— Она совсем не подходит ему. – Бурно возмущалась Мэри. – Она способна только бесконечно заводить детей! Ему душно с ней, ему хочется сбежать!
— Но они женаты. – Мягко возразила Аделаида. – И соединены перед богом.
Прелестная молодая Мэри только повела плечиком. Такие нюансы её не слишком интересовали. Той осенью 1861 года она рассуждала, как многие рассуждают и в наше время: «Жена – не стенка». И если надо, то она подвинется.
Крики родителей заставляли девочку зажимать уши руками: Фанни и Генри Брэддон очень часто и громко ругались. Респектабельный особняк на Фрит-Стрит, в районе Сохо, ежедневно превращался в место семейных баталий.
Дело в том, что отец семейства был чрезвычайно скуп по отношению к домашним. А вот на собственные «радости» никогда не жалел средств.
В конце концов, Фанни Брэддон забрала дочь и ушла. Её старший мальчик остался с отцом, ведь он был уже совсем взрослым. А Мэри Элизабет – трёхлетней малышкой. Небольшая квартира в Кенсингтоне, где теперь жили мать и дочь, на долгое время стала их прибежищем.
— Он снова не даёт нам денег. – Простонала Фанни, открывая письмо.
После расставания с мужем она рассчитывала на содержание. Однако Генри был до конца верен своей скупости. Денег выделялось ровно столько, чтобы оплатить школу для девочек и аренду жилья. На всё остальное Фанни предлагалось самой искать средства. Она начала шить, иногда помогала в местной лавке, но денег всё равно не хватало.
— Я сделаю так, что мы ни в чём не будем нуждаться! – Твёрдо заявила повзрослевшая Мэри. Она хорошо училась, и больше всего любила историю и литературу. С этим багажом и неплохими внешними данными девушка решила попробовать себя… в театре. И её приняли!
Теперь Мэри Брэддон стала подающей надежды актрисой, и, чтобы побольше заработать, не отказывалась ни от каких ролей.
Молоденькие красавицы воротили носы от ролей престарелых тетушек. А Мэри весело облачалась в седой парик и шаркала ногами по сцене. Ей было всё равно, кого играть – главное, чтобы платили! А как замечательно было прокатиться с гастролями по всей Англии!
Однако у Мэри были честолюбивые планы, и навсегда оставаться в театре она не планировала. Больше всего на свете она мечтала стать писательницей.
В ту пору необычайно популярными стали «ужасы за пенни» — дешёвенькие брошюрки со страшными рассказами. И Мэри в свободную минуту легко сочиняла такие истории. Приносила в издательство, там недоверчиво хмыкали, а потом отдавали рассказы в печать.
В кошельке девушки весело зазвенели монеты. Теперь хватало и на еду, и на оплату лекарств для матери, и на пару новых платьев.
— Вы читали Мэри Брэддон? – Слышала она на улицах Лондона. – Просто захватывает с первой строчки!
Мэри вздыхала. Конечно, её хвалили и требовали новых и новых работ, но этот жанр не нравился ей.
«Вся эта мешанина из предательств, отравлений, которые требуют от писателя, — признавалась она, — действуют на меня так угнетающе!»
На молодое дарование обратил внимание издатель Джон Максвелл – мужчина средних лет, отец пятерых детей, и, конечно, женатый. Они познакомились в апреле 1861 года, и Джон не скрывал, как сильно ему понравилась Мэри.
Но в викторианской Англии подобное всячески порицалось! Мэри принимала знаки внимания от Максвелла, она даже выезжала вместе с ним, пользуясь своим новым положением помощницы (Джон предложил ей постоянную работу), а потом жаловалась подруге, Аделаиде Биддл, на свою незавидную участь.
— Его жена! – С пафосом восклицала Мэри. – Она вообще ничего для него не значит! Они живут вместе только потому, что должны.
— И это невозможно изменить. – Проговорила Аделаида.
Мэри скептически приподнимала брови. Жена – не стенка.
Осенью 1861 года Максвелл с волнением сообщил Мэри, что его жена потеряла рассудок. Он определил её в частную ирландскую клинику и поклялся содержать до конца её дней. И теперь они могут соединиться.
Мэри не стала проверять, насколько Максвелл был прав, и начала паковать вещи. Этот шанс она не собиралась упускать! А пятеро детей… ну что ж, у многих бывают падчерицы и пасынки.
Проблема заключалась в том, что по английским законам безумие супруга – даже если его подтвердил десяток врачей – не являлось основанием для развода. Мэри и Джон могли жить под одной крышей, но им нельзя было пожениться.
Когда прошло три года, Максвелл всё-таки попытался пойти к приходскому священнику, чтобы узаконить отношения с любимой женщиной. Но святой отец оказался не промах: он сделал запрос в Ирландию. И тогда выяснилась правда: миссис Мэри Энн Максвелл живёт и здравствует в клинике.
История попала в газеты, на Джона и Мэри показывали пальцем. Это была на редкость некрасивая ситуация!
Но Мэри к тому времени уже так полюбилась публике, что ей великодушно простили вмешательство в чужую семью. С 1861 года в журнале Джона стали печатать главы из её дебютного романа «Тайна леди Одли». А потом его издали отдельной книгой, которая моментально стала бестселлером!
Денег было заработано так много, что Мэри купила большой дом в Ричмонде, обустроила там прекрасный кабинет, в котором написала… все свои последующие восемьдесят книг. Сейчас в Ричмонде некоторые улицы названы именами героев из книг Мэри Брэддон!
«Это было бы невозможно, если бы я по-прежнему едва сводила концы с концами и была занята работой с утра и до вечера», — говорила популярная писательница.
Кроме книг Мэри издавала и собственный журнал «Белгравия». Это было модное чтиво, где размещали рассказы и стихи, светские сплетни, имелись странички с модой и рецептами, а еще были рубрики, посвященные истории и науке. Глянец раскупали, словно горячие пирожки. И здесь Мэри сумела снова обогатиться!
В 1874 году пришло известие о кончине жены Джона Максвелла. Это позволило Мэри и Джону пожениться, причем они сделали это в церкви на Флит-стрит, где когда-то венчались родители Мэри. У них появилось шестеро общих детей, из которых двое тоже занялись литературой…
Кстати, вы помните старшего брата Мэри? Он перебрался в Австралию и стал премьер-министром штата Тасмания.
Мэри скончалась в 1915-м, а Джон умер раньше неё – в 1895-м. Их жизнь удивительным образом отразила все нюансы викторианской эпохи – чопорной и зацикленной на правилах приличия, но при этом попирающей все общественные нормы.
