— Не люблю тебя! – Крикнула она со слезами в голосе.
Отец ясно дал понять Софье: он будет следить за каждым её шагом. А ещё отныне ей нельзя видеть своих подруг.
— Это плохие люди. – Сурово говорил Лев Перовский.
Но кто же слушает отца в семнадцать лет? Тем более, что Соня была совсем не папина дочка. В 1870 году она уверенно ступила на дорожку, которая и привела её к гибели.
У графа Алексея Разумовского было пятеро законных и десять внебрачных детей. Но бастардов тактично называли графскими «воспитанниками», и все они получили прекрасное образование и наследство. Поскольку отец не мог дать им свою фамилию, то придумали другую – Перовские.
Она произошла от названия подмосковной вотчины графа, деревеньки Перово (сейчас так называется один из районов Москвы). Прямым потомком одного из бастардов и стал Лев Николаевич Перовский.
Он сделал прекрасную карьеру – служил в Почтовом департаменте и Таможенном ведомстве, потом побывал Псковским и Таврическим вице-губернатором, а 7 июля 1861 года был назначен губернатором Санкт-Петербурга. Семья могла гордиться им! Однако, отношения между Перовскими складывались весьма непросто.
Властный руководитель, Лев Николаевич и дома старался держать всех «в узде». Он был сторонником идеального порядка и старых правил: дети беспрекословно слушаются родителей, жена покорна мужу…
Супруга Льва Николаевича была женщиной ранимой и болезненной. Замечания супруга воспринимала слишком близко к сердцу, отчего нередко вспыхивали скандалы.
Внешне у них всё выглядело очень благообразно: был замечательный дом и поместье, где приятно проводили летнее время. Нарядные девочки сопровождали мать в церковь, банковский счёт позволял уверенно смотреть в будущее…
В 1859-м году дочерей Перовского, Соню и Машу, запечатлел на полотне художник Марков. На картине настоящие ангелочки! Глядя на них, трудно даже представить, что потом случится с одной из этих малышек.
Соня всегда была упрямой. Кроме того, отмечали её совсем не женский ум. Решительная, хваткая, ловкая, она демонстрировала качества, которые другим казались лишними. Для Сони Перовской лучше было бы оказаться мягкой, романтичной.
Читать книги о любви, играть на фортепиано. Для девочек из таких семей готовили одну судьбу – удачно выйти замуж, блистать в светских гостиных, стать матерями… Но она думала совсем о другом.
4 апреля 1866 года Петербург был потрясен покушением Дмитрия Каракозова на императора Александра II. Он стрелял у ворот Летнего сада, но промахнулся. Был схвачен.
Это происшествие изменило всю жизнь Перовских – Льва Николаевича сразу отправили в отставку. Отчего? Не доглядел. Не обеспечил необходимый уровень безопасности в общественном месте!
Перовский был буквально раздавлен этой отставкой. Обстановка в доме стала еще более напряженной. И, хотя позже Лев Николаевич вошел в Совет министров внутренних дел, так до конца и не смог прийти в себя после оглушительного падения с губернаторского поста…
— Я хочу учиться дальше. – Заявила Соня. – Открываются курсы возле Аларчина моста.
Возражать ей было бесполезно, и Соня вошла в число первых курсисток. Такие учебные заведения были своеобразной заменой университета, где женщин по-прежнему не ждали. Физика, ботаника, зоология, геометрия, русский язык…
Дисциплины были разными, а Соня – очень внимательной ученицей. Ей нравилась не только атмосфера этих курсов, но и девушки, которые их посещали. На этих лицах светилось стремление идти вперёд. Многие не скрывали, что пойдут в гувернантки или учителя, потому что семьям было сложно их прокормить.
Среди них Софья Перовская выглядела настоящей барышней — знатная девушка, отец – бывший губернатор… Её подругами очень скоро стали сестры Корниловы, Александра и Вера. Не дворянки, но зато дочери совладельца фарфоровой фабрики – тоже не самые простые люди… И слишком, слишком вольнолюбивые!
Эти курсистки, приходившие в его дом, не нравились Льву Николаевичу. Они говорили дерзкие вещи, а потом утянули Софью в свой революционный кружок.
— Все это может плохо закончиться. – Говорил Перовский. Он хорошо помнил свою отставку! – Ты должна прекратить общение с этими девушками.
