В конце 60-х Татьяна Доронина совершила тихую революцию в СССР, разбив сердца целому поколению своим странным с хрипотцой голосом, огромными глазами и неземной красотой. От каждого поворота головы, от каждого жеста актрисы исходила такая энергия, какой раньше не было в советском кино.
Женственную блондинку тут же назвали русской Мерилин Монро, хотя сравнение явно хромало. По таланту Доронина была явно на порядок выше голливудской дивы.
Но она мало снималась в кино и раз за разом уходила из прославленных театров, где была главной звездой.
После просмотра фильма “Еще раз про любовь” зрители выходили и снова вставали в очередь, чтобы пойти на следующий сеанс. Фильм не отпускал зрителей.
А ведь когда-то считали, что она вообще не подходит для экрана, так как была слишком нестандартной и театральной. Многие говорили, что терпеть не могут ее за придыхание, странные манеры, и что она больше «на любителя».
Первым, кто понял, что эту редкую индивидуальность нельзя ломать, подстраиваясь под стандарты кино, был режиссер Георгий Натансон.
Их первой совместной работой стал фильм “Старшая сестра”. Режиссера поначалу активно отговаривали от работы с ней. Он сразу понял, что фильм будет бомбой, но ему никто не верил. Его высмеяли и отругали на “Мосфильме”. Оказалось, это было только начало. Труднее было уговорить саму Доронину на съемки.
В конце концов она согласилась, но дальше, как говорится, начала маленькими глотками пить из него кровь. Когда было отснято пол-фильма, актриса изъявила желание посмотреть отснятый материал и сказала, что все это никуда не годится. Съемки остановились.
Как режиссер не пытался ее переубедить, все было бесполезно. Единственное, на что Доронина готова была пойти, это показать отснятые кадры людям, которым она доверяла. На просмотр пришли драматург Эдвард Радзинский и его мама. “Таня. Это гениально!” — прозвучал вердикт. Только после этого актриса согласилась продолжить работу.
Ее неординарность педагоги заметили рано. В знаменитую школу-студию МХАТ Таня легко прошла по конкурсу еще после 8 класса. И только при зачислении обнаружилось, что у фантастической девочки из Ленинграда нет аттестата зрелости.
Ей казалось, что ее и так примут, ведь талант, как ей тогда казалось, важнее. Но важнее оказались правила.
Через 2 года она вернулась. И стала студенткой, которая всегда ставила свои интересы превыше всего.
Коллеги вспоминают, что она была единственной на их памяти студенткой, которая надавала пощечин обслуживающему персоналу за то, что ее не так загримировали и принесли не тот костюм. Поскандалила она тогда с таким шумом, что ее поведение обсуждали на комсомольском собрании студии МХАТ.
Один из однокурсников Дорониной сказал: “Да посмотрите, она даже в массовке выходит, задрав нос”. Всем она казалась каких-то благородных, дворянских кровей, и, как-будто чего-то не договаривает и скрывает.
Но никаких голубых кровей у Дорониной не было. А в Ленинград ее родители переехали из Ярославской деревни. Отец происходил из староверов, всю жизнь работал поваром. Мама в последние годы служила билетером.
Много лет спустя актриса с улыбкой рассказала, как принесла отцу журнал, где впервые опубликовали ее фотографию. Отец долго разглядывал фотографию дочери со слезами на глазах и не мог подобрать нужных слов.
Но в конце концов произнес: «Спасибо партии и правительству». Татьяна Доронина вспоминала, что он очень долго искал, кого благодарить за такое счастье ее дочери.
Силу и уверенность в себе девушке приносило ощущение того, что ей много дано свыше. Конечно, она многих раздражала и талантом, и своим въедливым отношением к делу. И даже тем, что красавица, причем, что красавица естественная, не подгоняющая себя под голливудские стандарты.
