Фридерика была благополучно замужем за видным чиновником Феликсом Эдлером фон Винтерницем и этим все было сказано. Более того, у нее были две дочери Алексия, 1907 года рождения, и Сусанна, 1909 года рождения.
Фридерика Мария Бергер родилась в 1882 году в Вене, в состоятельной еврейской семье. Ее отец Эммануэль Бергер занимал пост генерального секретаря Бюро Британской страховой компании, а родной брат отца Фридрих был президентом Венской торговой палаты.
Она была одной из первых девушек, которым разрешили поступить в Венский университет. Барышня выбрала изучение литературы и французского.
Примерная жена, добропорядочная мать, умная и интересная женщина, пробующая себя в литературе, в жизни которой было все предопределено, вдруг влюбилась…
Фридерика фон Винтерниц сидела в венском кафе, где собиралась литературная богема, и листала томик стихов, принесенный подругой по университету. Женщины оживленно разговаривали.
Внимание Фридерики привлек безупречно одетый молодой господин. Ей даже на какой-то момент показалось, что он ей приветливо улыбнулся.
«Что за глупости…» — подумала она, покраснела и отвела взгляд. Томик стихов Эмиля Верхарна, лежавший перед ней, был в переводе Стефана Цвейга. Бойкая подруга шепнула Фридерике, указав на господина за соседним столиком: «А вот он и сам — переводчик собственной персоной!»
Исподтишка Фридерика рассматривала Цвейга: интересный, стройный, с щегольскими усиками, грустным взглядом темных глаз. Он показался ей невероятно привлекательным по сравнению с бесцветным фон Винтерницем.
Придя домой, она не находила себе места целый день, пока не села писать письмо до востребования господину Цвейгу. Фредерика все просчитала и сама сделала первый ход.
«Дорогой господин Цвейг! Надо ли объяснять, почему я с такой легкостью решаюсь сделать то, что люди считают неприличным. Вчера в кафе мы с вами сидели неподалеку друг от друга. Передо мной на столе лежал томик стихов Эмиля Верхарна в Вашем переводе.
До этого я читала одну Вашу новеллу и сонеты. Их звуки до сих пор преследуют меня. Я не прошу вас отвечать, а если все же появится желание, напишите до востребования…»
В конце письма она вывела свои инициалы — «ФМФВ» (Фридерика Мария фон Винтерниц). Письмо заинтриговало Цвейга, он ответил и началась переписка. Поначалу это была вежливая, ни к чему не обязывающая переписка двух влюбленных в литературу людей.
Этот случай лег потом в основу самого популярного в мире произведения Стефана Цвейга — новеллы «Письмо незнакомки».
Потом любопытство, острое желание разгадать тайну, стать хоть чуточку ближе друг к другу, услышать голос собеседника, пересилило.
«Интереснaя беседa с умнoй, oбладающей тoнким вкусoм женщиной. Нaвернoе, это нежнейшее сoздaние, которoе толькo возмoжно представить. Большая душевная искренность делает ее значительной …», — записал тогда в своем дневнике Цвейг.
Начались звонки по телефону, а потом последовали встречи — тайные, осторожные. Казалось, что встретились две родственные души. Фридерика готова была рискнуть своим благополучным, но таким надоевшим браком ради чувства, захватившего ее полностью.
Вскоре Стефан подарил Фридерике подписанный экземпляр своего сборника новелл «Первые переживания».
Цвейг пригласил ее приехать в Гамбург на премьеру его пьесы «Домик у моря». После взял Фридерику в Любек на празднование своего дня рождения. Там они стали любовниками. «В Любеке я забыла повседневную жизнь», — написала в своих воспоминаниях Фридерика.
После того, как они оказались в одной постели, Цвейг повел себя после случившегося так, словно ничего особенного не произошло. Их встречи повторялись, но Фредерике никто ничего не обещал. Терять свободу Стефан не хотел.
Более того, Цвейг уехал в Париж один. Он писал Фридерике письма из Франции, в которых говорил о неопределенности их отношений, размышлял о любви духовной и физической, а потом детально описал свой роман с прелестной француженкой Марселлой…
Фридерика готова была порвать письмо Цвейга в клочки, запустить фарфоровой вазой в стену, но… Ответ Цвейгу был продуман до мелочей. Она повела себя как мудрый старый друг, хотя внутри все клокотало от ярости.