Софья вспылила. Отец был резок. Произошла ссора, в результате которой девушка хлопнула дверью. Ей было семнадцать лет…
Вера Корнилова приютила Софью у своих знакомых, поэтому быстро найти девушку не получилось. Перовские разыскивали дочь, обращались даже в полицейское управление. Опасаясь, что ее могут отыскать, Софья даже уехала в Киев…
И только потом поставила условие отцу: он выдает ей паспорт, а она возвращается в Петербург. Льву Николаевичу пришлось согласиться, ведь он считал, что таким образом спасает дочь.
На самом деле, он уже не мог повлиять на Софью. Она была так очарована своими новыми знакомыми, так рвалась изменить мир… Что мог предложить ей отец? Душный круг из семьи и быта? Зачем?
Революционеры Натансон и Чайковский впечатляюще говорили о революции, о равенстве, о прогрессе. Князь Пётр Кропоткин восхищался Софьей, её уверенностью в правильности выбранного пути.
«Соню мы все любили, — позже напишет он. – При виде Перовской у каждого из нас лицо расцветало в широкую улыбку, хотя сама Перовская мало обращала внимания».
Знания, которые Соня получила на курсах, позволили ей обзавестись документом учительницы. Теперь она могла предпринять следующий шаг, тоже широко обсуждаемый в кругах вдохновленной молодежи – пойти в народ! Учить, открывать глаза!
Попробовав себя в глубинке, в столицу она вернулась довольно скоро. На конспиративной квартире Софья Перовская давала уроки рабочим, но куда больше говорили не об учёбе, а о движении против власти. Неудивительно, что последовал донос и арест. В 1874-м Перовскую арестовали, и отцу пришлось изрядно похлопотать, чтобы ее выпустили на поруки.
Семья требовала, чтобы она остановилась. Почти на два года Софью отправили в Симферополь, где она работала в земской больнице, а потом… Девушку снова арестовали. Говорили, что она попыталась помочь сбежать осужденному товарищу, что не прекратила свою деятельность. Перовскую ожидала ссылка на север, в Олонецкую губернию, но по дороге она сбежала.
Она знала, что ее соратники планируют покушение на императора Александра II. На этот раз Соня решила принять в этом самое активное участие, и не без ее помощи произошел взрыв царского поезда в 1879-м. Тогда государь уцелел. Затем была попытка в Одессе, и в марте 1881-го назначена новая – в Петербурге.
«Мы затеяли большое дело, — писала Софья. – Быть может, двум поколениям придется лечь на нем».
Перовская должна была подать сигнал – взмахнуть белым платком – когда назначенным людям следовало бросить бомбу. В тот раз у заговорщиков все получилось – Александр Второй, смертельно раненый, был доставлен в Зимний дворец, где и скончался.
Исполнителей начали хватать в тот же день. До Софьи очередь дошла 10 марта – ее арестовали в самом центре Петербурга, на Невском. Почему она не уехала? Рассчитывала, что сможет помочь товарищам.
А, кроме того, все в революционном кружке были уверены – сейчас вот-вот начнется! Этот их первый шаг подхватят, они станут во главе огромного дела! И… ничего не случилось.
Обвинительный приговор Перовской зачитывал Коля Муравьев, которого она знала с самого детства. А теперь это был Николай Валерианович, и ему выпала судьба возглавлять обвинение на громком процессе.
Читатели газет, в которых описывалось происходящее, задавали себе только один вопрос: «Как вышло, что девушка из такой семьи оказалась среди заговорщиков?». Никто не мог понять Софью. Её поведение никак не укладывалось в рамки сословия, из которого она вышла.
Рассказывали, что она дрожала. Что была похожа на опавший осиновый лист, который ветер треплет по мостовой, и никак не может отпустить. Оставались считанные дни до оглашения приговора, и никто не сомневался, каким он будет. Матери в самый последний раз Софья писала:
«Умоляю тебя, успокойся, не мучь себя из-за меня… Я о своей участи не горюю… Я так давно знала и ожидала… что так и будет. И право же, милая моя мамуля, моя участь вовсе не такая мрачная. Я жила так, как подсказывали мне мои убеждения».
Для Софьи все закончилось быстро, слишком много было улик. 3 апреля 1881 года приговор привели в исполнение. Верёвка, плац Семёновского полка… В финале своей жизни Перовская держалась уверенно и твёрдо.
Несмотря на поведение дочери, Лев Николаевич Перовский не был лишен своего звания и должности. Его заслуги учли. Его откровенно жалели. Но ни ему, ни кому-либо из близких не сказали, где упокоилась Софья Перовская. Не положено.
