Камень шлепнулся ей под ноги. А потом полетел второй. Девушка вскрикнула и бросилась под навес, а мальчишки на улице громко захохотали. «Жёлтый билет! Жёлтый билет!» — распевали они на все лады.
Замерев от ужаса, девушка поняла, что возвращаться домой ей не следует. По всей видимости, в Сибирчах уже знали правду.
Казань в начале двадцатого века была большим городом – 130 тысяч жителей. Был там и свой университет, и духовная академия. Торговые ряды, гостиницы… Имелись и заведения, в которых работали «по жёлтому билету».
Чаще всего туда нанимались приезжие: девушки из маленьких деревень и соседних губерний. Чем дальше от родного дома, тем легче было преодолеть стыд. Да и знакомых практически никаких! Вероятность, что семья узнает, чем занимается дочь или сестра, сводилась к минимуму.
Саида приехала в Казань из родных Сибирчей вслед за братом. Были они сиротами, воспитывались у дяди. Тот хотел было выдать Саиду замуж, но она попросила родных не торопиться.
Хотела попробовать сама устроиться в жизни – поработать прислугой в Казани, или пойти в гувернантки. Однако хорошенькую девушку с копной тёмных волос однажды приметила на улице дама в жемчугах.
— Прислугой, говоришь? – Усмехнулась она. – А что ты умеешь?
Саида начала скороговоркой рассказывать о своих умениях, о том, как ловко она умеет прибирать, как аккуратно шьёт, а дама усмехнулась ещё раз. А потом – и девушка не могла поверить своему счастью! – предложила ей место. Так и сказала: «Побудешь горничной, а там посмотрим».
Что это за дом на Ново-Песочной улице, Саида поняла сразу. В разгар дня по этажам, лениво зевая, ходили девушки в шёлковых халатах. Перешучивались, вяло о чем-то спорили. Некоторые были очень хорошенькими, другие – бывалые, грубые, нарочито вульгарные. Саида хотела было повернуть назад, но хозяйка посулила ей хорошую плату.
«В конце концов, — решила для себя девушка, — я ведь не делаю ничего плохого!»
Она скоро разыскала брата, который работал в трактире. Узнав, где трудится его сестра, тот, поначалу, ушам не поверил. Заведение Сайфуллина было хорошо известно в Казани, поскольку принимали там по первому разряду. Среди посетителей были зажиточные горожане, богатые купцы или приезжие. Саида убедила брата, что ему тревожиться не о чем…
Однажды утром к дому Сайфуллина пришел бледный и растерянный Вахид Сафин. Попросил позвать свою сестру, горничную. А потом признался Саиде, что он попал в беду… Проигрался в пух и прах, и должен был через три дня отдать полторы тысячи рублей. Такие деньги девушка могла скопить, только если бы работала круглые сутки много лет подряд!
— Я что-нибудь придумаю. – Пообещала Саида. И сразу отправилась к хозяйке.
Та выслушала её, не перебивая. По всей видимости, такие рассказы для неё в диковинку не были. А потом дама поставила условие: она может одолжить всю сумму своей прислуге. Но девушке придется отработать.
Горничная столько не получает, а вот красавица со второго этажа – если не будет лениться – за год покроет долг. Да и брату место в заведении найдется: крепкий, высокий. Будет следить за порядком, да усмирять особенно буйных гостей. На том и порешили.
Сначала Саида очень смущалась. Когда её первый раз сильно накрасили, надушили, одели в легкое, как облачко, платье с глубоким вырезом, боялась даже смотреть на себя в зеркало. Тот вечер она почти не помнила – игристое отбило память. И Саида была только рада этому. К тому же, она спасла брата…
Между собой эти двое решили: всё, что происходит в Казани, там и останется. Никому из семьи не проговорятся. Постараются выбраться из ямы, да ещё и денег скопить. А потом, глядишь, и смогут начать жизнь заново.
Этот план воодушевил брата и сестру. И всё, на самом деле, шло так, как они и предполагали, если бы однажды на Ново-Песочной не появился их земляк. Разбогатевший крестьянин Мустафин мигом признал и Саиду, и Вахида. Посмеялся над тем, как пали эти двое, да ещё и дома обо всем разболтал.
«Чем занимается ваша племянница, знаете?» – Вопрошал он у Сафиных. А ведь его просили молчать! И даже денег ему за это дали!
Письма, которые получала Саида, вдруг перестали приходить. Встревоженная, она решила навестить дядину семью, отпросилась на несколько дней… Но уже в Сибирчах до дома не дошла. Мальчишки на улице закидали её камнями. «Пошла по жёлтому билету!» — хохотали они.
Бледная, мрачная, Саида вернулась в Казань.
— Нет у нас с тобой больше дома. – Сказала она брату, упавшим голосом.
Тот сжал кулаки.
— Мы новый построим. Свой! – Крикнул он.
Прошло еще какое-то время. Долг Саиды уже был выплачен, но она не спешила уходить из заведения. Новая жизнь страшила её – а если ничего не получится? Если они откроют лавку, да прогорят? Да и кому они с братом нужны?
Какой смысл мыкаться по углам, если здесь всё так понятно, так спокойно… Хозяйка кормила и одевала девушек, не притесняла и платила исправно. Саида превращалась в такую же, как они – лениво бродившую в халате по утрам, равнодушную ко всему…
Тот самый Мустафин, что ославил Саиду на всю округу, снова появился на Ново-Песочной улице в марте 1907 года. Ухмыляясь, заказал напитков и принялся шуметь. Он и пришёл-то уже, покачиваясь… Увидев этого человека, Вахид не сдержался. Гнев закипел в нём с такой силой, что он бросился на болтуна с кулаками. А потом молнией мелькнул нож…
Об этом происшествии – о смерти посетителя в заведении Сайфуллина – в том же месяце написала газета «Казанский телеграф». Репортёр потрудился на славу, прояснив все подробности дела: и про месть рассказал, и про Саиду.
Вахид Сафин был осужден. Его сестра, заливаясь слезами, молила о снисхождении – ведь он вступился за неё! Но этот момент смягчающим не стал.
Возвращения брата Саида не дождалась. Она умерла от дурной болезни три года спустя. И надо с сожалением признать, что её история – одна из самых типичных для того времени.
