Фёдора Достоевского, Александра Островского, Бертольда Брехта, Василия Шукшина, Максима Горького и Михаила Булгакова. В спектакле «Бег» он играл Сергея Голубкова. Роль была сложной – у этого персонажа не было биографии и судьбы, их надо было придумать и рассказать.
Сыгранных Ромашиным Герцога в «Человеке из Ламанчи», Князя в «Дядюшкином сне», Аристарха Кузькина из «Энергичных людей», знала и любила вся Москва, но Ромашин мечтал о всесоюзном признании.
В какой-то момент ему показалось, что как актёр он сказал всё, что мог, и он решил попробовать себя в режиссуре. Гончаров, видя терзания своего любимого артиста, предложил ему совместную постановку спектакля «Венсеремос». За это они получили Госпремию СССР.
*
*
Первые роли в кино
Первый раз в кино Ромашин снялся, будучи студентом Школы-студии: режиссёры Александр Алов и Владимир Наумов ставили свою третью совместную картину «Ветер», и пригласили Ромашина на роль белого ротмистра.
Потом его снимали много: за 13 лет до своего главного фильма он сыграл в двух десятках художественных и телефильмах: с 1961-го до 1974 года каждый год выходил хотя бы один фильм с участием Ромашина. В 1972 году в советско-финляндском фильме Сергея Колосова «Свеаборг» Ромашин первый раз сыграл Николая II. Правда, тогда это был небольшой эпизод.
*
Второй брак
После развода с Галиной Ромашин недолго оставался один. Как-то он пришёл в ресторан ВТО, и увидел за соседним столиком женщину в платье с полностью открытой спиной – для пуританской Страны Советов это было вызовом.
Ромашин пошёл знакомиться, и не очень удивился, когда дама представилась испанкой Маргаритой Мерино, что её отец Педро Матео, республиканец, приехавший в СССР после гражданской войны в своей стране. Маргарита родилась в Ташкенте, окончила ВГИК. Ромашин понравился девушке, они стали встречаться, потом жить вместе, и поженились официально после рождения в 1966 году дочери Марии.
Родители ссорились, мирились, снова ссорились. После очередной размолвки Маргарита подала на развод и уехала в Испанию, забрав с собой дочь. Через четыре года она вернулась, и снова вышла замуж за Ромашина. В семейной жизни ничего не поменялось: размолвки, ссоры, скандалы.
Маргарита думала, что виной всему советский неустроенный быт, и предлагала мужу уехать навсегда в Испанию. Ромашин после долгих раздумий решил остаться в СССР, и в начале 80-х их брак окончательно распался, Маргарита вместе с дочерью уехала в Барселону.
«Агония»
После отъезда жены и дочери Ромашин целиком ушёл в работу. Повезло ему в тот момент, или наоборот, судить не возьмусь. Всё началось с того, что в 1971 году оскаровский лауреат Франклин Шеффнер снял в Голливуде двухсерийную картину «Николай и Александра», получившую сразу два Оскара.
На американский пасквиль нужно было дать советский ответ. Идею снять к очередной годовщине революции фильм о Григории Распутине в ЦК подал Иван Пырьев, возглавлявший в то время Второе творческое объединение «Мосфильма». По его мнению отношения Романовых с шарлатаном Распутиным отлично демонстрировали моральную деградацию царской семьи.
Идею одобрили, и в 1973 году Элем Климов, знаменитый скандальной картиной «Добро пожаловать или посторонним вход воспрещён», получил заманчивое предложение.
Климов понимал масштабы работы, что для того, чтобы снять качественное кино, никаких денег не хватит, но ему посулили немыслимый по тем временам для советского кино миллиард рублей, или больше 1,5 миллиардов долларов по тогдашнему курсу. Для написания сценария фильма «Агония» Климов пригласил своих друзей и коллег по «Добро пожаловать» Семёна Лунгина и Илью Нусинова.
*
Кандидатуру Ромашина на роль царя поначалу даже не рассматривали – главным претендентом был куда более знаменитый Иннокентий Смоктуновский. Но когда Климов увидел фото Анатолия Ромашина, его поразили необыкновенные глаза 35-летнего малоизвестного актёра и довольно заметное внешнее сходство с Николаем.
Ромашин на роль царя согласился далеко не сразу: плохо сыграешь, поставишь крест на себе, как на актёре, и больше не будут звать, хорошо сыграешь – тоже поставишь крест, потому, что запретят звать. Ромашин сделал то, что до него в нашем кино никто не делал: его герой вызывает не ненависть, как должен был, а жалость, сострадание и ощущение краха империи и династии.
Царь у Ромашина и Климова вышел мягким, человечным и обаятельным, что противоречило всей тогдашней советской истории: Николай же был Кровавым. Ромашин играл не властелина, он играл человека со всеми его слабостями.
Друг Климова Андрей Тарковский сказал, что Климов убил себя, убил картину, которую никогда не выпустят в прокат, и как в воду глядел: фильм о Распутине, которого блистательно сыграл Алексей Петренко, и его отношениях с четой Романовых надолго упрятали на полку.
Иностранный зритель увидел «Агонию» в 1982-м на кинофестивале в Венеции, где она получила премию международной федерации кинопрессы, а потом была продана во многие страны. В СССР картину показали в 1985-м, в самом начале перестройки, и она имела ошеломляющий успех. Друзья стали называть Ромашина уже не Императором, а Вашим величеством.
