Было очевидно: Мэри осталось немного. Салли старалась изо всех сил, чтобы не расплакаться – она ведь так любила сестру! Но, помимо любви, она начала испытывать жгучую ненависть к человеку, из-за которого всё это произошло.
Бледная, полупрозрачная, Мэри приподнялась на подушках и прошептала: «Обещай мне: ты не выйдешь замуж!». Салли с готовностью кивнула. Этому треугольнику должен был прийти конец.
Сара едва успела доиграть спектакль, как у нее отошли воды. Заранее вызванный лекарь принял решение никуда не переносить актрису. Поэтому дитя появилось на свет прямо в гримёрной, в окружении париков и разнообразных костюмов. Шёл 1775-й год.
— Этой девочке суждено тоже стать актрисой, мэм. – Весело сказала горничная.
Но Сара покачала головой. Двум звездам не бывать в одной семье. Знаменитая Сиддонс, блиставшая на сцене, не желала иметь соперниц. Слишком тяжело далась ей слава.
Публика обожала ее, эту очаровательную уроженку Уэльса. Начинала в провинциальных театрах, и, наконец, добралась до Лондона. Репертуар Сары был обширным – она переиграла все главные роли в пьесах Шекспира (и даже несколько раз – Гамлета!), репутация её считалась безупречной.
И то, и другое можно было считать большим везением. Часто актрисы не задерживались на сцене, предпочитая переходить в разряд дорогих игрушек богачей. А вот Сара Сиддонс всю себя отдала искусству. Конечно, она тоже радовалась изящным подаркам, но никто не смог бы упрекнуть ее в легкомыслии. Вдобавок, актриса успешно вышла замуж и дала жизнь семерым детям.
Это было так ново и неожиданно – актриса на сцене с большим животом. Но Сара нисколько не смущалась и частенько повторяла: «Моя главная задача – быть матерью». На самом деле, она лукавила. Ей просто нравилось выступать в этой роли – заботливой женщины, которая умиляется от каждого слова своего малютки.
К тому же, такая роль приносила ей хорошие дивиденды. Сару считали благородной и достойной женщиной. Она вызывала уважение. Знатные леди охотно общались с ней, чем не могла похвастаться ни одна служительница сцены! Для аристократок актрисы были женщинами второго сорта. А вот Сара — почти ровней!
В том самом 1775-м на свет появилась малышка Салли, а четыре года спустя – Мэри. Девочки очень сдружились, несмотря на разницу в возрасте.
Порученные заботам гувернанток, они с благоговением относились к своей знаменитой матери. Сара Сиддонс была для них живым идолом, нуждающимся в поклонении. Ради одобрительного взгляда этой женщины они были готовы на все.
Салли и Мэри были похожи на свою мать – очаровательные девушки, изящные, с прекрасными манерами. Их растили как настоящих аристократок. Они говорили на нескольких языках, разбирались в литературе, и Сара Сиддонс с уверенностью строила планы на их будущее. Этим милым созданиям было по плечу выйти замуж за лордов…
Но случилось иначе. Приблизительно в 1794-м году девушки познакомились с красавцем Томасом Лоуренсом. Он был придворным живописцем, уже избрался в Королевскую Академию…. Салли смотрела на Томаса влюбленными глазами. Он отвечал ей тем же.
Происхождение Томаса, конечно, «подкачало». Отец-трактирщик, два класса образования… Про таких, как Томас говорили: «Вундеркинд». В шесть лет мальчик демонстрировал такие способности к живописи, что вокруг диву давались.
Родители быстро смекнули, что на этом можно заработать, и предлагали тем, кто заглядывал к ним, заказать собственный портрет. Томас работал «на поток», и вскоре слава о нем разнеслась по всей Англии. Каких-то пара лет и картина его кисти уже стоила три гинеи. А потом больше, больше…
В 1787 году талантливый юноша перебрался в Лондон, и – вот дело случая! – познакомился с признанным мастером того времени, Джошуа Рейнольдсом. Мэтр распознал в долговязом парне будущего гения от живописи и стал охотно оказывать ему содействие. Совсем скоро Томаса представили королю…
— Надменный молодой человек. – Недовольно произнесла королева Шарлотта. Ей не понравилась самоуверенность Лоуренса. А он, чтобы справиться с волнением, намеренно держался чуть развязно. Так он пытался преодолеть робость!
А вот королевские дочери оценили Томаса! Да и король Георг Третий восхитился его дарованием. Скоро заказы посыпались на Лоуренса….