«Что ж, я рада за тебя. Прекрасно, что Париж распахнул тебе свои объятия в лице красавицы Марселлы… Надеюсь, ты отлично проводишь время».
Она разгадала его тактику. Ему не хватало игры. Жестокой игры в любовь. Стефан словно испытывал ее на прочность и в то же время боялся ее потерять.
Оказалось, что Цвейг решил жениться на Фридерике именно в тот момент, когда она спокойно и хладнокровно отреагировала на его интрижки с другими женщинами. По времени это совпало с изменой мужа Фридерики и был начат бракоразводный процесс с Феликсом фон Винтерницем.
В 1920 году Стефан Цвейг и Фридерика заключили брак. Стефан купил в Зальцбурге большую виллу на горе Капуцинерберг, куда переехала Фридерика с дочерьми. Здесь прошли их лучшие годы.
До Второй мировой войны у них часто гостили известнейшие люди своего времени — от скульптора Родена до писателей Ромена Роллана и Томаса Манна.
Фридерике отлично удавалась роль хозяйки дома. Кроме того, она воспитывала дочерей и работала: писала очерки, преподавала французский ученикам.
Она стала незаменимой для Цвейга: помогала с переводами и редактированием. У мужа иногда случались приступы депрессии и беспокойства. Мудрая Фридерика всегда знала, что нужно сказать и сделать, чтобы ободрить Стефана.
Расставались супруги редко, а в дни разлук писали друг другу. Когда Стефану должно было исполниться сорок лет, Фридерика отправила мужу, находящемуся в отъезде письмо, которое пришло за два дня до юбилея:
«…Мое дорогое, сладкое, любимое дитя! Позволь прижать тебя к моему сердцу, тысячу добрых пожеланий. Пусть все заботы останутся далеко, а Господь пошлет тебе радость, бодрость и хорошую работу, чистое сердце — лишь оно источник всех наших счастливых радостей…»
В ответ на это нежное письмо Цвейг написал: «Почему ты своим поздравлением сделала меня старше раньше времени на два дня? Разве сорок это недостаточно? Я все еще хорошо законсервированный тридцатилетний.
Еще целых сорок восемь часов». В этом почувствовалось не ироничное отношение к событию, а искренняя озабоченность своим возрастом.
Время шло. В ноябре 1931 года Цвейгу исполнилось пятьдесят лет, жена было годом моложе. Он был на вершине литературной славы, у него любимая супруга и приемные дочки — и вдруг Цвейг впадает в депрессию.
Своему другу Виктору Фляшеру Стефан пишет: «Я не боюсь ничего — провала, забвения, утраты денег, даже смерти. Но я боюсь болезней, старости и зависимости».
К середине 30-х годов военные настроения, охватившие Европу, заставили Цвейга переехать в Лондон. Фридерика отправилась за мужем. Ей приходилось разрываться между Англией и Австрией, в которой остались ее дочери.
Чтобы помочь мужу в работе, Фридерика нашла ему секретаря — 26-летную Шарлотту Альтманн.
Дурнушку, имеющую статус беженки из Польши, из десятков претендентов она выбрала вполне осознанно: девушка была худющей, сутуловатой, длинноносой и невзрачной — одним словом, серая мышка, не представляющая никакой угрозы. Служебный роман практически был исключен.
Робкая и незаметная Альтманн исправно перепечатывала рукописи Цвейга, вела домашнее хозяйство. И однажды случилось то, что должно было случиться. Фридерика поймала мужа на измене с Шарлоттой.
Двадцатилетние отношения Цвейга с Фридерикой дали трещину. Госпоже Цвейг, сохранившей стать и миловидность, было уже пятьдесят, а Шарлотта была в два раза моложе.
Фридерика ждала объяснений, муж признался: «Прости, что так вышло. Ты слишком часто отсутствовала…»
Цвейг еще три года не мог принять решение, он разрывался между Фридерикой и Шарлоттой. Более того, Цвейг категорически отказался увольнять фрейлин Альтманн: «Она работает безупречно. Другой такой исполнительной секретарши мне не найти!»
Четкая, как хронометр, Лотта приходила каждое утро в их дом и до обеда проводила время в кабинете Цвейга, откуда раздавался стрекот пишущей машинки. Вся троица делала вид, что ничего не произошло. Но время от времени Фридерика ловила взгляд Лотты — торжествующий и насмешливый.