«Следствие ведут ЗнаТоКи»
В 1975-м Ромашина пригласили в 10-ю серию популярнейшего в те годы в СССР телефильма «Следствие ведут ЗнаТоКи». В «Ответном ударе» Ромашин играл мелкого жулика инженера Бориса Баха, который, боясь ареста, решил свести счёты с жизнью.
Его монолог, полный ощущения быстрого конца, кинокритики до сих пор считают исполненным безупречно. Однако на фоне Георгия Менглета и Валерия Носика Ромашина практически не заметили, и он продолжал искать главные для себя роли.
«Фотографии на стене»
В конце 70-х режиссёр Анатолий Васильев предложил Ромашину сыграть в картине «Фотографии на стене» по повести Анатолия Алексина.
Это была история молодого человека в исполнении Дмитрия Харатьяна, случайно узнающего о скелетах в семейном шкафу, обстоятельствах своего рождения и ошибках молодости своего отца, которого играл Ромашин. Его герой был способен на ложь, низость и предательство, и всё это под маской человека, ищущего идеал.
*
*
«Десять негритят»
К середине 80-х Ромашин сыграл в 70-ти фильмах, но только в «Агонии» роль была яркой и заметной. По-настоящему зрительскую любовь он получил после фильма Станислава Говорухина «Десять негритят» по детективу Агаты Кристи. Ромашин не хотел сниматься, потому, что у него был суеверный страх перед собственной смертью в кадре.
Сыграть доктора Армстронга он согласился лишь тогда, когда Говорухин заверил, что Ромашина в сцене убийства подменит дублёр. По сюжету Армстронга сбросили с высокой скалы в море, но и дублёр не рискнул на такой трюк.
Тогда вниз полетел манекен, а в воде плавал дублёр, и чуть не погиб, когда сильной волной его бросило на камни. Ромашин узнал о происшествии не сразу, а потом успокоился и про плохую примету больше не вспоминал. «Десять негритят» посмотрело больше 35 млн. зрителей.
*
*
Третий брак
Ромашину было 58 лет, а семейного счастья он так и не обрёл. Он активно занимался боксом и теннисом, которые любил с юности, и совсем не чувствовал себя пожилым человеком, был уверен, что всё ещё придёт. В Черновцы на Украину он прилетел на съёмки картины «Этюды о Врубеле», которую ставил Леонид Осыка.
Там он встретил Юлию Иванову, которая снималась в этом фильме в эпизоде, но в титры не попала. На площадке они больше не встретились, но Ромашин нашёл девушку, которая была младше него на 40 лет: она поступала в училище им. Щукина.
Пару лет они жили в гражданском браке, а 1991-м, когда Ромашину было 60 лет, обвенчались. В 1997-м у них родился сын Дмитрий, крёстным отцом его стал великий музыкант Мстислав Ростропович.
*
*
Уход из театра
После почти 30-лет службы в театре им. Маяковского Ромашин из театра ушёл в кино. За 6 лет он снялся в 15-ти картинах. Помимо «Десяти негритят» был «Борис Годунов» Сергея Бондарчука, вошедший в конкурсную программу Каннского кинофестиваля.
Ромашин играл царя Василия Шуйского. Несмотря на то, что ни фильм, ни актёр наград фестиваля не получили, западная публика эту роль Ромашина оценила.
Уйдя из театра, Ромашин начал преподавать во ВГИКе. Он опускался до уровня студента-неумёхи, а потом поднимал его до своего уровня. Студенты любили его, он любил своих студентов.
90-е
В 1990 году Ромашин, так же внезапно, как уходил, вернулся в родной театр. Роль Клима Самгина в спектакле по Максиму Горькому, который Гончаров ставил специально «под Ромашина», возрастному актёру далась не просто: все два действия, каждое из которых длилось около двух часов, Ромашин находился на сцене.
Спектакль имел грандиозный успех, во многом благодаря Ромашину: публика шла на него. Телевидение сняло фильм-спектакль, казалось, что всё в порядке, но в 1992-м Ромашин, так же неожиданно, как в первый раз, теперь навсегда ушёл в Театр Луны, которым по сей день руководит «усатый нянь» Сергей Проханов.
Ромашин в этом театре сыграл Фауста – роль, о которой мечтает любой артист. В Театре Луны Ромашин был самым известным и самым возрастным актёром. На сцену он выходил вместе с молодой женой.
90-е для Ромашина, как и для многих в стране, были тяжёлыми. Снимался он мало, зарплаты в Театре Луны на троих едва хватало. Он не плохо играл в бильярд, и от отчаяния в какой-то момент попытался сделать его средством заработка, иногда зарабатывал, иногда крупно проигрывал.
*
*
Ромашин купил участок неподалёку от Пушкина, и начал своими руками строить дачу. Ему нравился уклад русской дореволюционной усадебной жизни с чаепитиями, беседами за столом, большими семьями и общими праздниками, то есть то, что он много играл в театре и в кино.
Он хотел возродить старую русскую традицию: сделать сцену и давать спектакли для местных жителей. На участке стояла огромная старая сухая сосна – она уже не росла и очень мешала.
8 августа 2000 года, пока жена с сыном были в Москве, Ромашин, чтобы сделать им сюрприз, решил сам её спилить, но не рассчитал, и дерево упало прямо на него, убив на месте. Он не дожил несколько месяцев до своего 70-летия. Через полгода сгорела и дача.