Неудивительно, что когда Доронина заканчивала школу-студию, МХАТовские актрисы заволновались не на шутку. Появление такой актрисы вовсе не вызывало положительные эмоции у женской труппы. Каждый срыв, каждая мелкая неудача Татьяны вызывала у них радость.
По рассказам киноведов, против нее интрига плелась за год до окончания ею МХАТа. “Старая гвардия” заранее предвидела, что ее ждет. И им позарез нужно было, чтобы Доронину отправили куда-нибудь в дыру, чтобы о ней не было ни слуху, ни духу.
В итоге, места во МХАТе лучшей ученице не нашлось. Вместе с молодым мужем Олегом Басилашвили ее отправили подальше от обеих столиц. В Волгоград.
“Навредят тебе. Ты ни с кем не спорь. Что они захотят с тобой, то и сделают”, — предупреждала мама Татьяну заранее.
Вырваться из провинциального театра на столичную тогда было сродни чуду, но она всегда верила, что ее талант важнее правил. Уже через 2 года играла в Ленинградском Большом драмтеатре. Мало того, очень скоро из Москвы в Ленинград начали ездить театралы, чтобы посмотреть спектакли с Дорониной.
Одними из таких поклонников Дорониной были супруги Александр Лазарев и Светлана Немоляева. Будучи в то время не самыми обеспеченными актерами, они часто покупали билет до Ленинграда, чтобы не пропустить ни одну премьеру с Дорониной.
И когда Лазарева вдруг утвердили партнером самой Дорониной в фильме “Еще раз про любовь” артист, вместе с радостью, испытал немалый мандраж. Роль физика Евдокимова очень хотел играть Владимир Высоцкий.
На пробах он просил снимать его в ботинках с каблуком, чтобы рядом с Татьяной выглядеть повыше ростом. Но пара все равно смотрелась не слишком гармонично.
И выбрали Лазарева, который в ту пору был мало кому известен. Таню он побаивался. Зная ее непростой характер был уверен, что сработаться с ней будет трудно. Как это может быть непросто — случай не заставил себя ждать.
В архиве Мосфильма сохранилась редкая фотография в момент встречи главных героев на аэродроме. Позже эту сцену пересняли иначе, и шелковый платок, сползающий с головы Дорониной во время поцелуя, больше не появился.
Но съемочная группа запомнила этот платочек надолго. Если читатель видел фильм “Еще раз про любовь”, в конце фильма есть эпизод с Ширвиндтом, Лазаревым, Дорониной. Именно при съемках этой сцены Дорониной понадобился тот самый платок, который в итоге не вошел в кадр.
Костюмеры перерыли все закрома Мосфильма и нашли очень похожий. Начали снимать, а Дорониной нет. Уехала, так как платочек не тот.
Она не капризничала, просто была дотошна в мелочах и считала этот платок атрибутом профессионального подхода.
Особое напряжение Александра Лазарева вызывала предстоящая постельная сцена. По нынешним временам очень скромная. Актер категорически отказался снять одежду, и, несмотря на увещевания Натансона, лег рядом с партнершей до подбородка натянув на себя одеяло.
Но даже в таком виде сцена вызвала фурор. Героиня Дорониной, оставшись в первый вечер знакомства с мужчиной, первая объяснилась ему в любви, смущала и откровенно восхищала советских зрителей. Но что действительно покоряло зрителя, это то, то она была свободна. И как актриса, и как героиня.
В жизни она тоже никогда не удерживала мужчин. Это они, чтобы добиться ее внимания, выстраивались в очередь. Но, каждый кто женился на ней, автоматически переходил в разряд мужа Дорониной, несмотря на все собственные достоинства. А с этим мало кто мог смириться.
Мужьям было тяжело быть с ней долго. Они уставали от ее энергетики от которой начинали гаснуть. Инициатором расставаний всегда была она сама.
Но, как только Доронина их покидала, у них случался расцвет. Единственным, кто набрался мужества признаться в этом, был Басилашвили. “С моих плеч как будто гнет упал”.