Фридерика думала, что прежняя расстановка сил и отсутствие давления на мужа, как с в ситуации с француженкой Марселлой, сработают. Но ее расчеты провалились. Шарлотта уговорила Цвейга уйти от стареющей жены, угрожая самоубийством в противном случае.
Цвейг подал на развод: » Я не могу оставить Лотту. Она так молода, у нее нет никого в этом городе! Она для меня последний шанс!»
Фридерика, пытаясь изо всех сил сохранить спокойствие, согласилась подписать необходимые бумаги, и переехала на время к подруге. Крушение семьи совпало с нашествием фашизма.10 мая 1933 года книги Цвейга публично были сожжены на костре.
Стефан и Лотта, как только Гитлер пришел к власти, собрались уехать в Лондон. Из Лондона — в Нью-Йорк, потом в бразильский Петрополис, затем в Рио-де-Жанейро.
Молодая жена была молчаливой и безликой, была готова выполнить любую просьбу Цвейга. Она смотрела на него восторженными глазами, как на божество.
Цвейг, как и раньше, часто писал Фридерике. Выдержка из письма от 12 мая 1937 года: «Дорогая Фрици!.. В сердце у меня ничего, кроме печали от этого разрыва, внешнего только, который вовсе не есть разрыв внутренний…
Я знаю, тебе будет горько без меня. Но ты теряешь немногое. Я стал другим, устал от людей, и радует меня только работа. Лучшие времена безвозвратно канули, и их мы пережили вместе…»
Ему были интересны все мелочи, все подробности жизни бывшей жены, уехавшей с дочерьми в США, в случае необходимости он готов прийти на помощь.
О себе Стефан писал скупо и сдержанно: «Читаю, работаю, гуляю с маленьким псом. Жизнь здесь достаточно комфортна, люди дружелюбны. Перед домом на лужайке пасутся маленькие ослики…»
Вскоре он признавался, что ничего не может написать, что им овладела депрессия, что все его мысли по-прежнему с ней, с Фридерикой.
…Когда-то, Стефан и Фридерика делились сокровенным: разговор зашел о грядущей старости. Фридерика считала, что старость совсем не страшна, если это старость вдвоем с мужем.
Стефан же поведал, что панически боится собственной старости: «Помнишь, дорогая, как в «Песни песней Соломона»? «Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста, и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!«
Я думаю иногда, а что если рядом со мной в старости оказалась бы молодая девушка? Может тогда старость и не была бы страшной и печальной?»
Вскоре Фридерике от Стефана пришло странное письмо: «Судьбу не обмануть, царя Давида из меня не вышло. Кончено — я больше не любовник…»
22 февраля 1942 года Цвейг написал прощальное письмо Фридерике: «Я от всего устал». Вечером того же дня вместе с Шарлоттой выпил смертельную дозу снотворного. Они легли в кровать, взялись за руки, Лотта положила голову на плечо Стефана, и навсегда уснули. Писателю было 60 лет.
Фридерика узнала новость из газет на следующий день. Скорбные морщинки в углах ее рта дрогнули: Цвейг был мастером неожиданных сюжетов и развязок, а эта бессловесная невзрачная девушка, его жена, навеки обессмертила себя рядом с ним и ушла с ним в вечность, не размыкая объятий…
Настоящие причины самоубийства супругов до сих пор неизвестны. По одной из версий — к этому привела затяжная депрессия писателя, по другой — он боялся победы фашистской Германии, или наступающей старости и физического нездоровья, уже дававших о себе знать.
Перед смертью Стефан и Шарлотта написали тринадцать писем. Оправдывая свой поступок, Шарлотта написала родственнице, что смерть станет для Стефана освобождением, да и для нее тоже, потому что ее замучила астма.
Цвейг был более красноречив: «После шестидесяти требуются особые силы, чтобы начинать жизнь заново. Мои же силы истощены годами скитаний вдали от родины.
К тому же я думаю, что лучше сейчас, с поднятой головой, поставить точку в существовании, главной радостью которого была интеллектуальная работа, а высшей ценностью — личная свобода. Я приветствую всех своих друзей. Пусть они увидят зарю после долгой ночи! А я слишком нетерпелив и ухожу раньше них».