Когда его пригласили писать портрет Салли Сиддонс, Томас не знал, что в этот момент решается его судьба. Девушка была так хороша… Их отношения быстро вышли за рамки рабочих. Великая Сара, мать красавицы, пыталась чинить препоны, но этим только раззадоривала влюбленных. А потом и Мэри стала помогать сестре: чтобы она выскользнула, незамеченной из дома, чтобы встретилась с Томасом.
Бедняжка Мэри! Увидев Томаса первый раз, она почувствовала, как сильно бьется ее сердечко. Какой красивый, какой элегантный, какой талантливый… Провожая сестру взглядом, когда та наряжалась для встречи с Томасом, Мэри вздыхала.
— Хоть бы капельку такого счастья… — Проговорила она однажды.
Салли замерла.
— Едем с нами! – Весело предложила она. – Мы отправляемся на прогулку!
Еще никогда Мэри не была столь привлекательна, как в тот раз. От любви у нее блестели глаза, румянец на щеках горел ярким огнем. Томас видел, что она вспыхивает всякий раз, стоит ему обратиться к ней. Совсем иное дело, чем с холодноватой Салли!
Та была прелестной девушкой, но куда более благоразумной и сдержанной. А вот в Мэри, определенно, горел огонь!
Не успела Салли опомниться, как стала второй скрипкой. Мэри не верила своему счастью – господин Лоуренс позвал на выставку своих картин ее, а не сестру! Последовало бурное объяснение – сначала между Томасом и Салли, потом между Салли и Мэри.
Впервые в жизни сёстры поссорились по-настоящему. Теперь Салли грустно смотрела в окно, а Мэри садилась в экипаж…
— Вы не были помолвлены. – Холодно рассуждала мать, когда Салли пожаловалась ей на непостоянство Лоуренса. – Теперь ты можешь больше не думать об этом человеке. В следующем сезоне мы начнем искать тебе пару.
Эта мысль ужаснула Салли. Она-то любила Томаса по-прежнему! От переживаний девушка разболелась и слегла. Лекари хмурили брови и делали осторожные прогнозы.
— В этом только моя вина. – Отчаянно говорил Томас, когда Мэри рассказала ему про состояние сестры. – Салли переживала… Я поступил дурно. Милая Мэри, я восхищаюсь вами. Я готов быть для вас самым лучшим, самым преданным другом, но… я должен быть подле Салли!
Благородный порыв Томаса девушка не оценила. Художник вымаливал прощение у Салли, а ее младшая сестра начала чахнуть от тоски. В тот самый момент, когда Лоуренс уже был готов просить руки (ведь Салли быстро поправилась), заболела Мэри.
На этот раз все происходило быстро. Надежды не было. Чахотка развивалась столь стремительно, что Сара Сиддонс боялась упустить момент, чтобы попрощаться с дочерью. А Салли словно окаменела. Она видела, как угасает ее младшая сестра, ее лучший друг, и ругала себя.
— Обещай мне, — с трудом проговорила Мэри, когда ей оставалось всего несколько часов, — что ты не выйдешь замуж. Не выйдешь за него! Он сломал мою жизнь! Погубит и твою!
И Салли пообещала. В 1798 году семья Сиддонс погрузилась в траур. Томасу Лоуренсу категорично отказали от дома, и Салли, сидя в темной пустой гостиной, задавала себе только один вопрос: «А можно ли было спасти Мэри? А не напрасна ли ее жертва?».
Томас пытался пробиться через эту глухую стену. Он даже задействовал своих знакомых в высшем свете, чтобы они оказали влияние на Сару Сиддонс, но актриса гордо отвергала Лоуренса. «Ему не место подле моей дочери», — отрезала Сара с решительностью леди Макбет. Иногда трудно было определить, где она искренна – на сцене или дома?
Бедняжка Салли умерла в 1803-м году. В Лондоне шептались, что виновата в этом мать. Если бы она не была столь категоричной, то Салли могла обрести счастье…
А Томас? Он был увенчан лаврами, он собрал немыслимое количество наград, он стал богатым человеком, получил дворянство и превратился в признанного классика еще при жизни. Томас Лоуренс написал лучшие портреты многих своих современников. И он… никогда не женился.
Его имя впоследствии связывали с именами двух женщин – Изабеллы Вольф и Элизабет Крофт. Но ни одна из них не пошла под венец со знаменитым художником. Он скончался внезапно 7 января 1830-го года – не смог пережить потерю Изабеллы, которая умерла на несколько месяцев раньше его. И он оставил после себя огромное наследие.
Картины Лоуренса до сих пор бьют рекорды на аукционах. Один из портретов был недавно продан за 2,5 миллиона фунтов стерлингов.