Через несколько лет ее игра потрясет короля английской сцены Лоуренса Оливье. Знаменитый англичанин во время путешествия по Советскому Союзу увидел спектакль с Дорониной и так расчувствовался, что подарил ей кольцо с сияющим голубым камнем и поцеловал обе руки.
Его восторженный спич переводчица перевела кратко: Сэр Лоуренс Оливье обручился с Вами. Это актерское обручение.
Потом они встретились еще раз в Лондоне. Он пригласил их на свой спектакль, а в антракте на кофе. Невозможно было не увидеть, какими влюбленными глазами он на нее смотрел.
Нереальное случилось в Ленинграде в 1966 году. Татьяна Доронина, кому Евгений Товстоногов, царь и бог Большого драмтеатра, позволял царить в своем театре, от него ушла. Это была настоящая драма.
Когда она ушла из театра, Товстоногов собрал труппу и сказал: “Если у вас у кого-нибудь возникли иллюзии, что теперь место Дорониной вакантно и можно на него претендовать, так нет, оно вакантно, но претендовать на нее нельзя”.
Жалела ли она о том решении, знала только она сама.
Формально актриса уехала в Москву к драматургу Эдварду Радзинскому. Это по его известной пьесе был снят фильм “Еще раз про любовь”.
Правда он утверждал, что главным для нее всегда оставался театр, а МХАТ, куда ее позвала министр культуры Фурцева, был мечтой Дорониной еще со студенческих лет.
МХАТ в то время тоже переживал нелегкие времена. Отчасти Доронину спасало кино, которое она всегда считала вторичным, но именно фильмы принесли ей любовь миллионов поклонников. По итогам опросов читателей журнала “Советский экран” трижды признавал Доронину актрисой года.
Ее роль Нюры в фильме “Три тополя на Плющихе” и сейчас одна из самых любимых у российских зрителей. Многие помнят в деталях чуть ли не каждый эпизод.
Одна из зрительниц в свое время признавалась, что смотрела фильм 8 раз в надежде, что концовку переснимут, и героиня все-таки выйдет к ожидающему ее таксисту.
Вообще-то в этой роли Татьяна Лиознова поначалу собиралась снимать Нонну Мордюкову, но не сумела подобрать для нее подходящего партнера. Лиознова должна была собрать все нервы в кулак, ведь актриса могла вывести из себя любого режиссера, а уж женщину тем более.
Был случай, когда Доронина сниматься вообще наотрез отказалась. По сюжету Нюра, приехав в Москву покупает и с удовольствием ест мороженое. “Разве вы не знаете, что я не ем мороженое?” — заявила актриса режиссеру при всей съемочной группе. Лиознова, рискуя авторитетом, убрала из фильма эпизод.
Приступив к работе Доронина сразу показала, кто в доме хозяин.
С Ефремовым работа сталкивала Доронину постоянно.
Но в 1987 году случился скандал, который развел их навечно. Ефремов решил сократить раздутую труппу МХАТа. Доронина встала на защиту уволенных актеров. Она добилась создания второго МХАТа, который сама и возглавила. Ее не поддержали театральная общественность и пресса.
Но никто не подумал о том, что она спасла вторую половину МХАТа от голода. Ефремов взял медийных и популярных, а остальных, назвав их балластом, просто выбросил.
А Доронина, которая могла по щекам костюмершу нахлестать, не хватило духу бросить коренных МХАТовцев. В ней проснулась “мачеха” из ее фильма. И это называется совесть.
Ради создания нового театра она совсем ушла из кино. Но и то до обидного немногое, что запечатлела пленка, люди смотрят и сегодня. Снова и снова погружаясь в ее магическое обаяние.
Теперь и многие коллеги готовы простить Татьяне Дорониной ее жесткость и другие, так раздражающие черты. Признавая, что алмаз может царапать. Ведь чтобы стать бриллиантом, он в кровь обдирает и собственную кожу.
